Или казачья
| скачать Серия «Учебный курс» В.А. Брашов «РУССКАЯ НУНЧАКУ», ИЛИ КАЗАЧЬЯ НАГАЙКА Ростов-на-Дону «ФЕНИКС» 2000 ББК 74.37 Б 69 Рисунки В.А.Ерашова Ерашов В.А. «Русская нунчаку», или казачья нагайка Б 69 «Учебный курс». Ростов н/Д: Феникс, 2000. 128 с. Издание посвящено одному из важнейших составляющих казачьего боевого искусства — нагайке. Оно содержит в себе обширный материал, начиная от исторических сведений необходимых научных выкладок до методических разработок по нагаечному бою. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся национальными боевыми искусствами ^ ISBN 5-222-01136-4 ПРЕДИСЛОВИЕ Здорово дневали, уважаемый читатель, именно так, по казачьи, автор приветствует тебя, приглашая вместе с собой окунуться в увлекательнейший мир казачьего боевого искусства. Да, да, именно КАЗАЧЬЕГО, как бы это изначально ни резало слух. Увы, многим еще действительно режет, да еще как, и это, к нашему великому сожалению, факт. При этом, если бы речь шла, допустим, о восточных боевых искусствах или, на худой конец, западноевропейских, все воспринималось бы достаточно спокойно. В общественном сознании они были, есть и будут вечно, поскольку имеют на это полное право. А вот казачье боевое искусство в широких слоях населения почему-то до сих пор воспринимается как нечто среднее между откровенным недоразумением и огульным отрицанием. В лучшем случае, как экзотика в стиле «a la kozak» для придания национального колорита какому-либо торжественному мероприятию. Именно данными обстоятельствами и обусловлено то название книги, которое ты, уважаемый читатель, прочел на обложке. Более чем уверен, что если бы там было написано просто и по существу — «казачья нагайка», то для многих данное название осталось бы в лучшем случае не понятым. А в худшем навеяло бы неприятные ассоциации на -тему «царских сатрапов и угнетенных народных масс». Во всяком случае, мало бы кто сообразил, что речь пойдет о нашем исконном национальном оружии и что данная книга посвящена, прежде всего, боевым искусствам. Поэтому-то нам пришлось вынести в название, пусть слегка абсурдную, «приставку» — «Русская нунчаку», сразу расставившую все по своим местам. Ведь действительно, в общественном сознании нунчаку воспринимается как некая квинтэссенция боевого искусства, и, надо заметить, вполне заслужено. А вот что же все-таки лучше, нунчаку или нагайка, и что из них более «заслуженней», ты поймешь, прочитав эту книгу. А вот теперь, читатель, предлагаем тебе задуматься над следующим вопросом, не лишенным философской основы. Если древний народ-воин, беспрестанно и победоносно воевавший на всем протяжении своей много-вековой истории с целью обеспечения самой возможности существования, сумел тем самым стяжать себе всемирно известную боевую славу, то можно ли считать, что он все-таки обладал своим национальным боевым искусством? " Если все-таки нет, то вполне закономерен другой вопрос: «А как тогда он (народ-воин) всего этого достигал? За счет чего?» И убедительного ответа на поставленный вопрос не найти. Ну, разве что рассмотреть маловероятную для нас версию о том, что данный народ был сказочно богат и мог позволить себе пользоваться наемными войсками в своих интересах. Хотя история знает такие примеры, например, Римская империя эпохи упадка, Хазарский каганат и многие другие. Но вот к казачеству это уж никак не подходит, ну не были казаки сказочно богаты, поэтому и сражаться предпочитали сами, зачастую с целью добывания в сражениях отнюдь не сказочных богатств, а просто средств к существованию. А самое главное, в процессе вековых сражений выкристаллизовалось то самое боевое искусство, которое кроме как «казачьим» именовать просто невозможно. Из чего же состоит казачье боевое искусство? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо разграничить такие понятия, как ИСТОРИЧЕСКОЕ казачье искусство и СОВРЕМЕННОЕ. Остановимся на первом понятии. Это уникальная естественно-образующаяся боевая система, являющаяся неотъемлемой частью образа жизни воина, сочетающего в себе боевые качества степняка и... мореплавателя, способного вести бой, как на суше, так и на море, руководствуясь общими принципами, а также одним и тем же оружием. Если на море жизнь казака была связана со стругом (казачьим боевым судном), то на суше, естественно с конем. Поскольку без него в степи, размерами превышающей среднее европейское государство, прожить было просто невозможно. Начиная с восемнадцатого столетия морские походы казаков отошли в прошлое, но кони остались и соответственно чрезмерно возросла роль конной рубки!! А вот в ней, как известно, казакам равных не было. Недаром сам Наполеон произнес в их адрес знаменитую историческую тираду: «Дайте мне десять тысяч казаков, и я покорю весь мир». Лучшей оценки от заклятого врага, тем более чуть не захваченного именно казаками в плен, трудно представить. Кстати, позвольте в" виде отступления привести мало кому известный ответ по поводу «десяти тысяч», высказанный в шутливой форме атаманом Платовым: «присылайте к нам на Дон десять тысяч француженок и через год вы получите десять тысяч казаков». Как видите, и в то далекое время с юмором у казаков было все в порядке. „Но вернемся к историческому, казачьему боевому искусству. Казаки были не только лихими кон-ас рубаками. Они и в пешем строю никому не пали. При этом иные их подвиги просто поражают воображение и воистину являются легендарными. Например, легендарное азовское сидение 1641 года. Читатель, только вдумайся в эти цифры, 5 тысяч казаков успешно оборонялись против 240 тысяч врагов. _ И нелишне напомнить, что не против сброда Каких-то там кочевых полудиких племен, а против армии Османской империи, являвшейся в то время одной из лучших армий мира. Тем не менее, казаки победили при СОРОКАВОСЬМИКРАТНОМ преимуществе противника!!! И это притом, что по правилам военной науки семнадцатого века и трехкратного преимущества нападающих должно было бы быть предостаточно. . Скептически настроенный читатель может нам возразить, да это, дескать, оборона, соответственно крепость, а значит, и все правила крепостной войны, то есть артиллерия, подкопы и т.п. В общем, фортификация и прочая экзерциция, а казачье боевое искусство здесь вроде бы и ни при: чем, так как индивидуального мастерства, здесь вроде бы и не видно… Спорить не будем, ссылаясь, например, на знамени витые казачьи ночные вылазки, а просто приведем . один мало кому известный пример. В тот же год азовского сидения (1641), донской казак Гаврило Григорьев был в походе на Каспии, то есть, говоря языком летописи: «Ходил воровать на море под кизыл-башские городы», иными словами, шарпальничал в Персии. Там его и постигла неудача, струг был разбит бурей, и он вместе с товарищами был захвачен в плен и продан в рабство [19] Так вот, ночью Гаврило Григорьев и еще четверо казаков, пробравшись к пристани, сумели завладеть оружием уничтожить 45 (сорок пять!) вооруженных стражников. После чего они захватили корабль, в котором благополучно бежали на Русь в Астрахань. Вот так, уважаемый читатель, ни много, ни мало, а впятером, в рукопашном бою казаки уничтожили в девять раз превосходящего противника и при этом не потеряли ни одного человека. Подобное если где и встречалось, то в основном в кинобоевиках про непобедимых ниндзя, которые на протяжении десятилетий учились этому где-то в горных монастырях или в своих тайных клановых школах. А вот вышеупомянутый казак Гаврило Григорьев из Манычского городка в буддийском монастыре наверняка не учился, да и вряд ли он располагал на это лишним десятилетием. Он просто был православным воином, И казачье боевое искусство было неотъемлемой частью его жизни, а следовательно, иначе поступить в борьбе за свою казачью ВОЛЮ он просто не мог (кому непонятно, см. эпиграф). Не правда ли, убедительное историческое доказательство, действенности казачьего боевого искусства. Ведь действительно убедительно, но вот только в историческом отношении, отсюда возникает вопрос, а как же современность? Где доказательства того, что казачье боевое искусство не анахронизм и оно еще достаточно актуально и сегодня? Доказательством этому служит данная книга, и поэтому одна из главны Рассмотрим его истоки. Прежде всего, ограничим временные рамки «современности». Естественно, это конец второго и начало третьего тысячелетия, когда под напором времени ушли в прошлое не только славные боевые струги, а к великому сожалению, и кони. Да что там кони, бурные события прошедшего века, как всем известно, поставил под сомнение и само существование казачество. По счастью, жизнь доказала справедливость народной присказки, о том что «казачьему роду нет переводу». Действительно, казаки на нашей Донской земле не Перевелись, а может, правильнее было бы сказать, что перевести их так и не сумели. Чересчур уж крепок и могуч оказался казачий корень, корчевали его, корчевали, да так и не выкорчевали... Корень сохранился, и казачество возродилось. Мы не будем вдаваться во все перипетии Великого Возрождения, отметим только то, что для нас наиболее важно. А это, без сомнения, тот факт, что казаки нашего времени сумели сохранить основную боевую традицию своих предков. Да и не только сохранили, но, будучи людьми, идущими вровень со временем, сумели адаптировать ее применительно к современным реалиям. Так что теперь мы имеем все основания утверждать, что современное казачье боевое искусство состоялось. Мы формулируем его следующим образом. Это уникальный комплекс боевых систем, вытекающих из основной казачьей исторической : традиции, адекватно отвечающих современному уровню боевых искусств и имеющих абсолютную совместимость друг с другом. Частично мы рассмотрим их в нашей книге. Упомянув основную историческую традицию (а она в равной степени присуща любому народу и любому виду национального боевого искусства), подумаем, посредством чего же она, прежде всего, передается? Что может являться осязаемым (не летописным, не устным), а именно материальным хранителем информации о национальном боевом искусстве? Где она, та самая пресловутая основная боевая историческая традиция? Ответ чрезвычайно прост. Да, прежде всего в... национальном оружии. Именно там, она — эта информация — и хранятся. Ее просто нужно уметь правильно извлекать. Теперь правомочен вопрос: а какое именно оружие можно считать национальным для казачества? Углубленный анализ всего существующего славянского, русского и казачьего вооружения показал, что наряду с прочими, таковым с полным основанием может считаться казачья нагайка. Это послужило для нас достаточно убедительным основанием для того, чтобы создать учебный курс для желающих подробно ознакомиться и овладеть нагайкой. Все необходимое для этого содержится в нашей книге, начиная от исторических сведений, необходимых научных выкладок до методических разработок по нагаечному бою. Прочитав эти строки, уважаемый читатель, крепко подумай, нужно ли тебе все это? Если нужно, то возьми в руку любое доступное тебе национальное оружие (нагайку, саблю, меч, кинжал и т.п.) и закрой глаза. Если в твоих ушах послышался шум битвы, звон клинков, твоя грудь наполнилась вольным степным ветром и ты почувствовал, как оружие в твоей руке оживает, становясь частью тебя, то это означает, что в тебе просыпается воинский дух, заложенный поколениями твоих предков. Значит ты готов к восприятию национально-ориентированных боевых искусств. Тогда эта книга — твоя, и она тебе поможет. А мы, в свою очередь, гарантируем, что, строго следуя нашим указаниям, ты, уважаемый читатель, сумеешь изготовить достойную нагайку и достигнешь вполне приличного уровня в ее владении. И тогда вдруг произойдет чудо. Нагайка станет как бы частью тебя, как бы органическим продолжением твоей руки, неожиданно превратившись из безобидной экзотической плеточки в грозное оружие. И мы не сомневаемся, что в нужный момент, оно поможет тебе защитить свои честь и достоинство. ^ Был и я среди донцов, Гнал и я османов шайку, В память битвы и шатров Я домой привез нагайку. А.С. Пушкин Этими замечательными словами великого русского поэта [5] автору хотелось бы открыть краткий обзор литературы, вышедшей за истекший период и непосредственно касающейся нагайки. Краткий, потому, что обширного при нынешней скудности материалов на указанную тему просто не получится. Однако кое-что все-таки есть. Из наиболее достойных работ посвященных нагайке, а самое главное, написанной в неразрывной, кинетической взаимосвязи с казачеством, прежде всего, необходимо отметить работу С. Каширского «Казачья донская нагайка» [12]. В ней автор приводит уникальные сведения, касающиеся истории нагайки, связанных с ней народных обычаев и посвященного ей казачьего фольклора. Особый интерес для нашего исследования представляет наглядное иллюстрирование С. Каширским детальной конструкции нагайки со всеми присущими ей историческими названиями. Тем самым нам предоставлена уникальная возможность воспользоваться очень простой для восприятия и меткой по своей сути, а самое главное, исторически верной терминологией. Без всякого сомнения, С. Каширский для нас является духовным единомышленником, и его работу нужно рассматривать как идущую параллельно нашему исследованию. А главное — имеющую общую с нами цель. Разница заключается только во взгляде на сам предмет исследования, так как для нас это, прежде всего, национальное оружие с присущими ему специфическими боевыми качествами, а для С. Каширского — историческое высокохудожественное произведение. При этом абсолютно очевидно, что оба представленных подхода не просто взаимодополняют друг друга, но и являются объективно необходимыми. Кроме того; на сегодняшний день мы имеем великолепно изданный журнал «Казаки России» [11]. В нем наряду с историческими и прочими злободневными проблемами казачества мы находим три, очень ценных упоминания о нагайке. Там помещена гравюра времен Отечественной войны 1812 года. На ней как символ победы русского оружия над вторгнувшимися иноземными полчищами изображен донской казак, преследующий французского улана (возможно драгуна). На руке у улепетывающего улана на темляке болтается сабля, а в поднятой руке казака гордо зажата нагайка. И очень характерная надпись: «Чем победил он врага — нагайкою». Мы далеки от того, чтобы, опираясь на данный исторический материал, утверждать, что, дескать, в сабельном бою казачья нагайка оказалась сильнее французской сабли. Отнюдь нет, это не более чем аллегория, но аллегория, имеющая под собой древнюю_ историческую основу. В историческом экскурсе приводится древнескифская легенда, в изложении Геродота. Мы не будем приводить ее здесь в полном объеме, для нас очень важное окончание: «Скифы дабы показать... свое превосходство... решили выйти на бой только с плетьми Что они и сделали, одержав полную победу». С учетом вышесказанного становится ясным, что победоносный образ именно казака, повергающего врага в бегство только одной лишь нагайкой, имеет для всего русского народа генетические корни, уходящие вглубь веков. Но вернемся к журналу. В воспоминаниях адмирала Шишкова, являвшегося современником Платова, мы находим упоминание нагайке как об охотничьем оружии. Он детально описывает, как казаки из Платовского окружения на конях подняли куропаток, долго их гоняли, а потом перебили нагайками. В заключение приводятся слова, сказанные в адрес Великого Атамана: «От твоих казаков не только французы уходить, но и птицы улетать не могут». По-моему весьма крылатая фраза. И, наконец, в нем помещена очень дельная статья амурского казака Л.В. Истомина с кратким названием «Нагайка». В ней с глубоким знанием предмета и архивных материалов им приводятся способы ношения нагаек, существовавшие на протяжении веков. В частности, там приведен очень интересный исторический документ — Приказ Государя Императора Александра Ш от 24 августа 1885 года в отношении нагайки. «...Нагайка общего казачьего образца должна составлять принадлежность каждого казака от генерала до простого казака и не должна быть за голенищем сапога». А носить ее, в соответствии с уставом строевой казачьей службы от 1899 г., оказывается нам, донским казакам, (то есть степным) — было определено на плечевой перевязи. Как говорится, век живи, век учись... В журнале «Кэмпо» № 1 за 1997 г. [14] приведена обширная статья В. Коваля под очень интересным названием — «Всесильная плеть». В ней автор рассматривает плеть (кнут, бич, камчу, нагайку и почему-то батог) как «своего рода вспомогательный предмет быта и при определенных обстоятельствах — оружие» различных азиатских народов. При этом высказывается мысль о том, что «именно плеть сыграла важную роль в формировании восточного доспеха». С данным утверждением мы в принципе согласны, хотя в следующей главе рассматриваем проблему с точностью «до наоборот». Прослеживая эволюцию нагайки в связи с изменением восточного доспеха (см. главу 2). Но в любом случае можно констатировать, что взаимосвязь эволюций плети и доспеха явно существует, раз уж она отмечена и другими, совершенно независимыми от нас, исследователями. Спорность же вопроса заключается только в том, что именно первично, а что — вторично. Но это уже не суть важно. Далее в статье приводятся очень интересные сведения о том, что древние греки привлекали скифов в качестве полицейских для поддержания порядка на своих собраниях. При этом единственным оружием скифов был кнут. То есть налицо полная аналогия с нашими казачьими кругами, где у нынешних потомков скифов нагайка есаульца стала являться символом поддержания правопорядка. Вторую часть своей работы В. Коваль посвящает использованию плети. При этом он неожиданно делает ряд прямо таки сенсационных утверждений. Так оказывается «что плеть не нунтяку …Восьмерки и переходы из руки в руку как это делали Брюс Ли и Дэн Иносато, здесь не проходят, обладает маленьким весом и слишком эластична для того, чтобы, вращаясь, держать противников на расстоянии. Техника действий плетью разработана более трех тысяч лет назад, здесь нечего изобретать. Во-первых, это резкие хлесткие удары большой амплитуды по глазам, горлу, плечам, ногам противника». Мы категорически не согласны со всеми высказанными утверждениями, кроме единственного, что — это действительно не нунтяку (нунчаку). Более того, мы в данной работе именно это и доказываем. А вот со всем прочим — по порядку. Насчет «восьмерок и переходов» — здесь для нас все однозначно, без них никакое владение ударным оружием просто-напросто невозможно. Мало того, нелишне напомнить В. Ковалю одно из правил рукопашного боя с оружием против невооруженного, но равнозначного или превосходящего по уровню противника. Никогда нельзя делать один и тот же элемент (восьмерку, круг, перехват и т.п.) более трех раз. Так как на первый раз противник его автоматически, на уровне подсознания — идентифицирует, на второй — «вписывается», а на третий — «входит», как правило, с дальнейшим обезоруживанием, при этом Мастер (с большой буквы) «войдет» уже и на второй раз. Насчет неспособности, вращаясь, держать противника на расстоянии вследствие малого веса плети просто. Вот волков убивать одним ударом можно. А вращать и держать на расстоянии — оказывается нельзя. Дальнейшие комментарии, мы думаем, излишни. С утверждением о том, что «техника действий плетью разработана более трех тысяч лет назад», мы в принципе согласны, а вот, что «здесь нечего изобретать», позволим себе категорически не согласится. Если бы так рассуждали, например, предки французов, то ныне всем известный сават просто бы не состоялся. А оставалась бы экзотическая древне-кельтская забава, смысл которой заключается в пинании ногой, обутой в деревянный башмак, ноги противника. Но, к счастью, французы сочли нужным проявить изобретательность. Кстати, если бы не изобретательность жителей Окинавы, то и нунчаку бы остались тем, чем они изначально являлись, — сельскохозяйственным орудием для обмолота риса. И вообще, история знает немало примеров, когда какое-либо достаточно примитивное народное орудие именно за счет изобретательности самого народа возводилось в ранг высокого боевого искусства. Ну и, наконец, рассмотрим предлагаемую В. Колем «технику». Это насчет «резких хлестких ударов большой амплитуды по глазам, горлу, плечам, рукам, ногам противника». Да, действительно, удары по перечисленным местам весьма чувствительны, и их исполнение непременно приведет к победе. Но после соответствующего попадания... А если противником, например, является казак обученный «качать маятник» как раз против нагайки? Что тогда? В общем, несмотря на очевидную полезность, статья В. Коваля несет и ряд, мягка говоря, спорных моментов. И это вполне закономерно, так как ее пафос должен полностью соответствовать общей атмосфере того издания, где она вышла, а иначе и быть не может. Она просто обязана отвечать той откровенно русофобской позиции, которую занимает издаваемый А. Тарасом журнал «Кэмпо». И это ни для кого не секрет. Сам же А. Тарас коснулся нагайки в своей работе «Боевая машина» [23]. Мы далеки от того, критиковать само очень добротное издание воженную в нем весьма жизнестойкую и крайне жесткую систему. Это, прежде всего, не наш уровень. А вот, что касается непосредственно нашего предмета исследования, промолчать нам уже никак нельзя. Приведем цитату: «Лучше всего... сделать... настоящую нагайку (курсив наш — В.Е:). Ее сплести из трех кожаных шнуров (либо из нейлоновых), пропуская в середине тонкую стальную проволоку, а ударную часть усиливают гайкой. С противоположной стороны должна быть петля для руки». То есть, сначала можно понять и так, что, по мнению А. Тараса, рукояти вроде бы и не надо, достаточно только петли для руки. Но дальше все же указывается, что «более простой вариант можно соорудить из полуметрового куска веревки и палочки 20—25 cm длиной (по всей видимости, рукоятки). На конце бечевки рекомендуется завязать три-четыре узла один за другим либо привязать увесистую гайку (или использовать вместо веревки электрический провод с вилкой на конце)». _В довершение говорится, как следует действовать «получившейся нагайкой (ни больше, ни меньше), при этом поясняется, что же все-таки под этим названием А. Тарас подразумевает, оказывается, — это: «кнут, на конце гайка...» Вот так-то, господа казаки, а мы-то думали... а оказывается все вон как просто. Взял гайку, привязал, и готова настоящая нагайка. А если вдруг уве- систой гайки под рукой не окажется — тоже не беда. Выдернул из розетки шнур с вилкой на конце, — и вся недолга.  Подытоживая, скажем так. Мы, казаки, не являемся большими специалистами в области белорусских (может быть, правильнее сказать бялорускiх) или литвинских (не путать с литовскими) боевых искусств. Мы далее не знаем, какой характерный вид оружия им присущ. Мы в этом попросту некомпетентны. Но мы лее об этом и не пишем, дабы не задеть национальное достоинство братского славянского народа. Призываем всех, а особенно автора «ГАЙКИ-НАГАЙКИ», последовать нашему примеру.Вообще, «нагаечной» литературы не исторического плана, а в разрезе боевых искусств, не так уж и много. К вышерассмотренным стоит добавить разве что работу А.П. Бородовского «Плети и возможности их использования в системе вооружения племен скифского времени» [4] и часть работы К.В. Асмолова «История холодного оружия» [1]. И в совершенно неожиданном аспекте нагайка рассматривается А.Н. Медведевым в статье «О метании камня плетью, самодельной пращей, ремнем» [18]. Больше ничего, увы, встречать не доводилось. Даже в книге вышеупомянутого А.Н. Медведева под интригующим названием «Казаки и рукопашный бой» [17] про нагайку — ни слова. То есть, налицо факт незаслуженного забвения целого пласта отечественной системы единоборств, что мы и попытались, по мере возможности, восполнить. Но если даже сейчас, в постсоветское время, наблюдается факт незаслуженного забвения, то что же говорить о советском? Хотя справедливости ради необходимо отметить, что применение гибкого оружия в виде боевых плетей иногда находило свое отражение в... кинематографе. Так, лет этак двадцать пять назад, на экранах кинотеатров прошел фильм «Конец императора тайги». Он, как водится, воспевал революцию и повествовал о том, как дедушка одного из наших нынешних политических деятелей самой демократической ориентации, с истинно большевистским рвением устанавливал советскую власть где-то в Сибири, кажется, в Хакасии. Я, будучи в то время юношей, смотрел этот фильм несколько раз и отнюдь не из-за пламенной любви к пафосу революции. Причина была следующая. Там, среди прочих отрицательных персонажей, был один белый офицер, который, как у них, у белых офицеров, водится, осуществлял карательные операции против трудового народа и творил прочие гнусности. При этом он почему-то пользовался не традиционной пташкой, а железной плеткой непонятной (для моего кругозора тех лет) конструкции. Ею он коварно перерубал молодые березки с сидящими на них невинными бабочками, крушил балки перекрытий крыш и т.п. В общем, вел себя так, как и положено заправскому злодею. Но вот КАК он это делал, на мой взгляд двадцатипятилетней давности, — просто замечательно, чем и произвел на меня неизгладимое впечатление. Рискну предположить, что именно тогда, впервые, осознание того, что русский человек, оказывается, может мастерски владеть каким-то непонятным оружием, пробудило во мне подспудный интерес к тому явлению, которое мы сейчас называем нашим национальным боевым искусством. Спасибо за это создателям фильма. В завершение главы позвольте вернуться к замечательным словам А.С. Пушкина, взятым нами в качестве эпиграфа. Это простое четверостишие очень выпукло отражает как результаты поездки поэта на Кавказ, так и его национальные устремления. Так, мало кто знает, что, будучи проездом в Таганроге, А.С. Пушкин на Кругу вступил в казачью общину. Говоря современным языком, — приписался «в казаки». На первый взгляд абсолютно непонятно, что могло подтолкнуть знаменитого потомка «Арапа Петра Великого» на данное действие? Что это, эпатаж столичной экзальтированной натуры, или за этим скрывается нечто большее? Мы склоняемся ко второму варианту. Оказывается, предок Пушкина был «есаулом в большом полку в Белгороде» [5], и соответственно в жилах Пушкина наряду с дворянской, африканской текла и казачья кровь, на зов которой он и откликнулся. А отсюда и вытекает, почему же все-таки «в память битвы и шатров я домой привез нагайку». Заметьте, не, допустим, кирасирский палаш или уланскую саблю, а именно донскую казачью нагайку. Да потому что, смеем предположить, именно с ней великий русский поэт, прежде всего, ассоциировал казачью доблесть и победоносную славу русского оружия. ^ Мы отнюдь не претендуем на то, чтобы в пределах данного издания изложить полную историографию вопроса. Эта задача настолько масштабна, что, по сути, соответствует серьезной диссертации. Мы же ограничимся кратким историческим экскурсом. Прежде всего рассмотрим официально существующие версии происхождения термина «нагайка». Так, некоторые связывают его с именем хана Нагая, давшего название целому народу, длительное время кочевавшему в наших южных степях. Хотя, но нашему глубочайшему убеждению, созвучность имени с предметом нашего повествования не дает убедительных оснований к их отождествлению. действительно, ногайцы, как и все кочевые тюркско-монгольского корня, разумеется, плети и умели ими пользоваться, это бесспорно. Однако крайне сомнительно, чтобы они называли их своим именем. Здесь уместно напомнить, что у многих тюркских народов плеть называлась камча». А теперь зададимся вопросом, что могло бы заставить казаков перенять название оружия по этнониму кочевого народа? Да только то обстоятельство, если бы данное оружие было характерно только для этого народа, оно имело бы принципиально черты и соответствующую оригинальную систему применения. Принципиально же новых черт у нагайки мы не наблюдаем. Более того, как будет видно из нижеизложенного, она являлась закономерным продуктом эволюции гибкого оружия. Кроме того, весьма сомнительно, чтобы именно подданные хана Нагая в искусстве владения нагайкой превосходили бы казаков. «Существует и другая версия, сторонниками которой раньше являлись и мы, но с которой, вследствие углубленного изучения вопроса, в дальнейшем расстались без сожаления. Это версия о том, что термин «нагайка» появился в связи с изменением ее способа ношения. Не на поясе, локте, кисти, мизинце и т.п., а за голенищем обуви, «у ноги». То есть аналогично слову «нож» — ножной меч небольших размеров у древних славян. Так что, как видим, версий о происхождении нагайки вполне достаточно, но вот только все они, на первый взгляд, недостаточно убедительны. И грешат они, прежде всего, тем, что рассматривают нагайку то в связи с ногайцами, то с ногами, т. е. с кем и с чем угодно, но вот только не с казаками. И никто не задается вопросом, почему термин «нагайка» всегда неразрывно связан с этнонимом «казак»? Ведь действительно, на уровне обыденного восприятия большинства народов России, одно непременно ассоциируется с другим. «Казак — нагайка», «нагайка — казак» и всевозможные, не всегда лестные вариации типа: «казачня — нагаечники» и т.п. Если с последним все ясно, это закономерный итог большевистской пропаганды, то ведь первоначальные ассоциации существовали еще задолго до большевиков. Возникают вопросы — откуда, почему? Совершенно очевидно, что ответы на данные вопросы найти нам крайне необходимо, так как без них ни о какой истории нагайки просто не может быть и речи. Если термин «нагайка» напрямую связан с темой нашего основного исследования, что не вызывает ни у кого, и тени сомнения, то этноним «казак», на первый взгляд, имеет несколько опосредованное значение. Но как будет видно ниже, кроме чисто ассоциативного восприятия, два эти слова роднит и общий генезис Поэтому исследование происхождения одного само по себе неизбежно подводит к разгадке другого. Итак, по порядку. Прежде всего, об этнониме — КАЗАК. Того, кто хоть слегка попытался вникнуть в эту проблему, наверняка поразило существующее, мягко говоря, разнообразие трактовок. При этом зачастую данные трактовки носят характер досужих рассуждений, различных нелепиц, а то и откровенных политических спекуляций. От «белых гусей» (по-тюрски «каз» — гусь, «ак» — белый) до «вольных людей» (опять же по-тюрски). Уже договорились до того, что некоторые ассоциируют этноним «казак» то с касогами (предками многих современных горских народов то и вовсе — с хазарами. При этом характерно, что все трактовки всплывают в четкой зависимости от изменения политической конъюнктуры. Так, когда доминировала «бегло-холопская» теория, — были «вольные люди». Само собой разумеется, как это логично вытекает из названия — идейные борцы против царя и крепостничества. Потребовалось после развала СССР пушечное мясо, — соответственно взлетели «белые гуси», доселе мирно дремавшие со времен Савельева [22]. Начались сепаратистские на Кавказе, так, пожалуйста — вот они «касоги», современные потомки которых уже чуть ли не наши кровные братья, так как, дескать все мы «рода половецкого». Про хазаров же просто промолчим , дабы лишний раз не расстраиваться. А порой встречаются и откровенные курьезы. Например, вот как трактуется слово «казак» В. Даниловым И. Мочаловой в книге «Тайна арийской матрешки» [9]: «Оно произошло от древнерусского «казать» т.е. произносить. Казаки — это дважды рожденные арийские кшатрии, следующие высшему уровню Ведической философии и прошедшие огненный обряд посвящения, во время которого произносит (кажет) посвящаемому шепотом на ухо секретную МАНТРУ ГАЯТРИ». Вот так-то, уважаемые станичники, «кажет» на «МАНТРУ ГАЯТРИ» и все, кшатрий стал казаком. А если не «кажет», то, надо думать, казаком не станет, так кшатрием на всю жизнь и останется. Хотя там же [9] перед такой, мягко говоря, неоднозначной трактовкой, те же авторы говорили, «ка-закхи» — это «связанные с Богами». В другой своей работе «Сварожий круг» [8] утверждали, что: «И возник еще один, новый арийский этнос... получивший название «казаки», потому что в древнерусском языке (как и в санскрите) был звук «кх», где «х» — знак придыхания». Только вот территориально, по Данилову и Мочаловой, возникновение казачества связывается не с Доном, а... с Семиречьем. С чем мы коренным образом не согласны, так же как и насчет «связанных с Богами» (хотя последнее было бы замечательно), а почему — будет видно ниже. Тем не менее, несмотря на явную натянутость, сам подход В. Данилова и И. Мочаловой в своей основе, безусловно, верен. А верен он в том, что истоки казачества надо искать не в монгольские времена, как это делалось в советское время, и не только в послескифский период, как это делали и делают большинство современных исследователей, а гораздо глубже. Что тоже делают, но почему-то недостаточно часто. А вот там, во глубине уже даже не веков, а тысячелетий, мы неизбежно столкнемся с таким понятием, как арийская цивилизация, а соответственно и с ее основателями — арийцами, или, как их сейчас называют серьезные ученые, — с арьями. Скажешь «арийцы», и сразу же в памяти возникают леденящий душу стук хронометра и голос Копеляна за кадром: «истинный ариец... характер нордический... беспощаден к врагам рейха». Что делать, такова сила стереотипа. Ведь в глазах многих не очень образованных обывателей арийцы — это чуть ли не синоним немцев, да не просто немцев, а еще и фашистов, от войны с которыми наш народ претерпел неисчислимые бедствия. Последнее абсолютно справедливо и закономерно отложило свой отпечаток негативного подсознательного восприятия всего, что так или иначе связано с арийством. Но жизнь идет вперед, так же, как и идет вперед наука. И уже само время диктует нам необходимость переосмысления прошлых стереотипов, дабы, во-первых, не закоснеть в своем невежестве а во вторых, не стоит забывать, что вовремя, научно обоснованная оценка явления не оставляет места для его профанации и извращения в политических целях. Так что не надо путать такие, безусловно, отвратительные понятия, как «фашизм», «гитлеризм», с арийством. Да, действительно, немецкие фашисты гордо именовали себя арийцами, но как показывает углубленное изучение истории, имели на это весьма сомнительные права. Поэтому оставим арийцев гитлеровцам и перейдем к краткой истории арьев. Достоверно установлено, что арьи реально существовали и жили в той самой мифической Гиперборее, которая территориально была расположена... севере нашей Родины. Это факт, и гитлеровская Германия со всей своей расовой теорией здесь абсолютно ни при чем. В рамках настоящего исследования нет нужды детально вдаваться в историю арийства, но иметь представления о сути данного вопроса просто необходимо. Общеизвестно, что на протяжении тысячелетий, вследствие изменения климата (то оледенение, то опять потепление, а то опять похолодание), происходили массовые миграции арьев от холода к теплу, естественно, преимущественно в южном направлении, миграции происходили не просто как кочевые переезды народа с одного местожительства другое, они длились веками, оставляя на своем пути не только отдельные культуры (например, срубную, андроновскую и т.п.), но и основывая целые цивилизации [10]. Первая волна миграции была на полуостров Индостан, где индоарийцы оказали кардинальное влияние практически на все — от веры до языка. В качестве наследия они оставили нам свой язык — санскрит, который, строго говоря в своей основе не является именно арийским, но наиболее к нему близок. Во время миграции индоарицы заселили северное Причерноморье, частично Крым, а особенно широко — низовье Дона, Кубани и южное побережье Азовского моря, основав, условно говоря, меотиду. В это время Дон назывался синдусом (по имени населявших его синдов). Через некоторое время (примерно тысячелетие, хотя о датах здесь можно говорить только условно) прошла вторая волна миграции арьев, направленная на Иран. Но для нас особо примечательно, что на своем пути ираноарийцы основали знаменитую скифскую цивилизацию, бесспорными наследниками которой мы являемся. Но уникальность явления состоит в том, что именно у нас, на Дону и в южном Приазовье, произошло территориальное перекрещивание этих двух мировых путей миграций. При этом, если, например, в Крыму индоарийское население — тавры —под напором скифов просто-напросто ушло в горы, а потом исчезли, то у нас скифская цивилизация не уничтожила, а естественным образом ассимилировала население Меотиды. И Дон из Синдуса стал Танаисом. Таким образом, можно утверждать, что мы живем как бы на перекрестке двух древнейших арийских цивилизаций. А как общеизвестно в науке, именно на стыке двух явлений зачастую возникают уникальные результаты. Что же получилось у нас на Дону? Мы берем на себя смелость предположить, что в данном случае этим уникальным результатом стало... казачество. Мы отдаем себе отчет, что, сделав подобное утверждение, мы обрушиваем на себя критики и негодования. Но готовы выстоять и аргументировано обосновать нашу позицию, словами, подтверждая общеизвестное 6 том, что история казачества прослеживается арийских времен, мы дополняем его эй о том, что именно оно (казачество) являетя носителем в себе традиций сразу ветвей арийской цивилизации, что естественно не могло не отразиться на особенностях его формирования. Арийские традиции прослеживаются во многом, знаменитые казачьи лампасы — это вовсе украшения, введенные Екатериной Второй она узаконила то, что существовало изначально. А изначально в боевом доспехе скифов на кожаные для дополнительной защиты ног, по бокам надевались ленты из более твердой и плотной кожи, окрашенные в красный цвет. Именно в красный — для того, чтобы противник не увидел, сколько воин потерял крови. Про усы и чубы мы уже и говорить не будем. С ними и так все ясно. Но это все доказательства косвенные, а где же находиться прямые (если они, конечно, существуют) свидетельствующие о корнях казачества из глубины арийской цивилизации? А могут сохраниться только в языке данной и больше нигде. К счастью, этим языком (правильнее сказать, наиболее к нему близким) мы располагаем. Это санскрит, дошедший до нас в основного культурного наследия арьев. Если наши (да и не только наши) предположения, то следы казачества просто обязаны были с в санскрите. Данные соображения подвигли нас провести еще и лингвистическое исследование как оказалось в дальнейшем — не зря. Не являясь крупными специалистами в области лингвистики, мы пошли наиболее простым и верным путем. Взяли санскритско-русский словарь [13] и основательно его изучили. И вот там мы обнаружили, что слово «кас» (cas), являющееся корнеобразующим для многих других слов, означает «разрубать, разрушать». Соответственно от него идут различные производные, например, кастра (castra) — нож, кинжал, меч, оружие и Даже такое слово как — кастравант (castravant), означающее «воина вооруженного мечом». То есть корень «кас» по смыслу, так или иначе, связан с войной, оружием и вообще с вооруженным воином. Не правда ли, что и теперь, через тысячелетия, все это вполне ассоциируется с казачеством? Не вдаваясь в особенности санскритского правописания, мы решили посмотреть, а что будет означать тот же корень, только если первая латинская буква «с» (по-русски читающаяся как «к») будет заменена на «к», ведь произношение при этом не меняется. И вот на стр. 155 мы находим, что «каса» (kasa) означает, ни много, ни мало, — бич, плеть, кнут. Все, господа, круг замкнулся. Такие совпадения, как сходные по звучанию «кас» — «каса», означающие вроде бы изначально различные понятия но, тем не менее, семантически близкие свидетельствуют о многом. В науке такие совпадения случайными не бывают. И если уж сам факт совпадения налицо, то за ним, несомненно, стоят не случайные, а причинно-следственные связи. Бесспорно, причинно-следственные связи имеют место и в нашем случае. Это, прежде всего, ассоциативная цепочка: разрубающее (разрушающее, убивающее) оружие — плеть. Ведь мало кто будет опровергать то, что плеть — это не оружие, или что оно неспособно совершить все вышеуказанные действия. . Подытожим сказанное. Теперь можно с полным основанием утверждать: версия о том, что казачество имеет свои корни в древнейшей арийской цивилизации, получила дополнительные и весьма веские подтверждения. Настолько весомые, что места «белым гусям» и прочим тюркизмам просто не остается. основании изложенных материалов сама собой .вырисовывается гипотеза о том, что предки казаков во времена арьев представляли собой нечто вроде обособленного воинского сословия, изначально чём-то отличающегося от основной вооруженной массы. Можно предположить, что этим «чем-то» были… именно плети, которые тогда называли , и именно от них в дальнейшем процессе этногенеза и произошел этноним — казаки». К сожалению, можно только предположить, так основания для утверждения в настоящий момент у нас отсутствуют. Но надеемся, что со временем появятся. После того, как мы внесли ясность в запутанную вокруг нашего гордого наименования — «казаки», вернемся к теме нашего основного исследования. Не к общему собирательному названию эго оружия — «каса», а конкретно к нагайке. Углубившись в проблему, мы пришли к выводу, термин «нагайка» имеет древнейшее происхождение. Отталкивались мы от второго слога слова — «ГА». Общеизвестно, что на языке арьев глагол «ГА» движение и присутствовал практически во I, что так или иначе с движением связано. Это нашло свое отражение и в современном русском языке. Например: дороГА, телеГА, бродяГА, слеГА, ГАть и даже такая чисто русская мера длины как ГАком» и т.п. Абсолютно очевидно, что кроме корневой основы «ГА», нагайка и по своему смысловому наполнению, безусловно, связана с движением, хотя бы, потому что ей «нагоняют». Но каким образом? Ответ мы нашли на стр.311 все в том же санскритско-русском словаре [13]. Он оказался чрезвычайно прост и вместе с тем абсолютно неожиданен. Оказалось, что арьи словом «нага» называли... змей, которые, как известно, передвигаются с помощью различных извиваний. В современном русском языке это «змеиное движение» нашло отражение в слове «гад», в смысле — ползучий. Дальше все сразу становится на свои места, поскольку оказывается, что «ка» соответствует местоимению «как». То есть санскритское «нагайка» дословно переводится «змея как», по смыслу «змее подобна», или, говоря современным языком «как змея». Согласитесь, что звучит весьма убедительно и добавить к той исчерпывающей характеристике небольшой плети, которую дали наши пращуры, — нам практически нечего. Действительно, что может быть более похоже на змею, чем извивающаяся нагайка? Да вдобавок ещё и больно жалить? Но возникает вопрос, а как же «каса»? Как же она стыкуется с нагайкой, если допустить, что два этих слова на языке арьев существовали параллель но? Да все очень просто. «Каса», как мы уже говори ли, — это общее собирательное название гибкого «плетеобразного» оружия, а нагайка, — уже частное наименование конкретного «змееподобного» вида. Например, всем известно общее собирательное на звание «нож», а ведь среди ножей есть такие разновидности, как «бабочка», «финка», «мачете», «наваха» и т.п. Вот, оказывается, какие интересные вещи можно узнать из простой справочной литературы. Весьма удивлены, что до нас этого никто не проделал. Подытоживая вышесказанное, отметим, что мы далеки от того, чтобы считать приведенные нами истиной в последней инстанции. Мы готовы их пересмотреть и дополнить в случае обнаружения новых данных. Но мы имеем все утверждать, что вскрытая нами древне-арийская основа этнонима «казак» и термина «нагайка», безусловно, существует. А самое главное, она и подтверждена фактами, что оставив мало шансов на существование притянутым из коньюктурных соображений «белым гусям», и прочим «хазарам». Установив древнейшее происхождение нагайки, к упоминаниям о ней в дошедших до литературных источниках античности. Первые упоминания о широком применении нагайки именно как боевого оружия (конечно, она тогда называлась иначе) принадлежат еще Геродоту. Он рассказывает красивую легенду о том, как скифы, из очередного военного похода, увидели весьма пикантную картину. От скифских жен и рабов выросло целое поколение, которое, узнав свое происхождение, восстало против вернувшихся скифоф. Мы не будем давать моральную оценку поведения скифских жен, — это дело самих скифов, для нас интересно другое. Скифы, дабы показать восставшим вооруженным рабам свое превосходство в социальном плане, так и в плане боевого искусства решили выйти на бой только с плетьми, что и сделали, одержав полную победу [4]. Весьма интересную эволюцию казачьей нагайки прослеживает в своей работе «Нагайка» Круглов [15]. Он утверждает, что ее далеким прообразом служил боевой КИСТЕНЬ. Напомним, кистень представлял собой прикрепленный к рукоятке кожаный ремень (иногда цепь), на конце которого обязательно находился металлический или каменный груз. При этом в названии явно просматривается основа — «кисть», что вполне естественно, так как именно работа сильной, развитой кистью является основой владения большинством видов гибкого оружия. Существовало и чисто казачье название кистеня — это «калдаш», или «калдай» [21]. Кистень был чрезвычайно популярен в России и в качестве «разбойничьего» оружия просуществовал до середины девятнадцатого столетия. Также отметим, что именно удар кистенем через щит послужил прототипом для одноименного очень эффективного удара рукой в казачьем боевом искусстве, аналогичного «распалине» в славяно-горицкой борьбе [3]. На Дону постепенно кистень сменился новым видом оружия — шелопугой. «Шелопуга — это плеть, назначение которой не погонять коня, а бить врага. Сплетена она в двадцать косичек, имела длинное толстое кнутовище, на конце которого по традиции крепился металл или завязывался толстый узел», — такое определение дает ей Ю. Круглов [15]. Чем же можно объяснить смену приоритетов в использовании шелопуги вместо кистеня? Отметим, что речь может идти только о смене приоритета, так как на самом деле эти два вида оружия еще длительное время существовали параллельно. Ответ можно дать только на основе анализа общей историко-политической ситуации, сложившейся в наших краях в домонгольский период. Для коренных жителей Дона славянского происхождения условно существовало два «типа недругов». Это прежде всего хазарский каганат, владычество которого закончилось в 965 году с приходом князя Святослава, и различные кочевые племена тюркского корня (печенеги, половцы, торки, черные клобуки и т.п.). Эти два условных типа имели разную культуру, зрение и, соответственно, вооружение. Рассморим, прежде всего, хазарский каганат. Он представлял собой мощную державу, состоящую из трех основных этнических компонентов: стоящих во главе всего иудеев (пришедших из Ирана и Византии), коренного населения (собственно хазар) и иранского или среднеазиатского происхождения (преимущественно хорезмийцев). Именно последниe и представляли собой вооруженные силы хазарского каганата. Соответственно с ними и происходили вооруженные конфликты у славян. А поскольку вооружение наемников было в основном тяжелым, так как оно в себе еще древнеиранскую и эллинистическую (со времен Александра Македонского), то с ним надо было соответствующим обращаться обращаться. Его надо было разбивать, как шлем, так и панцирь, а кистень для этого приспособлен как нельзя лучше. Сменился «тип недругов» на кочевые племена, имевших преимущественно легкое вооружение, соответственно изменился и вид вспомогательного оружия у славян. Ведь кожаный доспех кочевника и обшитый металлическими бляхами), разбить было весьма затруднительно, а вот пробить (не повреждая доспех), нанеся увесистый проникающий удар через все тело, стало необходимым. Именно на это и ориентирована шелопуга. Поменялись времена, появилось огнестрельное оружие, стали исчезать доспехи, и шелопуги трансформировались в собственно те нагайки, которые мы знаем, сохранив за последними основную боевую традицию. Боевая традиция предполагала использование нагайки не только как орудия управления конем, но и как собственно оружие. Последнее утверждение не только исторически верно, но и абсолютно логично. Представьте себе на секунду казака прошлого или позапрошлого столетия в быту. Не в военном убранстве, а на работе, на отдыхе, в дороге и т.п. В данной ситуации он безоружен (шашка, пика и ружье остались дома), а вот нагайка всегда при нем. Со временем менялся только способ ее переноски, от локтя и мизинца правой руки до голенища сапога. Время было сложное, судьба полна неожиданностей, и в случае опасности казак должен был уметь постоять за свои честь и достоинство, пользуясь тем оружием, что оказывалось у него под рукой. Таковым зачастую была нагайка. А учитывая тот факт, что она находилась в руках прирожденного воина, мастерски владеющего различными видами холодного оружия, проблем с ее применением не возникало. Кроме того, из различных источников достоверно известно, что в свои знаменитые морские походы на стругах, происходившие в шестнадцатом — семнадцатом веках, казаки брали с собой нагайки. Возникает вопрос: зачем? Ведь коней в море точно не будет, а следовательно, управлять и погонять некого? Ответ может быть только один. Они брали с собой нагайки, прежде всего, как боевое оружие, пусть и вспомогательного характера. Кроме боевого назначения, нагайка имела и весьма уважаемый социальный статус. Так, на казачьих Кругах она являлась символом власти есаульца и в его руках пользовалась почетом наряду с атаманской насекой. Если Круг приговаривал провинившегося казака к порке, то пороли его опять же нагайкой, а не позорными батогами или немецкими шпицрутенами, как в центральных частях России, и поэтому для наказуемого ущерба чести от самого процесса порки не было. В быту нагайка была неотъемлемым атрибутом казачьего домостроя и олицетворяла собой устоявшийся вековой семейный уклад. Уместно напомнить, что казачьи семьи были очень крепкими, и это не смотря на то, что хозяин много лет проводил на службе в отрыве от родного дома. Подводя итог вышесказанному, можно обоснованно утверждать, что в боевом отношении благородная казачья нагайка имела славное прошлое. И если в смутное время начала нашего столетия ее и пришлось применить как аналог полицейской дубинки для разгона революционно настроенных масс, то обстоятельство меркнет перед прежними заслугами. А самое главное, несомненные боевые качества нагайки делают ее достойной того, чтобы стать объектом детального изучения. Но перед тем, как к нему перейти, давайте ответим на вопрос, вынесенный в заглавие следующей главы. ^ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА НУЖНА НАГАЙКА? На протяжении ряда лет нами предпринимается попытка возрождения полузабытого искусства владения нагайкой. Здесь уместен скептический вопрос: «А стоит ли тратить силы и время на данное возрождение? Ведь эпоха холодного оружия миновала, коней у казаков давно нет, и не лучше было бы заняться чем-нибудь более полезным и более соответствующим условиям современности?»  На данный вопрос ответить можно следующим образом: «Стоит, и по многим причинам». Прежде всего, потому что владение нагайкой — это неотъемлемый элемент казачьей самобытной системы единоборств, являющейся составной частью многокомпонентного национального боевого искусства, которая, в свою очередь, является частью национальной культуры русского народа. А без возрождения национальной культуры немыслимо и возрождение Великой России.За примером далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить ту же Японию, где культивирование национальных видов единоборств сыграло далеко не последнюю роль в возрождении духа побежденного в войне народа и, как следствие, в превращении поверженной страны в сильную мировую державу. Немного сузим проблему. А почему именно нагайка? Почему, допустим, не легендарная казачья шашка? Вопрос вполне правомочен, но всему свое время. Смею заверить, что и шашка в казачьем боевом искусстве занимает свое достойное место, и в наших дальнейших работах мы к ней еще не раз вернемся. Кроме того, в пользу нагайки свидетельствует ряд факторов, связанных с особенностями нашего законодательства, и... доступность. Так, приобрести достойную шашку у нас на Дону, в силу дороговизны может далеко не каждый, а купить или самостоятельно изготовить нагайку может практически любой (см. следующую главу). Теперь позвольте сказать несколько слов о боевом значении нагайки в современных условиях. Сразу оговоримся, что мы далеки от того, чтобы утверждать необходимость внедрения нагайки во всеармейских масштабах. Рядом с танками и ракетами она попросту не нужна. Так же, как она не нужна спецподразделениям, оснащенным самыми изощренными видами ультрасовременного оружия. При этом тот факт, что еще в начале нашего века с помощью нагайки казачьи пластуны (своеобразный спецназ того времени) брали языков — не аргумент. А вот в том случае, если в России все-таки будут созданы истинные (а не мнимые казачьи формирования, хотя бы на начальном в качестве подразделений вспомогательного характера, то применение нагайки вновь станет вполне целесообразным. Хотя бы потому, что просто ее наличие, само по себе, будет данные формирования дисциплинировать и напоминать о том, что они именно казачьи. Разумеется, должна быть соответствующая законодательная база, строго регламентирующая применение нагайки и не допускающая ее использование против народа, как, впрочем, и самого казачества в интересах каких-либо политических деятелей. За основу целесообразно взять уставы царской армии, соответственно предварительно их переработав применительно к условиям современности. Там многое очень разумно. Так, например, раньше согласно уставу иметь грузик в нагайке мог позволить себе только офицер [15], да и то не всякий. В вопросе о целесообразности применения нагайки наряду о чисто национальными, психологическими, политическими и т.п. аспектами присутствует и главный — спортивный. Дело в том, что использование нагайки, закрепленное в уставном порядке, заставит казаков соответственно осваивать приемы ее владения, как это умели делать их славные предки. То есть волей-неволей, но как-то быть поближе к боевым искусствам и соответственно держать боевую форму и боевой дух, что уже само себе прекрасно. Теперь вопрос: «А для людей, не собирающихся служить в казачьих формированиях и не томимых ностальгией по ушедшему, нагайка может представлять интерес?» Ответ — да, и интерес этот будет весьма прагматичен. Дело в том, что именно в современных условиях нагайка является практически идеальным инструментом для пресечения хулиганских действий и преступлений против личности. Иногда одного вида нагайки бывает достаточно для того, чтобы отрезвить горячие головы и призвать их к порядку. Настолько велико ее психологическое воздействие. Если же дело все-таки доходит до столкновения, то человек, владеющий даже только начальной техникой нагаечного боя, уже сумеет удержать нескольких противников на расстоянии. А если он владеет приемами более высокого уровня, то без труда может противостоять противникам, вооруженным палками, ножами, отбитыми горлышками от бутылок и т.п. И не просто противостоять, а суметь их обезоружить и даже вывести на конвоирование. Кроме того, нагайка весьма компактна. Она свободно помещается в «бардачке» автомобиля и очень удобна в ношении, например, за поясом иди через плечо под одеждой. А самое главное, в юридическом отношении она не попадает под категорию холодного оружия как, например, нунчаку. Скептики могут возразить: «Да что там, дескать, нагайка, разве у нее есть, например, сила удара?» Есть, да еще какая. Достаточно сказать, что одна из разновидностей охотничьей нагайки называлась, ни много, ни мало, — волкобой [1]. В данном случае название само говорит за себя и звучит весьма убедительно. Таким образом, в настоящее время можно говорить о существовании феномена нагайки, — это древнейшее оружие, по своим боевым, социально-политическим и психологическим качествам имеет все шансы стать вполне приемлемым для использования в начале третьего тысячелетия. А мы свою задачу видим именно в том, чтобы помочь ему эти шансы реализовать. Изучение существующих национальных систем единоборств позволяет выявить следующую особенность. Изначальной основой всех серьезных боевых систем является владение характерным только для данной системы «табельным» оружием, что оказывает на ее формирование, решающее значение (формирует неповторимую пластику движений) и накладывает свой неизгладимый специфический отпечаток на манеру боя. Таковы нунчаку в окинавском карате, меч в славяно-горицкой борьбе, шпага во французском шоссоне, дубинки в филиппинском арнисе и т.п. В настоящее время сложилось множество направлений нашего российского боевого искусства. Проведя их сравнительный анализ, мы взяли на смелость вывести один общий принцип, который представляется возможным сформулировать следующим образом: «Тело расслабленно, корпус — направляющая рукоятка, конечности плети, удары хлестки как удары плетью». Данный принцип справедлив для большинства стилей и направлений отечественных единоборств, легко заметить, идеологически он полностью совпадает с принципами нагаечного боя. Так, например, в казачьем боевом искусстве есть вид ударов рукой имитирующих удар плети и соответственно носящих тоже название. Отмеченное совпадение весьма ценно, так как оно предполагает не просто дополнение, а существенное обогащение всего национального боевого искусства в целом. И мы уверены, что именно так оно и будет в случае грамотной реализации хранящегося в нагайке уникального потенциала. Руководствуясь данным подходом, выбор нагайки как «табельного оружия» для казачьего боевого искусства является не только вполне уместным, но и единственно правильным. И тем более правильным будет, если, прочитав эти строки, ты, господин Читатель, захочешь ею овладеть. Но для этого, как минимум, необходимо ее сначала приобрести или изготовить. ^ И СПОСОБЫ ИЗГОТОВЛЕНИЯ НАГАЙКИ Прежде всего необходимо разобрать, из чего же состоит нагайка, каково ее устройство? Лучше всего это сделать, обратившись к работе С. Каширского «Донская казачья нагайка» [12], материалы из которой, дружески предоставленные нам автором, послужили основой для нашего дальнейшего повествования. Но при этом необходимо отметить, что некоторые аспекты мы трактуем несколько иначе, под углом зрения не художника, а специалиста в области боевых искусств. И это вполне естественно. Рассмотрим исторический тип донской нагайки, приведенный на рис. 1. Как видно из рисунка, нагайка состоит из двух основных деталей — это рукоять и плеть.  Рис. 1. Исторический тип донской нагайки рукоять, как видно из самого названия, предназначена для захвата нагайки рукой. В свою очередь, она состоит из ствола, на котором находятся следующие вспомогательные детали. 1. хват — место непосредственного захвата рукояти ладонью, как правило, покрыт кожаной оплеткой. 2. шалыга (оголовок), представляет собой металлическую обойму, надеваемую на окончание рукояти. Предназначена для нанесения ударов обратной стороной нагайки. Иногда является концом рукоятки небольшого ножа — зализки, закладываемого как в пенал в рукоять нагайки. 3. обоймица, состоит из темляка и завода. 4. темляк, представляет собой петлю для продевания кисти. Предназначен для постоянного удержания нагайки на руке, иногда на мизинце. 5. завод, представляет собой малую петлю, предназначенную для продевания плети. Здесь необходимо внести некоторую ясность. С точки зрения здравого смысла, возникает вполне резонный вопрос, а для чего плеть нагайки было убирать таким сложным образом, путем продевания через малоудобную петлю небольших размеров? Не проще было бы ее попросту обмотать вокруг рукоятки и засунуть, например, за пояс или голенище сапога? Ответ напрашивается сам: конечно, проще. Но, тем не менее, продевали именно через завод, и это имеет глубокие исторические корни. Все дело в том, что во времена шелопуг, нагайка, оказывается, имела две плети. Одну для непосредственного управления конем и другую... боевую. Соответственно, по мере необходимости, лишняя плеть убиралась путем продевания через завод, а нужная оставалась свободной.
плеть — ударная часть нагайки, состоящая из следующих частей (сверху вниз). 9. махра представляет собой густую бахрому из тонких кожаных ремешков, расположенных в верх ней части плети. Изначальное предназначение декоративно-социальное, имитация конского хвоста на бунчуке. Имеет также боевое значение, но о нем ниже. 10. сарвень — кожаная оплетка ударной части; представляет собой ремни, сплетенные различными способами вокруг срединного шнура — витеня. 11. шлепок — окончание бьющей части плети; представляет собой кожаный мешочек, в который закладывается груз для усиления удара. Является результатом трансформации боевой части кистеня. В настоящее время на юге Европейской части России приняты два основных исторических типа нагайки — это кубанский и рассмотренный выше — донской. Основные различия между кубанским и донским типом заключаются в длине рукояток и способах крепления плетей. Кубанская нагайка характеризуется небольшим размером рукоятки (примерно 15—20 см), заплетенной в кожу, плавно переходящей в плеть. То есть рукоятка получается вплетенной в плеть без четко выраженного перехода. Соотношение длины рукоятки и плети примерно 1:3. В донской нагайке рукоятка имеет длину 20— 30 см. Соотношение длины рукояти к плети составляет примерно 1:1,5—2,0. Рукоять и плеть представляют собой отдельные элементы, соединенные между собой сочленяющим устройством (см. выше). Даже поверхностный взгляд на отмеченные особенности позволяет предположить различные техники боевого применения, продиктованные особенностями устройства нагаек. Например, конструкция кубанского типа предполагает возможность нанесения щелчковых ударов по принципу «бегущей волны», в то время как в донском они принципиально невозможны из-за наличия сочленяющего устройства. Зато в нем возможна другая техника, основанная на горизонтальном вращении плети вокруг относительно неподвижной рукояти. Сразу же необходимо оговориться, что представленные типы сейчас имеют несколько условный характер и в настоящее время как кубанские, так и донские казаки носят так называемый современный тип нагайки, в той или иной мере сохранивший свои основные исторические черты. Именно данный тип представляет особый интерес для нашего исследования, вследствие чего следует рассмотреть его более подробно. Размеры и соотношение элементов в современном типе нагайки различны, но в целом он больше тяготеет к донскому (да не обидятся на меня 'братья кубанцы). Поскольку вариантов современных нагаек много, изготовленных зачастую без определенных знаний и четкой цели, в качестве примера современного типа предлагаем рассмотреть нагайку сконструированную нами. Мы имеем на это полное право, так как многолетнее использование нашей нагайки на практике доказало ее оптимальную пригодность в условиях современного рукопашного боя и тренировок по казачьему боевому искусству, при полном сохранении основной исторической традиции (см. рис.2).  Рис. 2. Современный тип нагайки Но, как видно из рис. 2, современный тип нагайки, естественно, несколько отличается от рассмотренного выше исторического. На то он и современный. Проанализируем эти отличия. Рукоять. На рукояти без изменений остались шалыга (2) и хват (1). Исчезла обоймица, соответственно исчезли и темляк с заводом. Полностью видоизменился укреп, в частности, отсутствует долонь. Прежде всего, обоснуем, почему отказ от таких исторических атрибутов, как долонь и обоймица, мы считаем вполне целесообразным. Да потому, что современная нагайка несет в себе, прежде всего боевую функцию. Функцию управления конем она, к сожалению, утратила, за неимением таковых (коней) в нашей повседневной жизни. Соответственно отпала нужда и в предохранении коня от ударов металлическими частями укрепа. Теперь о боевой функции. Наличие двух плетей (боевой и обычной), в современных нагайках не наблюдается, и существующая единственная плеть, по сути, является боевой. То есть наличие устройства для убирания лишней плети полностью теряет свою актуальность. Ну, а поскольку современное казачье боевое искусство мало располагает к тому, что в одной руке будет шашка, а нагайка — в другой, или что нагайка будет висеть на той же руке где и шашка, так как другая в это время будет управлять конем, то и в темляке острая нужда отпадает. Даже наоборот, он будет только мешать при работе нагайкой на обе руки. Что касается современного варианта укрепа, то о нем мы детально поговорим ниже, а сейчас остановимся на длине рукояти. В целом она может составлять величину порядка 30 — 40 см, возможны вариации в зависимости от индивидуальных физиологических особенностей человека. Но при этом она должна строго равняться длине руки от конца 1; локтевого сгиба до середины сгиба ладони. Отметим, что именно так подбирается размер нунчаку, и в данном случае опыт японцев мы считаем вполне положительным. Ширина рукояти, прежде всего, зависит от размеров ваших ладоней. Ясное дело, что у крупного мужчины зрелого возраста и у формирующегося подростка они будут различны. Но при этом должно соблюдаться правило о том, что ширина рукояти, прежде всего, должна обеспечивать надежный захват нагайки и в то же время позволять производить ее свободное вращение между указательным и средним пальцем. ^ нижней части рукояти — 25—30 мм иногда до 40 мм; верхней — на 5 мм меньше. Материалы для изготовления рукояти. Это, прежде всего традиционные твердые сорта дерева (дуб, бук, граб, ясень, акация и т.п.). Также возможно применение различных современных материалов (дельта-древесина, эбонит, текстолит и т.п.). Главное чтобы он был прочен и достаточно легок. Исходя из последнего, легкие сплавы металлов категорически не подходят. Ну а если есть широкие финансовые и прочие возможности, то можно использовать и различные экзотические варианты. Как, например, ногу косули вместе с копытцем, на которое набита серебряная подковка и т.п. Но при этом необходимо учитывать, несмотря на то, что обладание подобной нагайкой всегда считалось особым шиком, что на практике лучше применять все-таки что-нибудь попроще. Определившись с материалом и своими индивидуальными размерами, трезво взвесьте свои возможности. Способны ли вы в одиночку обработать материал? Не делайте скоропалительных выводов, прикиньте, если у вас под рукой подходящие инструменты и умеете ли вы ими владеть? Если да, то желаем вам успеха на токарно-столярном, поприще. В конце концов, рукоятку для своей первой нагайки я изготовим просто с помощью ножа и стекла от бутылки (это вместо наждачки, так как ее под руками в тот момент не оказалось), и ничего, свою роль она сыграла вполне даже достойно... А если вы не имеете тяги к ручному труду, а заиметь нагайку все-таки хочется, поступите просто, возьмите заготовку, выпишите размеры и идите к знакомому токарю, но только после того как прочтете всю главу до конца. В процессе изготовления рукояти первый нюанс заключается в подготовке поверхности хвата, так как хват рукояти мы настоятельно рекомендуем оплести кожей. Особенно, если для изготовления рукояти вы использовали нетрадиционные или иначе — (неживые) материалы. Многолетний опыт показывает, что кожа является оптимальным покрытием оружия в месте его соприкосновения с рукой. Никакая, даже самая изощренная, насечка неспособна обеспечить тот комфорт в работе с оружием, который обеспечивает кожа. Дело в том, что на разделе двух сред (рукояти и ладони) обязательно возникнет влага, и это неизбежно скажется на качестве работы оружием. А уж скользкие ладони у начинающего... Во-первых, это действительно страшно для окружающих, как для людей, так и для мебели, так как оружие может в любой момент вырваться. А во-вторых, влажные ладони зачастую сводят на нет весь учебный процесс, так как все внимание ученика будет направлено только на то, чтобы это треклятое оружие позорно не выскользнуло. Естественно, что ни о каком «продолжении руки...» или «рассредоточенном сознании» здесь не может быть и речи. Поэтому просто необходимо учитывать тот факт, что в результате сложных биохимических процессов в месте соприкосновения кожи оплетки с кожей ладони влаги образуется гораздо меньше, а норой она и вовсе отсутствует. Поэтому оплетайте, это пойдет вам на пользу. Способы плетения оплетки — любые, насколько хватит фантазии, например, простое обвивание ствола ремнем, естественно с закреплением начала и конца ремня. Лично мы хват нагайки оплели простым дедовским способом, к которому лучше всего подходит название «шахматный порядок» см. рис.3. Получилось достаточно прочно, красиво и удобно, что дает нам все основания рекомендовать «шахматный порядок» к широкому использованию.  Рис. 3. Вариант оплетки рукояти Суть его заключалась в том, что сначала в конце хвата, по всему диаметру оплетаемой поверхности, маленькими сапожными гвоздиками прибиваются ремешки шириной около 5 мм, ориентированные вдоль рукоятки. Количество ремешков строго не лимитируется и зависит от размера диаметра (а, в конечном счете, от ширины ладони), но обязательно должно быть четным. Таково требование технологии «шахматного порядка». Потом прибивается один ремешок, той же ширины, но более толстый и желательно иного цвета, чем продольные, для обмотки в поперечном направлении (лучше всего по часовой стрелке). Дальше наступает один из самых ответственных моментов, имеющего под собой цель скрытия шляпок гвоздей. Для этого поперечный ремешок один раз оборачивают вокруг поверхности с гвоздями, предварительно промазав его клеем. После того как клей схватится, начинается собственно оплетка. Заключается она в том, что поперечный ремешок попеременно то продевается через продольный, то наоборот накладывается сверху. То есть он оказывается то непосредственно на рукояти, и в этом случае он прижимается к ней продольным, то наоборот оказывается сверху, прижимая к ней продольный. И так по всей поверхности хвата. В процессе плетения, для придания оплетки дополнительной прочности, рекомендуется прибивать каждый ремешок примерно через 4—5 см гвоздиком, но только в том случае, когда он окажется нижним. То есть будет перекрываться сверху. Дойдя до конца оплетки, все ремешки прибиваются, и как уже было вначале, повторяется та же операция с клеем. Торчащие излишки ремешков аккуратно обрезаются ножом. Все, оплетка завершена, и будьте уверены, что вы потрудились не зря. А теперь примерьтесь к руке и вы увидите... что хват рукояти стал безобразно толстым и тест насчет вращения между указательным и средним пальцем никак не походит. Все правильно, именно так и должно было случиться, так как оплетка сама по себе имеет толщину равную толщине двух ремешков. А теперь представьте, что вы применяли ремешки толщиной по одному миллиметру, а всего их... Вот и получается, что только в сечении вы  увеличили рукоять уже на четыре миллиметра, а если взять по всему диаметру...Именно такое безобразие и случилось у автора данных строк, когда в начале девяностых годов он изготовлял свою первую нагайку. Тогда мне, увы, пришлось все расплетать обратно и начинать работу заново. Уверен, что с вами подобного казуса не случится, так как вы воспользуетесь следующим советом: — перед оплеткой место хвата необходимо обработать, уменьшив диаметр рукояти на величину, равную суммарной толщине используемых ремешков. Подготовив соответствующим образом хват, переместимся на противоположный конец нагайки и займемся таким важным элементом рукояти, как укреп. Прежде всего, рассмотрим простой вариант укрепа (рис.4).  Рис. 4. Простой вариант укрепа Как видно из рис. 4, простой вариант укрепа представляет собой соединительное кольцо (4), которое за ременную петлю (3) прикручивается к стволу рукояти (1) ремнем (2). В данном случае название «простой» полностью соответствует сути. Про рассматриваемый вариант укрепа можно добавить еще, что он наиболее близок к «историческому» и отличается от него только отсутствием долони. Т  еперь рассмотрим используемый нами более сложный вариант укрепа, который с полным основанием можно назвать «современным» (рис.5). Он изготавливается следующим образом. На ствол рукояти (1) надевается металлическая обойма (3), внутри которой находится подшипник с запрессованным в него штоком (2). Обойма намертво зашплинтовывается на стволе рукояти. В конце штока имеется отверстие, через которое продевается кольцо (4) и соответственно запаивается. В свою очередь, кольцо прикрепляется к плети через карабин (5).Рис. 5. Современный вариант укрепа В данном месте у пытливого читателя может возникнуть вполне резонный вопрос, а для чего все это нужно? Зачем подшипник, а еще и карабин и разве они раньше применялись? Прежде всего, ответим «зачем», а затем что наличие подшипника значительно увеличивает угловую скорость вращения плети. Потому что из курса физики известно, что сила трения качения меньше силы трения скольжения. Соответственно, если в простом варианте укрепа (рис. 4) соединительное кольцо (4) при вращении (подчеркиваем именно при вращении, не при ударе) так или иначе трется о ременную петлю (3), тем самым, замедляя движение, то в современном варианте это явление отсутствует. Наоборот, продетое через шток подшипника (2) соединительное кольцо, а следовательно и вся плеть при вращении получает дополнительный инерционный момент. Теперь о карабине. С его помощью всегда можно отцепить плеть от рукояти, и тогда нагайка как вид хоть национального, но все же холодного оружия попросту перестает существовать, превращаясь в обычную палочку непонятного назначения и в кусок сплетенных ремней. При этом тот факт, что на конце ремней находится карабин, приводит к мысли, что это пусть не совсем обычный, но тем не менее... поводок для выгула собак. Все дело в том, что современных нормативных актов по ношению- и применению нагайки не существует, но тем не менее юридически она является неотъемлемым атрибутом национальной казачьей одежды. Соответственно, если вы идете одетый по полной казачьей форме, то вопрос по наличию нагайки возникать не должен. А если формы на вас нет, а допустим, на тренировку или на соревнования идти надо, а если вы проходите таможенный или иной досмотр... Зачем вам лишние неприятности, отсоедините карабин и положите — рукоятку в один чемодан, а плеть в другой, если нет чемоданов, то в разные места сумки. И вот тогда, вы с полным на то основанием может утверждать, что в соответствии с «Законом об оружии РФ», нагайка в данном случае находится в непригодном для эксплуатации виде и считается в стадии транспортирования. Если я вас убедил, то не пожалейте незначительной суммы. Купите соединительный карабин. Теперь вернемся к вопросу: «А раньше разве они (подшипники и карабины) применялись?» Сразу ответим — конечно, нет, но при этом добавим, что применение различных технических достижений в традиционных видах оружия является не только целесообразным, но и абсолютно необходимым. Естественно в той мере, пока оно не противоречит основной исторической традиции, а лишь обеспечивает его естественную эволюцию. Ведь действительно, именно разумное применение технических достижений приближает любое оружие к современным условиям тем самым, продлевая ему жизнь. Следовательно, крайне неразумно было бы отказываться от применения подшипников в рукояти (а, соответственно и от дополнительного увеличения угловой скорости) только на том основании, что, дескать, раньше казаки их не применяли. Да, верно не применяли, потому что их тогда попросту не было. А если бы были, допустим, во времена кистеней, то и неизвестно как бы в дальнейшем пошла эволюция нагайки. Наиболее серьезным боевым искусствам всегда было свойственно использование новейших достижений в области науки и техники, это позволяло им быть эластичными и шагать в ногу со временем. А искусствам, проявлявшим в данном отношении косность, была уготована участь забвения или, в лучшем случае, прозябания в качестве реликта. Соответственно, используемое в данных искусствах, оружие автоматически приобретало статус музейных экспонатов и не более... Но вернемся к нагайке и, отложив в сторону готовую рукоять, перейдем к не менее ответственному делу — изготовлению плети. Прежде всего, размер плети — это величина порядка 45—50 см, определяемая длиной вашей руки. Тест по определению длины следующий: необходимо, чтобы в вытянутой перед собой, чуть-чуть согнутой руке находящаяся в вертикальном положение нагайка свободно вращалась, не доставая лица вращающего человека. Допускается только легкое ощущение рассекаемого воздуха. ^ — кожаные ленты, главным образом сыромятина, сплетенные таким образом чтобы обеспечить надежный, крепкий шнур толщиной 15—20 мм. ^ в принципе допускаются любые, обеспечивающие предыдущее условие. Например, известный, пожалуй, каждому мальчишке способ плетения, применяемый для изготовления брелков из проволоки. Только вот ремни тогда должны быть в сечении или округлыми, или, по крайней мере, квадратными, то есть их размеры в сечение должны быть близи к изометричным. Соответственно кожаные ремни будут больше похоже на шнуры, чем на ленты. При этом один срединный шнур остается неподвижным (витень), а четыре других его оплетают, формируя сарвень. Другой способ — это широко известное всем и каждому, а особенно представительницам прекрасной половины человечества, плетение «в косичку» (см. рис.6). Его известность настолько широка, что на наш взгляд, он не нуждается в детальном рассмотрении детальном рассмотрении. Тем более, что детально объяснить сам технологический процесс плетения на бумаге весьма затруднительно.  Рис. 6. Вариант плетения «в косичку» Отметим лишь, что, прежде всего, необходимо иметь основу — витень, кожаный шнур диаметром длиной не менее 0,5 м, шириной примерно 3—5 мм, сечение которого близко к округлой форме. Данный шнур привязывается к чему-нибудь, например, к дверной ручке, а к другому свободному концу привязывается металлическое кольцо, желательно с карабином. Это и будет часть укрепа. Дальше, вокруг него косичкой плетется сарвень из четырех ременных лент. Секретов плетения не существует, надо только чтобы каждый ремешок прижимал соседний и сам в свою очередь был зафиксирован другим ремнем. Это как раз тот случай, когда рассказать гораздо труднее, чем сделать. Бели вы, уважаемый читатель, знаете какие-либо иные способы плетения, а как известно их существует превеликое множество, то смело их используйте, так как полученный результат в любом случае будет положительным. И еще один практический совет перед плетением кожу целесообразно вымочить. Говорят, что в старину для этого использовали различные соляные растворы. Мы же рекомендуем использовать обычную воду. И, прежде всего, потому, что, во-первых, с размякшей вымоченной кожей гораздо удобней работать, а во-вторых, после высыхания готовая плеть становится более прочной. После того, как вы определились со способом плетения, сделали пробные шаги и они увенчались успехом, отложите будущую плеть в сторону и задумайтесь, а точно ли вам известна конечная длина вашего изделия? Все теоретические положения вы уже давно прочитали, но вот реально воспользовались ли вы ими применительно к себе? Скорее всего, нет, но это не поздно сделать и сейчас. Прежде всего, возьмите готовую рукоять, которая, как известно, должна равняться длине руки от конца локтевого сгиба до середины сгиба ладони и измерьте ее с точностью до сантиметра. Данную цифру умножьте на 1,5 и вы получите величину, на которую должны опираться в процессе плетения И вот наконец плеть сплетена. Закрепите обычным узлом ее свободный конец, отложите в сторону и дайте спокойно высохнуть. Займитесь в это время чем-нибудь другим, например, изготовлением махры. Махра изготовляется чрезвычайно просто. Берется кусок кожи прямоугольной формы шириной от 5 до 10 см и длиной позволяющей два — три раза обернуть его вокруг плети, аккуратно разглаживается, и на нем, вдоль одного края, ножницами делаются ровные надрезы с интервалом 3—5 мм, с тем, чтобы по другому краю ширина целой, неразрезанной кожи была около одного сантиметра. В результате должно получится нечто отдаленно напоминающее расческу. Полученная «расческа» оборачивается вокруг укрепа и закрепляется. Если вы используете соединительный карабин, то к нему кожу махры можно прикрутить обычной медной проволокой, концы которой потом заводятся во внутрь кожи. Мы, например, именно так и потупили. Если же карабина нет, то махру можно просто пришить нитками к коже плети. Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Как мы помним, изготавливаемый нами вариант нагайки носит название «современный» и для него мы обоснованно отказались от таких исторических деталей как завод, темляк, долонь, а вот махру почему-то оставили. Возникает правомочный вопрос — почему? Прежде чем ответить на него углубимся в историю и зададимся вопросом, а какую же махра несла в себе функцию? Если с остальными деталями все предельно ясно (одно предохраняет, в другое заводят) то, что все —- таки делает эта пушистая бахрома расположенная в начале плети? По нашим предположениям она несла в себе две функции. Первая декоративно-социальная. Она являлась неким прообразом бунчука, игравшего роль замены для многих южных евразийских народов, которому предавался огромный социальный смысл. Вспомним, например, трехбунчужных пашей османской империи или ханские бунчуки чингизидов. Были бунчуки и у казаков, особенно у запорожцев. Но настоящий бунчук это, прежде всего большое копье с конским хвостом и правом его обладания пользовались далеко не многие, а вот его подобие — это небольшая махра на нагайке. Хотя, конечно, статус и не тот, но все равно, подсознательно приятно. А кроме того, очень красиво. Вторая функция махры — это боевая. Ее разлетающиеся во все стороны «махринки» отвлекали внимание противника от движений самой плети, не позволяя на нем сконцентрироваться, что соответственно способствовало пропуску удара. Примерно то же самое, что и различные платки и кисти, привязываемые к оружию в китайском ушу. Там подобное явления считаются в порядке вещей, а для нас, наша родная нагайка с махрой почему-то в диковинку... Как бы там ни было, но именно приведенные выше соображения подвигли нас оставить махру на современном варианте нагайки, что мы и вам советуем. Но вернемся к плети, она уже вполне высохла и ее можно прикрепить к рукояти. Теперь настало самое время применить вышеизложенный тест по определению длины плети. Напомним, что его суть заключается в том, что в вашей вытянутой перед собой, чуть-чуть согнутой руке, находящаяся в вертикальном положение нагайка должна свободно вращаться, не доставая лица. Допускается только легкое ощущение рассекаемого воздуха. Соответственно, что если вместо «легкого ощущения» вы почувствуете на своем лице нечто более существенное, то это значит, что исходя из ваших индивидуальных физических особенностей, длина плети подобрана неправильно. Соответственно она как минимум нуждается в корректировке. Корректировку необходимо осуществлять методом самого простого подрезания плети на 1—2 см. Подрезали — попробовали, опять подрезали, опять попробовали и так до достижения желаемого результата. При этом важно не впасть в крайность и не отхватить лишку, так как исправить положение потом будет весьма затруднительно. Ну вот наконец вы держите в руках рукоять с плетью нужной длины, но нагайкой ее еще называть рановато, потому что на ней отсутствует такая важная деталь, как шлепок. Напомним, что шлепок — это окончание бьющей части плети, он представляет собой кожаный мешочек, в который закладывается груз для усиления удара. Является результатом трансформации боевой части кистеня. Прежде всего, вам необходимо данный мешочек изготовить. Кожу для этого рекомендуем взять самую плотную и толстую, поскольку, как следует из определения, это, прежде всего, окончание бьющей части, а следовательно, именно оно будет непосредственно наносить удары. Самая удобная и распространенная форма шлепка — это трапеция, состоящая из двух крепко-накрепко прошитых между собой кусков кожи, малая сторона которой пришивается к плети. А вот теперь, уважаемый читатель, мы подходим к наиболее щекотливой теме, а именно к грузику, заложенному в шлепок. С одной стороны, его присутствие просто необходимо и даже не столько для нанесения ударов, сколько для придания всей нагайке нужной балансировки. Но вот, с другой стороны... с юридической точки зрения, лучше бы его и не было... Выход из создавшегося положения можно найти только в том случае, если сделать шлепок, позволяющий проводить выемку грузика в зависимости от ситуации. Достигается это тем, что верхняя часть трапеции не зашивается, а зашнуровывается и просто-напросто завязывается. То есть, например, несете вы на нагайку на тренировку, грузик просто лежит отдельно в кармане и никто не может его наличие вам инкриминировать. Пришли на тренировку, вложили грузик, зашнуровали шлепок и работайте, только после тренировки не забудьте его опять изъять. Теперь вопрос, какой же грузик лучше всего использовать? Вообще-то исторически для этой цели применялись обычные пули. В настоящее время применяют все что угодно. Автору этих строк доводилось наблюдать в данном качестве даже куски свинца размером со спичечный коробок... Но это скорее нонсенс и подобное оружие уже с трудом можно назвать нагайкой. Личный опыт показывает, в том случае, если вы применяете соединительный карабин, в качестве груза целесообразно использовать пулю от охотничьего ружья двенадцатого калибра. Если же соединительного карабина нет, то лучше всего использовать кусок свинца размером примерно с пулю от АКМ калибра 5,45 мм. Теперь поговорим немного о дизайне нагайки. Естественно, что он является произвольным и может варьироваться в зависимости от вашего эстетического вкуса и, что особенно немаловажно, от ваших художественных способностей. И хотя, как говорится, «на вкус и цвет товарищей нет», все же дадим несколько практических советов. Прежде всего, для плетения целесообразно использовать разноцветную кожу или хотя бы кожу с разными оттенками. И тогда, например, заурядную оплетку хвата рукояти можно превратить в красивый узор. Ствол рукояти можно покрыть узорами и рисунками, естественно с использованием на национальной тематики. Ведь странно было бы видеть на казачьей нагайке, допустим, надпись, сделанную восточными иероглифами, или рисунок из приключений Чипа и Дейла. А вот Елень, пронзенный стрелой, или двуглавый орел вполне уместны. Также как вполне уместны надписи, сделанные славянским шрифтом (например, свой девиз или просто свою фамилию). Главное, чтобы все это было сделано со вкусом и красиво, максимально подчеркивало присущее нагайке природное изящество. Оно в сочетании с несомненными боевыми качествами, только усиливает потенциал нагайки как оружия. И поверьте мне, таким оружием будет не просто приятнее работать, но и достижение успехов будет значительно быстрее (такова уж природа человека). Но при этом главное не перебрать, не впасть в безвкусицу, не перегрузить излишне нагайку всевозможными ненужными бляшками, наклепками и прочими металлическими украшениями, так как при реальной работе они имеют устойчивую тенденцию отрываться и просто-напросто мешать. А еще лучше обратится к настоящему профессионалу и мастеру своего дела. Таковым в г.Ростове-на-Дону, по праву считается Сергей Каширский. Выходящие из его рук нагайки признаны истинными произведениями искусств, каковыми они, вне всякого сомнения, и являются. Не сочтите за рекламу, просто настоятельно рекомендуем. В заключение главы, выразим надежду, что ты уважаемый читатель, последовал нашим советам, и в результате у тебя в руках появилась настоящая казачья нагайка. А, следовательно, пришло время приступить к ее освоению. ^ ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ Прежде чем начать освоение техники нагаечного боя, рассмотрим ряд общих положений. Одно их них формулируется следующим образом: совокупность элементов и приемов, составляющих технику любого вида боевого искусства, по генезису можно подразделить на три основных группы. 1 группа. Природные или истинно-народные (основанные на антропологических, этнопсихологических, религиозных, исторических и других особенностях каждого народа), которые, в свою очередь, подразделяются на:
Отметим, что именно данное явление зачастую является доминирующим, подталкивающим индивидуума к неосознанному выбору национально-ориентированных боевых искусств. 2 группа. Искусственно сконструированные, отражающие уровень компетенции и мастерства автора. обозначения технических элементов. При этом мы руководствуемся следующими принципами:
Получилось следующее: восьмерка — фронтальная, горизонтальная (прямая и обратная); универсальная (смещенная вправо, влево или центральная); круг боковой — стабилизационный (большой, малый) и т.п. Основное достоинство предложенной терминологии в том, что она не требует перевода из «специального» языка системы на простой русский. Ибо — он русский и есть, но при этом еще и технически грамотный. Итак, начальная техника нагаечного боя — это в основном круги и восьмерки, производимые во всех плоскостях и направлениях с применением простых перехватов. При этом каждый элемент является не только частью исполняемой слитной связки, но и одновременно хлестким поражающим ударом. В качестве примера рассмотрим наиболее эффективную боевую связку.
|
отлично
2 