«Понимание»
| скачать Seminar_9_16122010_part1 Седьмая лекция: «Понимание как интеллектуальная функция и методологическая техника» Ю.М. Берёзкин (далее ЮБ) – Так, сегодня у нас 16 декабря и седьмая лекция на тему «Понимание». (10 страниц текста, где обсуждается домашнее задание: «придумать рекламу с несколькими рефлексивными уровнями» – опущено) Вот, у нас уже девятое занятие. Я надеялся за семь всё уложить, а это – даже ещё и не половина. Как-то тяжело идёт. Но продолжим. Проблема понимания существует очень давно. Она возникла ещё в античные времена, когда в Грецию попали библейские тексты. Они были на древнееврейском языке, причём с гигантским количеством ошибок, с повторами. Но при этом это всё выдавалось за оригинальные тексты, которые исходили от самого Бога. И нужно было понять или, во всяком случае, истолковать эти тексты правильно. Найти, где там божественное зерно, а где, в общем, привнесённые ошибки. Затем эта проблема толкования и понимания через Средние века прошла. И много чего схоласты на этот счёт тоже и говорили, и делали. Более того, вы, наверное, знаете и я об этом тоже много раз говорил – философская техника, которая сформировалась, начиная с древней Греции, вся строилась на прочистке, «просеивании», так скажем, понятийных рядов. И, вообще, работе с понятиями, начиная от Аристотеля и дальше, все философы уделяли очень много внимания. Но, тем не менее, в такой, прямой постановке проблема понимания возникла лишь в начале XIX века. И связывается она с первым человеком, указанным на слайде, по имени Фридрих Шлейермахер. Это немецкий философ и теолог. Он первым впрямую поставил этот вопрос, и попытался проблему понимания выделить внутри философии как самостоятельную работу. Шлейермахер, я об этом ещё чуть позже буду говорить, знаменит, прежде всего, тем, что формально ему приписывается (хотя некоторые исследователи считают, что это возникло гораздо раньше, но, тем не менее) изобретение так называемого «герменевтического круга» или «круга герменевтики». «Герменевтика» – это наука о понимании. А в XX веке два других человека, которые здесь, на слайде, указаны, это Мартин Хайдеггер и Ганс Гадамер… Мартин Хайдеггер – это особая фигура. Он считается философом №1 XX века. Читать его, мягко говоря, трудно. Не каждый сможет. У него есть знаменитая книга «Бытие и время», и там он обсуждает проблему понимания как такую онтологическую, то есть укорененную для людей, проблему. И проблема эта, с его точки зрения, состоит в том, чтобы человек понимал то, в чём он находится и в чем он живет. Ну, а его ученик, Ганс Гадамер – это более популярный, чем Хайдеггер, человек. У него знаменитая книга «Истина и метод» – толстенный том, где он обсуждает многие тонкости и самих понятий, и построения понятий, и понимания как такового. Эта книга довольно доступна. Я её покупал лет 10 назад, то есть она, может быть, даже до сих пор продаётся. Относительно новое издание в России. Если говорить об этимологии, то есть о слове «понимать» и его происхождении, то здесь можно выделить несколько вот этих моментов, которые здесь на экране показаны (следующий слайд). Во-первых, в русском языке слово «понимать» имеет в качестве корня слово «имать», что в переводе со старорусского означает «хватать». Отсюда же слова – «поймать», «занимать», «принимать», т.е. «прихватывать», «схватывать» и так далее. Поэтому «понимание» в старорусском смысле – это «схватывание целиком смысла», который человек воспринимает от произносящего текст. В немецком абсолютная калька. Я, правда, не знаю, в русском языке это раньше появилось или в немецком. Но в немецком – то же самое: «Begreifen» по-немецки – это «хватать, схватывать», а «понятие» по-немецки – «Begriff». В греческом то же самое, аналогичный смысл слова «καταλίπσίσ» (каталипсис), которое здесь изображено – это тоже «понимать» в смысле «ухватывать отвлеченный образ», стоящий за текстом. Ну, и наука о понимании, о которой я уже упоминал, «герменевтика», от слова «χερμες» (Гермес) – бог торговли и толкования. В древнегреческой мифологии он был покровителем торговцев. Он путешествовал по разным странам, и у него был божественный дар толкования разных иностранных слов, в том числе божественных текстов. Отсюда и «герменевтика», которая родилась уже в конце XIX – в начале XX века, от имени этого бога Гермеса. В английском языке немного иначе. «Understand», как известно, – «понимать». Если вы вдумаетесь в смысл этого слова, то это «ставить под» («under» – «под», «stand» – «ставить»). То есть имеется в виду – ставить слова под соответствующие понятия. Вот этими различениями, фактически, задается всё то, что я дальше буду более подробно говорить. Принципиальные моменты заключены здесь, в самой этимологии слова. «Понимание» – весьма проблемный процесс (следующий слайд). Несмотря на то, что большинство людей это слово употребляют много раз на дню, иногда даже десятками и сотнями раз, не замечая и походя. И считается, что понимать – само собой разумеется. Если люди разговаривают друг с другом, то обязательно без понимания никуда, вроде бы, не денешься. И, тем не менее, понимание – весьма и весьма проблематичная вещь, проблематичная функция. Можно выделить, по крайней мере, семь (а, на самом деле, их больше) таких проблемных моментов. Во-первых, понимание – это индивидуальная функция человека. И в то же время, в отличие от знаний и мышления… То, что красным цветом на слайде – знание и мышление – не индивидуальные вещи. Знания, в принципе, не принадлежат конкретным людям. Они – над людьми, вне людей, и люди могут только к знаниям либо приспосабливаться, либо людей приспосабливают, когда их обучают, «выстругивают» и приставляют к тем или иным знаниям, как ключик в замочную скважину. И мышление – то же самое, про это я уже много раз говорил, человек несоразмерен мышлению. А что касается понимания – это сугубо индивидуальная вещь. И в то же время проблема здесь заключается в том, что, несмотря на индивидуальность (а людей очень много на земном шаре – миллиарды и миллиарды), тем не менее, общекультурные понятия едины для всех. Не бывает такого, что для одного человека одно понятие, для другого – другое понятие, если оно касается одной и той же сущности. Второй момент – для многих оно мгновенно. Что-то говоришь, человек сразу либо понимает, либо не понимает. ГП говорил так про свою жену, Галину Алексеевну: «Моя жена говорит, что понимание «круглое». Только женщина может так говорить, что понимание – это такая вещь, которая либо сразу схватывается, либо не схватывается…» То есть она – не протяженная. А, в то же время, для других, прежде всего, тех же самых философов, методологов, понимание – стопроцентно процессуальная вещь. То есть это может длиться как процесс. И, соответственно, понимание, как бы, «выкручивается» из чего-то. Как совместить «мгновенность» и «процессуальность»? – это типично проблемная вещь и проблемный момент. Третье, что можно здесь в качестве проблемного пункта выделить: понимание может быть поверхностным или быть, наоборот, непонимание. Но, в то же время, понимание может углубляться бесконечно долго. Некоторые вещи можно понимать всю жизнь. И тот же самый Гадамер написал толстенный том «Истина и метод», где он, фактически, свой опыт описывает, жизненный опыт того, как он развивал понимание тех или иных вещей и развивал понятия. Четвертый проблемный момент (следующий слайд) – это, на самом деле, очень сложная вещь, и я думаю, что вам тоже будет относительно понятно, хотя бы в первом приближении. Понимают благодаря языку (а язык состоит из слов, предложений и так далее), но понимают не слова, понимают то, что за словами стоит. И парадокс состоит в том, что очень часто в некоторых областях это, вообще, профессиональная обязанность, например, у дипломатов, – говорят одно, а подразумевают и пониматься должно, просто, совершенно другое. Ну, в пресловутые советские времена этот пример, как притча во языцех, был. Приходит сантехник в квартиру по вызову, там что-то начало течь на кухне, чешет затылок и говорит: «Нет, хозяйка, нет у меня таких запчастей». Она говорит: «Подожди-подожди», хватает за рукав, «Я заплачу». «Ну, если заплатишь, тогда…». То есть, говорится одно, а понимать нужно совершенно другое. То же самое, когда, например, некоторые бизнесмены приходят к какому-нибудь чиновнику и говорят, что есть такое предложение, нужно то-то и то-то. Он говорит: «Нет, ничего не получится». И опять же вымогательство за этим проглядывает совершенно определённо. То есть, говорится одно, а нужно понимать и уметь понимать другое. Таких примеров можно привести очень много. И как за языковой средой ухватывать то, что должно пониматься – это стопроцентная проблема, и она должна серьёзно обсуждаться. Пятый момент, это тоже очень важно для себя как-то отметить, усечь: понимают то, чего не знал раньше. Если знал, то понимание здесь не нужно, и оно не включается. И в то же время понимание без определённого типа знаний тоже невозможно. С одной стороны, понимают то, что люди раньше принципиально не знали. А, с другой стороны, как Хайдеггер говорит, у всякого понимания есть так называемое «предсхватывание» или «предпонимание», то есть те основания, на которых строится само понимание. Это основание, или основания чаще всего не рефлексивны, не рефлектируемы людьми, но если их не знаешь, то понимание выстроить правильно нельзя. И это тоже вещь достаточно сложная и очень принципиальная. То есть в нашей жизни чаще всего то, что мы называем «пониманием» – это замещение понимания знанием или информацией. Особенно в последнее время, когда информация всё чаще и чаще даже знаниевые структуры вытесняет, а понимание – в первую очередь. Шестой момент – здесь различия между памятью и пониманием. Иногда то, что человек помнит, он это и называет пониманием. Но помнят то, что было, а понимают или можно понимать то, чего раньше не было. То есть память и понимание тоже достаточно сильно должны разводиться. И, во всяком случае, человек должен чувствовать это и фиксировать, где у тебя работает память, а где включается эта интеллектуальная функция, которая называется «пониманием». Понимание, вообще, ситуативно и контекстно. То есть, если убрать сиюминутную, текущую ситуацию – то к пониманию это просто не будет иметь никакого отношения. Это может быть знание, может быть информация, то, что ты помнил раньше и так далее. Ну и, наконец, седьмой момент, тоже очень важный. Я его сразу обозначу, потом я ещё буду про это говорить. То, что мы обсуждали в прошлый раз на лекции, и то, что называлось «рефлексией» как особой интеллектуальной человеческой функцией. «Понимание» и «рефлексия» – ортогональны друг другу. Что значит, «ортогональны»? Когда говорят про параллельные процессы, это означает, что ты можешь одновременно делать то и другое. Например, можешь что-то делать и при этом говорить – это параллельные процессы. А вот тогда, когда ты нечто не можешь одновременно делать с чем-то другим – это то, что называется «ортогональным». Известно из физики: есть «принцип дополнительности», когда ты либо определённым образом действуешь, либо измеряешь. То есть одновременно это невозможно. И то же самое здесь. Понимание ортогонально рефлексии, то есть когда ты что-то рефлектируешь – ты при этом понимать не можешь. И наоборот, когда ты понимаешь – ты не можешь рефлектировать. Кстати, если вы задумаетесь с этой точки зрения над тем, что мы делали на прошлом семинаре с разбором газетных текстов – я вам показывал свои рефлексивные тексты, при этом вы рефлектировать не могли. Вы могли их только понимать. То есть вы не включались в процесс рефлексии именно по той простой причине, что вы смотрели на то, как рефлектируется мной, но из позиции понимающего. Вот это тоже очень важно. С одной стороны, понимание и рефлексия ортогональны, с другой стороны, друг без друга они, вообще, не могут обходиться. То есть это такая «парочка». Опять же, я чуть позже буду про это более подробно говорить, они неотделимы друг от друга. И если у человека рефлексия не поставлена, понимание ему тоже не грозит. Равно, как и наоборот. Есть люди, у которых «понималка» принципиально отсутствует. Есть даже среди методологов, даже достаточно известных. Такая «слава» идёт, к примеру, про Славу Марачу. Есть такой методолог – Вячеслав Геннадьевич Марача. У него мыслительная функция достаточно хорошо поставлена благодаря методологической школе, в которую он попал с молодости, а «понималка», как некоторые говорят, весьма слабая. Ну, а у обычных людей – это, вообще, сплошь и рядом. Абсолютное большинство людей – если и рефлексивные, то непонимающие. Бывает и наоборот. Следующий слайд. Парадокс понимания: зачатки понимания, как это ни парадоксально, есть уже у животных. Я имею в виду более или менее высокоорганизованных животных, например, собак и кошек. У меня кошка, которая живёт уже 16 лет, и просто физически видно, как она понимает то следующее действие, которое домашние (я или жена) будут делать. Если я иду спать, она идёт за мной. Если я поворачиваюсь – что-то забыл в другой комнате и иду назад, чтобы взять, например, стакан воды, на ночь поставить – она не пойдёт за мной, она точно понимает, что я схожу туда и тут же вернусь. И это сплошь и рядом. Если вы понаблюдаете за животными – любое животное точно чувствует, какое будет ваше следующее действие. И это есть понимание. Причём, смотрите – без всяких слов. В то же время, у человека понимание очень часто (я не хочу сказать, что стопроцентно, конечно, не стопроцентно, но, наверное, в 90% случаев не ошибусь, если скажу) понимание замещено узнаванием. Я про это уже говорил, примеров – миллион. Вот (на слайде) пример, который здесь, он очень часто методологами приводится, когда речь заходит о понимании. Он даже в некоторых книгах описывается. Был такой Эвальд Васильевич Ильенков, очень известный в советское время философ. Он был самый крупный в СССР специалист по работам Гегеля (гегельянец). Про него такая байка ходит. Якобы, он проходил по коридору в Институте философии, а в это время Георгий Петрович в зале читал лекцию. Ильенкова, для балдежа, спросили, может ли он определить, что делает ГП. Он говорит: «Запросто!». Зашёл в зал, минутку послушал, что ГП говорит и делает, выходит и говорит: «Я всё понял, он излагает Гегеля с помощью радиосхем». Вот к пониманию это, ровным счётом, никакого отношения не имеет. Он знает Гегеля, видимо, там про развитие шла речь, и в то же время использует сложные графические символы, которые методологи «схемами» называют, он их назвал «радиосхемами», поскольку, видимо, других схем ни разу в жизни не видел. Вот, к пониманию это, ровным счётом, не имеет никакого отношения. Этот человек в действиях узнал то, что знал раньше… Смотрите, он понял себя, а не другого. Он у себя как бы вытащил то, что он раньше знал, и предъявил, говоря про другого. На самом деле, это он себе диагноз поставил. Таких примеров, опять же, можно море привести. Если уборщица заглянет сейчас сюда в класс, посмотрит и закроет дверь, а её спросить, что они там делают, она скажет: «Сидят, разговаривают». К сути дела, которое у нас здесь, её ответ не имел бы отношения. Но, в то же время, ведь сидят, разговаривают. Ведь, на самом деле, так. Но к пониманию это точно не будет иметь никакого отношения. Да. Из зала – А вот, если на предыдущем примере, где лекция ГП. Есть ли пример именно понимания человека, который пришёл туда и понимает? Это как-то можно описать, обрисовать? ЮБ – Ну, конечно, если человек послушает, и на самом деле будет стараться понять не себя, а докладчика, он задаст себе вопрос: «А что всё-таки делает ГП?». Не вытаскивать из себя то, что он до этого раньше знал, а пытаться понять другого. Вот, я буду чуть дальше говорить, что значит «пытаться понять». Сейчас это пока такая, предварительная подготовка для этого дела. Из зала – Узнавание – не есть понимание? (…) (00:39:03) ЮБ – Узнавание к пониманию не имеет отношения. Смотрите, кошка или собака точно ничего не узнаёт. Она смотрит на ситуацию действия, а наши люди (поскольку они испорчены цивилизацией, знаковой культурой, у нас всё означковано, всё обозначено), в лучшем случае, знают те или иные значения слов, предметов. А значения – это указания на… Из зала – Смыслы? (…) (00:39:37) ЮБ – Нет, нет. В чём значение слова «знак»? Знак всегда что-то обозначает. «Значение» – это связка между «обозначаемым» и «обозначающим». «Значение» – это указание знака на обозначаемое. Если я говорю слово «стол» и показываю на этот предмет, вот это указание и есть «значение». В значениях люди очень хорошо ориентируются. Но к пониманию это не имеет никакого отношения. «Значение» – это, так скажем, словарная культура, не более того. Причём, тенденция такая, что чем цивилизованнее люди становятся, тем у них меньше остаётся способностей к пониманию. Вот, древние дикари были более оспособлены, на мой взгляд, в понимании. Во всяком случае, в соответствии с той трактовкой «понимания», которую я сегодня попытаюсь до вас донести. Более приспособлены к пониманию, так же как и в животном мире, поскольку понимают структуру действий, а не слова. А вот это синеньким цветом (на следующем слайде) – это просто так, для хохмы, чтобы тоже было понятно, что не всегда, когда человек говорит: «Ты понял меня?» или «Ты меня понимаешь?», что это имеет какое-то отношение к пониманию. Это – языковые ошибки. Таких языковых ошибок, на самом деле, в любом живом языке очень много. Но это – типично, когда в обнимку сидят за бутылкой: «Ты меня понимаешь?». Когда мы своих студентов спрашиваем: «Ты понял?», после того, как написал формулу, или вежливо: «Вы поняли?», он говорит: «Ну, понял». На, самом деле, просто, чтобы ты отвязался. Из зала – А если он реально понял? ЮБ – Реально он не может понять, формула к пониманию отношения не имеет. Её нужно знать. Из зала – Не только написанная формула, а пояснение (…) (00:42:02) А у него могла появиться своя трактовка, (…) по личному пониманию. ^ – Человек здесь, в лучшем случае, ухватит значение, то есть то, к чему это относится. Из зала – (…) Что именно доходит. ЮБ – А что доходит-то? Вы же ещё пока не знаете, что должно доходить. Из зала – (…) Если спрашивают, то пытаются понять. (…) Если нет, то, значит, они её не понимают. Если есть вопросы, то, значит, начинают разбираться… ЮБ – Но, всё равно, это к пониманию не имеет отношения. Вы поймите, кроме понимания, есть ещё много чего хорошего. Нельзя всё сводить к пониманию. Я сейчас пока вот так вот расчищаю этот путь. Много чего, что мы называем «пониманием», пониманием не является. И даже я сейчас, когда сказал «вы поймите» – это просто языковый трюк такой, штамп, не более того. Понимание начинается с так называемого «акта коммуникации» (слайд). «Акт коммуникации» – это не просто, когда люди говорят друг с другом. «Акт коммуникации» я имею в виду с точки зрения методологии. Дальше я буду говорить уже относительно методологии, и то, что в методологии подразумевается под «пониманием». «Акт коммуникации» нужен тогда, когда две деятельностные позиции обойтись друг без друга не могут, поскольку участвуют в так называемой «кооперативной деятельности». То есть «кооперативная деятельность» связана либо отношениями управления (когда одна деятельностная позиция управляет процессами, которые текут в другой деятельностной позиции), либо связана за счёт передачи продукта. В одном акте деятельности что-то производится, это должно переваливаться в другой акт деятельности, и в другую деятельностную позицию и там определённым образом использоваться. Вот, для того, чтобы там, в другом акте деятельности, можно было использовать то, что в первом акте деятельности будет произведено – там, где производится, должна быть поставлена цель, соответствующая тому употреблению, которое требуется в другом акте деятельности. Производиться должно то, что там может быть употреблено. И, соответственно, здесь, в первом, цель должна быть поставлена в соответствие с тем, как будет употребляться в другом. Вот, ради этого возникает так называемый «исходный акт коммуникации». И здесь изображена позиция «говорящего», который говорит из определённой «обстановки». Обратите внимание, не из деятельностной ситуации, а из некоторой деятельностной обстановки. То есть то, что «обставлено» вокруг этой деятельностной позиции. Я специально нарисовал такую бесформенную вещь, называемую «обстановкой», поскольку она и есть бесформенная. То есть из неё еще нужно нечто вычленить, чтобы что-то понять. Между этими двумя деятельностными позициями всегда существует «стена», то есть некая непроходимая граница, которая впрямую просто так не преодолевается. Эта красненькая стрелочка символизирует такую вещь – говорится одно, а воспринимается понимающей позицией совершенно другое. Это тоже я уже несколько раз здесь говорил: то, что я говорю, и то, что вы воспринимаете, я думаю, что это достаточно сильно отличается друг от друга. Ну, так скажем, у одних в большей мере, у других в меньшей мере, но всё равно отличается. И здесь так и нарисовано – два текста, две стрелочки – они разного цвета для того, чтобы показать, что говорится одно, а воспринимается другое. Смотрите, не «понимается», а «воспринимается», «принимается», так скажем. Уши слышат, значит, человек это дело определённым образом воспринимает. А дальше, «воспринятое» нужно понять. И понять правильно. Смотрите, понять не себя, как делал Ильенков (т.е. из себя вытащил свои глупости), а понять того, кому ты потом должен дать ТЗ в виде целевой установки, чтобы он, допустим, произвёл крыло самолета, которое я потом использую для сборки этого самолета. Или ещё что-то другое. Вот, в методологии, если такого акта коммуникации, именно в таком контексте, не возникает, то вообще понимание не участвует и не используется. То есть это – достаточно специфическая вещь, с точки зрения методологии. Понимающий должен, фактически, восстановить ситуацию говорящего: в чём проблема говорящего? Проблема, которая зависит от этого понимающего. И здесь, на следующем слайде, нарисована совершенно определённая вещь: понимают не текст, как некоторые думают. А понимают или нужно уметь понимать то, «что за текстом стоит». Произносится определённый текст, и как я раньше говорил, когда выделял проблемные точки – понимать нужно не сам текст и не слова, которые произносятся, а то, что этот текст, фактически, скрывает. Это скрываемое нужно вскрыть. Вот здесь (слайд) нарисованы красные полустрелки, это – так называемые «интенции сознания». Сознание в принципе интенционально. Это означает, что сознание любого человека всегда «вывернуто» вовне. Не вовнутрь, а вовне. Каждый может у себя, если чуть-чуть напряжётся и посмотрит сам на себя – он должен обязательно увидеть, что его сознание всегда блуждает по внешним предметам. То на одном сосредоточится, то на другом, то на третьем. Это и есть то, что феноменологи называют «интенциями сознания», то есть «направленностью сознания» на окружающий мир. Так вот, направленность сознания, когда человек пытается понимать, должна быть не на текст, а на ту ситуацию, которая должна быть вычленена из той обстановки, из которой говорил «говорящий». И задача понимающего (здесь внизу написано) – это, как раз, вот этот, так называемый, «интенциональный прорыв к ситуации» говорящего: в чём состоит ситуация? Из зала – «Обстановка» и «ситуация», чем они отличаются? ЮБ – Сейчас я буду говорить про ситуацию. «Обстановка» – это то, что существует объективно, «ситуация» – немножко другое. Характеристики «ситуации» – это то, что должно быть из обстановки вычленено, и то, что должно быть понято. «Ситуации» как натурального объекта не бывает. Просто, не бывает как факта. Хотя мы очень часто используем ситуацию, сплошь и рядом. Вы обратите внимание, понаблюдайте за тем, что другие говорят, в самых разных местах, по самым разным поводам. «Ситуация» – одно из самых распространенных слов в нашем обиходе. Особенно, как какая-нибудь возникает трудность или ещё что-то – «ситуация была такая» или «ситуация в том-то состоит», и так далее. Но очень часто люди под «ситуацией» понимают некую, как говорят, «объективную реальность». На самом деле, ситуации как объективной вещи не бывает, в принципе, не бывает. Более того, для одних ситуация может быть, для других, даже рядом находящихся, рядом пребывающих, то же самое делающих, она может не существовать. Ну, и вот (слайд) несколько принципиальных характеристик «ситуации», любой ситуации. «Ситуация» (так я специально написал, чтобы сразу доходило до печёнок) – это то, во что «вляпываются», как в лепешку от коровы, вляпался, и вот ситуация. Она всегда негативна. А если нет средств для выхода из неё, то она приобретает так называемый «проблемный характер». То есть тогда начинают говорить о том, что «ситуация проблемная». Второй принципиальный момент этого понятия «ситуация». Ситуация – всегда чья-то. «Вообще ситуации» не бывает. Она либо у человека, либо у какой-то группы, либо у страны, либо ещё у кого-то, но у какого-то субъекта всегда, то есть она чья-то. И если ситуация у тебя, то у меня её может не быть, у другого, рядом стоящего, тоже может не быть. Это – для любой ситуации. Въехал на машине в другого своего собрата по дорожному движению – попал в ситуацию. Но у рядом стоящих зевак никакой ситуации нет, у них, просто, любопытство. А человек при этом может реально попасть в ситуацию в прямом и полном смысле слова. Студенты, когда наступает сессия, очень часто попадают в ситуации. Из зала – А некоторые из этой ситуации, вообще, не выходят. ЮБ – Да. А для некоторых она проблемная, поскольку средств выхода из ситуации нет. Но она всегда чья-то. Если у студента проблемная ситуация, то у преподавателя никакой ситуации может не быть. А может, наоборот, быть – тогда у студента никакой ситуации, а у преподавателя может быть 20 проблем и проблемных ситуаций. «Ситуация» всегда связана с невозможностью продолжения нормальной деятельности. Я здесь (на слайде) написал – «деятельности», но необязательно деятельности – продолжения жизни, продолжения разговора, продолжения общения, продолжения дружбы, продолжения чего бы то ни было – много чего бывает на свете. Но если невозможно продолжать то, что раньше нормально длилось – это и есть характеристика того, что возникла ситуация. И ситуация всегда противостоит нормальному течению деятельности, жизни, дружбы, общения, чего угодно. «Ситуация» всегда вычленяется у тех, кто может это делать, вычленяется из обстановки. Когда я здесь в предыдущем случае говорил (картинка предыдущего слайда) – этот понимающий должен из этой обстановки вытянуть, экстрагировать, вытащить то, что называется «ситуацией». А поскольку речь идёт о деятельностной методологии, в данном случае речь идёт о ситуации деятельностной, то есть о невозможности (по какой-то причине) продолжения деятельности. Ну, и последний момент – интенции сознаний понимающих (то есть, феноменальное, иначе говоря, философы это называют «укорененное» или «реальное» видение ситуации) могут быть разными. Многие же убеждены: посмотрел и увидел реальную ситуацию. Но это не так. Даже если интенции сознания укоренены, и человек сразу мгновенно видит ситуацию: «Ну, вляпался». Машина въехала одна в другую. Любого проходящего спроси: «Что случилось?» Он ответит: «Ну, попали люди». Один на миллион попал, другой ещё может быть на сколько-то. Так вот, эти интенции могут быть ошибочными. И далеко не все ситуации столь очевидны как, например, столкновение двух автомобилей на перекрестке. Причём у разных понимающих людей, даже если они рядом стоят и одновременно смотрят на одно и то же, «вытаскивание» этой ситуации может быть разным. В разной степени детальным. Может, вообще, разное вытаскиваться и называться «ситуацией». И то, что вытаскивается из этой обстановки, может очень сильно отличаться. Вот (следующий слайд) основания отличий того, что экстрагируется из обстановки. Они лежат в разных формах организации сознания разных людей. Эти жёлтые досочки около головок двух человечков – это символы сознания людей, а то, что на них сверху «надето» в виде решёток разной формы – это такое условное изображение того, что и методологи и философы называют «схемами» или «формами». Допустим, Попов это называет «схемами организации сознания». Кто-то говорит: «разные формы организации сознания». Но, в любом случае, если сознание у разных людей организовано по-разному (за счёт разных схематизмов или за счёт разных фрагментов одного и того же понятия), они будут видеть в обстановке разное, даже если будут смотреть на одно и то же. Это сплошь и рядом случается. Вот, наши студенты, когда, допустим, 30 или 100 человек на тебя смотрит, когда ты им читаешь лекцию, уверяю вас – вы говорите одно, а 100 человек видят 100 разных видений того, что вы излагаете. И нужно очень сильно потрудиться, чтобы тебя стали понимать правильно. Причём, чаще всего, это возможно сделать только в неурочное время, поскольку в процессе лекционных или каких-то практических занятий этого добиться, вообще, в принципе невозможно. Но в редких случаях бывает, когда с человеком долго-долго работаешь, разговариваешь, после этого он начинает более или менее адекватно воспринимать. Про такого говорят: «ученик». В прямом смысле слова. Вот, смотрите (следующий слайд), некоторые твёрдо уверены, что понимание – вещь естественная. Никто нас этому не учит, ни в школах, нигде. В лучшем случае, иногда спрашивают: «Понял, не понял?». Между тем, те, кто считается классиками в этой проблематике, в частности, тот же самый Фридрих Шлейермахер, который жил в конце XVIII – в начале XIX века, умер в 1834 году, по-моему, в первой трети XIX века. Вот он на этот счёт жестко говорил, это цитата из его работы, которая называется «Диалектика»: «Естественным может быть лишь непонимание, понимание всегда связано с искусственными усилиями людей». Вот, у нас к «искусственности», обычно, негативное отношение. Я не знаю, откуда это всё идёт, но у нас (я имею в виду, у нас – это в российском обществе; у европейцев по-другому, кстати) какой-то пиетет перед «естественным» существует. Естественная природа – это хорошо. Естественная шуба, а не искусственная – хорошо. Естественное понимание – хорошо. На самом деле, всё – с точностью до наоборот. Всё естественное, что нас окружает, может только разрушаться. Ничего естественно не делается. И Шлейермахер говорит: «Естественным может быть лишь непонимание». Понимание к естественности не имеет отношения. Во всяком случае, если и имеет, то частичное. А прорыв к пониманию ситуации, когда ты должен за текстом, который произносит говорящий из своей позиции, а ты понимающий из другой позиции, но кооперативно связанной с первой, и ты должен за этим текстом понять ситуацию говорящего, само собой, естественно, не случается. Этот прорыв может быть осуществлён за счёт так называемого «расщепления позиции понимающего». Сам термин «расщепление» очень широко распространен в ГП-шной и поповской методологии, в деятельностной методологии. Если кто был на лекции Петра Щедровицкого, по-моему, 8 сентября в «Художественном», там, помните, может быть, кто-то, по-моему, Колодина, задавала вопрос по поводу полномочий органов городского управления. А Пётр говорит: «Какие полномочия? Позиция управляющего города, мэра, должна быть отслоена или расщеплена от, допустим, регионального управленца». Если такого расщепления не происходит, если люди не умеют это делать – расслаивать разные понятия и разные вещи, то, в общем, ничего и не происходит. Вот, вся методология построена именно на расщеплении, а потом соединении определённым образом. Помните, я в прошлый раз ещё говорил, что даже Библия (точнее, Евангелие от Иоанна) с этого начинается – «Сначала было слово. И слово было дело. И создал Бог свет и тьму». То есть расщепил. «Твердь и хлябь». Опять расщепил. Да? Ну, и так далее. Так вот, техника расщепления позиции понимающего с точки зрения тех, кто, на самом деле, сделал серьёзное продвижение в решении этих проблем, начиная от Шлейермахера, и кончая российскими методологами деятельностного направления, имеет принципиальное значение. Они все об этом, фактически, хором говорят. Причём, расщепление на две таких, полупонятийных, полурефлексивных, позиции. «Позиция понимающего» (это то, что я в предыдущем случае на картинке показывал) должна быть расщеплена на две. Первая называется «понимающая рефлексия», это так называемая «естественная составляющая понимания». И вторая позиция, наоборот, где предикат и субъект, если пользоваться этими терминами философов (то есть, то, «о чём сказывается», и то, «что сказывается» о сказываемом, как говорил тот же Аристотель), они меняются местами. «Рефлексивное понимание» – это искусственная составляющая. Ну, и дальше (следующий слайд) я попытался изобразить то, что в философии называется (начиная со Шлейермахера) «герменевтическим кругом». Ну, а методологи это повторяют, просто, как «Отче наш», так скажем. То есть без подобного представления, вообще, ни о каком понимании, с точки зрения деятельностной методологии (во всяком случае, понимания деятельностных вещей, того, что люди делают и так далее), вообще, говорить не приходится. Смотрите, что здесь нарисовано. В левой части там, где была позиция говорящего, здесь изображена вот эта фигурка «говорящего», которая говорит из вот этой обстановки, вот этого, такого аморфного, чего-то, того, что было названо «обстановкой». Для того, чтобы эту ситуацию вычленить из этой обстановки, у понимающего должно произойти расслоение (вот, две зелёненьких стрелочки) на две позиции. Первая позиция – это «понимающая рефлексия» (это здесь, внизу). Понимающая рефлексия обеспечивает так называемую «экспликацию», то есть «вытаскивание» из этой ситуации смысловой структуры и фиксацию этой смысловой структуры на своей «дощечке» сознания, поскольку сознание может ухватывать только смыслы. Ничего другого в нашем сознании быть не может. То есть, с одной стороны, сознание выбрасывает вовне так называемые «интенции», и у нас лучик внимания всё время перемещается. А, с другой стороны, в сознании фиксируются смыслы того или другого, чего-то. Эта позиция «понимающего» должна из себя, как бы, вытащить другую позицию, которая называется здесь «рефлексивное понимание». «Рефлексивное понимание» – это такая составляющая понимания, которая, с одной стороны, была названа «искусственной». Но это та составляющая понимания, которая привносит (обратите внимание, вот эта рефлексивная дуга на слайде) из пространства культуры (это то, что за синей штрихпунктирной линией) определённый способ употребления определённого понятия (эта картинка – вверху) – понятийной структуры, которая существует в культуре (Ку). Так вот, это рефлексивное понимание должно, с одной стороны, из культуры вытащить определённое понятие относительно той ситуации, которая должна быть эксплицирована из этой обстановки. А, с другой стороны, ещё и привнести тот или иной контекст употребления этого понятия. Потому что одно и тоже понятие, как известно, может употребляться тысячами разных способов. А способы, обычно, в методологии изображаются в виде тех или иных рамок. Здесь (на слайде) написано, с одной стороны, «привнесение рабочего понятия» (это нижняя дуга из тех двух, которые в верхней части герменевтического круга), а с другой стороны – «привнесение контекста», то есть способа употребления этого понятия (верхняя дуга). Контекст задаёт то, что называется «действительностью». «Действительность» и «реальность» – это совершенно разные вещи. Чаще всего люди думают, что живут только в реальности, а к действительности не имеют никакого отношения. Или полагают, что это – одно и то же. «Действительность» задаёт контекст действий, собственно, смысловую структуру, или как говорят, «кинетику» самого понятия, его деятельностного движения, как оно употребляется. Как я употребляю, например, вот этот предмет (показывает на диктофон)? Совершенно в определённой деятельностной обстановке: вот, мы здесь нечто делаем, и задействовали этот предмет. Этот предмет и разные другие предметы. У каждого из здесь лежащих предметов есть соответствующее понятие. И я каждое из этих понятий употребляю здесь совершенно определённым образом. В другом месте и в другой деятельностной ситуации они могут употребляться совершенно по-другому. Так вот, «герменевтический круг понимания», который сформулировал Шлейермахер…
|
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка: 