Леви В. Л. Л42 Нестандартный ребенок. 3-е изд
вернуться в начало
скачать  ^ И не только об этом Смерть, животные, деньги, правда, бог, женщина, ум — во всем как бы фальшь, дрянная загадка, дурная тайна. Почему взрослые не хотят сказать, как это на самом деле? Есть ли у вас план, как возносить ребенка с младенчества через детство в период созревания, ко* гда, подобно удару молнии, пора» зят ее менструации, его эрекции и поллюции? Да, ребенок еще сосет грудь, а я уже спрашиваю, как будет рожать, ибо это проблема, над которой и два десятка лет думать не слишком много. Здравствуйте. Хочу спросить у вас, как мне быть. Когда мне было пять лет, я спросил у мамы, откуда я взялся. Она ответила: «Я купила тебя в роддоме». Я спросил: «А что такое роддом? Такой магазин?» — «Да, — ответила мама, — это такой магазин». — «Где покупают детей, да?.. А сколько ты за меня заплатила?» — спросил я. «Очень дорого. Сто рублей». — «Значит, я стою сто рублей!» — обрадовался я. «Теперь ты стоишь еще дороже». — «Сколько? Тысячу, да?» — «Да». — «А почему?»—«Потому что ты вырос».—> «А ты сколько стоишь?» — «Не знаю, — сказала мама. — Не помню, спроси у бабушки». — «Она тебя тоже в роддоме купила?» — «Да». Я решил спросить обязательно, было очень интересно узнать, сколько стоит моя мама. Но 175 бабушка была в деревне. Поэтому я на другой день спросил у папы, сколько рублей он стоит. Папа удивился и рассердился: «Что ты болтаешь. Человек не стоит нисколько рублей, человек бесценен. Это только рабов покупали за деньги». — «Значит, я раб»,— сказал я. «Почему?» — удивился папа. «Потому что меня купили за сто рублей. А теперь могут продать за тысячу». «Что за глупости? Кто тебе сказал такую ерунду?» — «Мама». — «Мама?.. А-а. Понятно». Потом однажды мы пошли с папой в «Детский мир» покупать для меня машинку. Там было много разных красивых машинок, и папа объяснял мне, что их привозят сюда с фабрик, их там делают и затрачивают на это много материалов, потому они и стоят так дорого. Я спросил: «На меня тоже Затратили много материалов?» — «На тебя? Да,— сказал папа.— Много».— «А-а,— сказал я, — понятно». — «Что понятно?» — встревожился папа. «Понятно», — сказал я, но сам не понимал, что понятно. Вспомнил, как папа сказал, что мама сказала мне ерунду насчет этих рублей. И спросил: «А на какой фабрике меня сделали?» Папа долго думал. Потом сказал: «На картонной. То есть... на космической». — «В космосе, да?» — «Ага». — «Значит, меня привезли из космоса?» — «Да». — «А тебя?» — «И меня».— «И всех людей оттуда привозят?» — «Да. Но сначала они попадают в животики». — «В какие животики?» Тут папа вдруг покраснел и рассердился: «Хватит! Пристал опять! Со своими дурацкими вопросами!.. Вырастешь, узнаешь! Смотри, какая машинка». Летом меня отправили в деревню к бабушке. И я, конечно, сразу же спросил у нее: «Бабушка, а за сколько рублей ты купила маму?» Бабушка засмеялась: «Ни за сколько, Роденька. Я ее в капусте нашла. Бесплатно». — «А мама сказала, что ты ее купила в роддоме». — «Правильно, Роденька. 9tq я ее уж потом в роддом снесла и купила. Оформила за руб двадцать. А сначала в огороде, в капусте». — «Только руб двадцать? Так дешево?..» — «Да, Роденька, раньше все де-шевше было, не то что теперь. Все нынче подорожало». — «А откуда она в капусту попала? Из животика, да?» — «Да ты что, господь с то- 176 бой. Это кто ж тебя научил? Стыд-то какой. В капусту, Роденька, деточек аист носит». — «С космической фабрики?» — «Какой такой фабрики?.. Научают детей черт знает чему, прости господи. От бога, миленький мой, от бога». — «Бабушка, бога нет, я уже знаю, нам в детском саду сказали. Бог был раньше, а теперь нет. И аистов тоже нет. Люди делаются на фабриках в космосе, из космоса попадают в животики, из животиков в капусту, а из капусты в роддом». Бабушка начала креститься и почему-то заплакала. И я тоже захотел плакать. Обидно мне стало, что мама у меня такая дешевая. Потом, когда я пошел в школу, я спросил во дворе у Витьки Штыря, командира нашей крепости (ему было уже одиннадцать), за сколько его купили. Витька посмотрел на меня, прищурился и сказал: «Ща по хлебалу. Ты откуда взялся? Из о-бэ-хэ-эс?» «Не, — ответил я, — я из роддома. Меня там купили. А сделали на фабрике, в космосе». — «Ха-ха-ха-ха!.. Во дает, а. Ты чё, глупый, что ли? Взрослых слушает, сказочки завиральные. Не знаешь, как детей делают?» — «Как?» — «Вот так: тюк — и готово. Понял?» — «Вот так?..» — «Ну. А ты как думал». — «Бесплатно?» — «Ха-ха-ха-ха! За это даже деньги дают, кто больше всех намастюрит». Я чуть не заплакал опять. Я понял, что я глупый, что взрослые врут и что все это очень скучно. Как раз в этот день папа учил меня, что врать нельзя никогда, потому что любое вранье обязательно разоблачается. Штырь мне потом еще много чего порассказал. В общем, все оказалось просто, так просто, что я ему не хотел верить. Когда мне исполнилось девять лет, я пошел в кружок юных натуралистов. Я очень люблю животных, особенно хомячков. И птиц тоже люблю, и рыб, и лягушек. Там, в кружке, я увидел, как звери и птицы рождают детенышей, как выкармливают. Я узнал, что все живые существа происходят друг от дружки, от самцов и самок. Это называется «спаривание». Наш руководитель Виталий Андреевич, биолог, рассказал нам, что это самая главная тайна природы. И у человека это 177 главная тайна. Но у человека это называется не «спаривание», а «любовь». Я спросил: «Виталий Андреевич, у нас в классе уже четыре любви. Это очень плохо?» — «Ну почему же. Это не плохо». — «А как же, ведь теперь они должны рождать детей». — «Почему, вовсе не должны». — «Ну как же, они ведь живые существа». — «Человек живое существо не такое, как остальные. Человеку любовь нужна не только чтобы рождать детей. У человека много разных видов любви. Вот ты, например, любишь маму и папу, правда?» — «Да, — сказал я, — конечно». И тут же почувствовал, что соврал. Или сказал не всю правду... Я уже не знал, люблю я их или нет. После того как понял, что они меня обманывают, я перестал им верить. А как любить, если не веришь? Об этом я и хотел спросить. Когда от преследователя убежать невозможно, страус прячет голову в песок. Хищник может откусить его тело, зато голова в безопасности. — Врешь ты, все врешь! — Ха-ха, во дурак-то! Чик-чирик! Понял, как? — Сам дурак! Врешь! — Ну на что спорим, а? Тебя когда спать загоняют? Не поспи час, ну два. Знаешь, как можно? Заварки чайной наглотайся. Они у тебя в другой комнате, рядом, да? А ты ухо к стенке... Ревешь? Ты чего? Боре М. было уже двенадцать, когда он с исчерпывающими подробностями узнал, как получаются дети. Вот так запоздание. Родителей боготворил. Вместе строили парусник... И вдруг этот Санька прицепился с вопросами. И выяснилось, что он ничего не знает. И тогда Санька все рассказал, и как рассказал... Две недели не сомкнул глаз. Наконец однажды ночью не выдер,жал, спрыгнул с кровати... Ожог. Заболел психически. «Хотели его уберечь... Сохранить чистое отношение... Когда три годика было, сказали, что из цветочка вырос. И в шесть лет то же самое: что в лесу бывают такие цветочки, самые красивые, из которых вырастают маленькие человечки. Больше не спрашивал. Ду- 178 Мали, будет проходить в школе биологию, сам поймет,— объясняла мать. — А теперь не может нам простить...» Здесь лишь вышел на поверхность глубокий внутренний слом, происходящий всякий раз, когда терпит крах детская вера, не укрепленная связью с истиной; когда затаившееся неведение казнится наконец безжалостной жизнью. Так «святой ложью» якобы защищая детскую чистоту, на самом деле защищаем только свою собственную трусость и недалекость. А чистоту ребенка, во всей беспомощности, бросаем на растерзание грязи самой жестокой, лжи самой лживой, имеющей вид правды, — дикорастущей пошлости. Не счесть жертв страусиной защиты. Но как не лгать?.. Как рассказать, с какими подробностями?.. Один спросит и через секунду не помнит, а другой так дотошен, так неукротимо догадлив... Семилетняя допытывается: — Ну а все-таки, ну расскажи, как это получилось? А где я была раньше, в папе или в тебе? Да я уже знаю про пчелок. И про кошек, и про собак... А как папина клеточка прибежала к тебе? А откуда она знала, куда бежать? Ты подсказывала? А если бы заблудилась?.. Через три года открылась: — Я все доузнала сама, от подружек. Ты не хотела говорить со мной как с большой. Тринадцатилетняя: — Я хочу стать врачом по генам, чтобы переделать людей. Чтобы не было некрасивого. Пятнадцатилетняя (о взрослых): — Они смотрят на нас грязными глазами. Как мы не отвечаем на их вопросы. Из старых вариантов — три основных вида пресечения. Пресечение простое. «Отстань. Не приставай. Некогда. Не видишь, занята. Поди погул'яй. Не задавай глупых (неприличных, некрасивых) вопросов». Реакция: «Задам, но не вам». Пресечение со ссылкой на возраст. «Тебе еще рано это знать. Вырастешь — узнаешь. Много будешь знать, скоро состаришься». Реакция: «Долго ждать. Выясню сам». 179 Пресечение со следствием. «А почему это тебя вдруг заинтересовало? Такая странная тема, а? Такая ерунда, гадость такая!.. Кто это тебя... навел на размышления, а?!» Реакция: «Очень интересная гадость». Из нынешних — три вида отзывчивости. Отзывчивость не по делу. «Хвалю, приветствую и поздравляю. Весьма знаменательно, весьма, надо сказать, своевременно у тебя возник данный вопрос, а учитывая потребность современной молодежи во всесторонних знаниях, он не мог не возникнуть. Как известно, знание — сила, а в человеке все должно быть прекрасно, все без исключения, и душа, и это, как его... Ну... Итак, рассмотрим прежде всего нравственные аспекты...» Реакция: «Когда же ты перестанешь так нудно врать». Отзывчивость грустная. «Эх, что же поделаешь... В аиста, значит, не веришь? Ни в огород, ни в магазин?.. Пропащее вы поколение, не убережешь вас от информации. Про червячков уже знаешь? Ну так вот, и у человечков, к сожалению, так же...» Реакция: «А почему к сожалению?» Отзывчивость информативная. «Хи-хи-хи, ха-ха-ха, хо-хо-хо! А ну-ка выйдем из кухоньки, чтобы бабушка не слыхала, я тебе кое-что, хе-хе-хе, для начала...» Реакция: «Тьфу». «Я не хочу быть человеком. Я хочу быть наоборот»,— сказал мне один шестилетний. «А почему?» — «Потому что человек делается неправильно». — «Что неправильно?» Посмотрел на меня иронически и дикторским голосом произнес два непечатных слова. Одно время довелось вести рубрику «Интимное воспитание» (предложил такое название вместо обесславленного полового) в журнале «Семья и школа». Попытка расширить знания о развитии детей, в том числе сексуальном, о психологии пола и отношения к полу. Решился и на некоторые предложения — как вести себя тем, кто хочет, чтобы психосексуальное развитие ребенка протекало без травм, чреватых душевной инвалидностью, а иной раз и гибелью. Как рассказывать правду... Пришла уйма писем. 180 «...Если бы я получила эти знания вовремя! Не было бы искалеченных судеб — моей и моих детей...» «...Возмутительно и чудовищно! Спокойно относиться к тому, что ребенок созерцает голое тело?! «Любовные сцены» собак и кошек, эту мерзость— да еще объяснять?! Рассказывать ребенку, что он произошел от зародышей? Да еще при этом указывать на живот?! А на какое место живота, позвольте узнать?.. Может быть, еще раздеться и продемонстрировать, как это делается?!» «...Наконец-то поддержка... Пишите, пожалуйста, больше для наших родителей и учителей. Они нам не верят, они нас боятся. Не хотят с нами разговаривать по-человечески, для них все зто как пугало огородное...» «...Что же, нам, по-вашему, спокойно смотреть на то, как «общаются» между собой 12- и 13-летние? Может, скажете еще: создавать им условия поиграть €в маму и папу», оставлять вдвоем в комнате, а самим уходить? Научить пользоваться презервативами?..» €...А все, наверное, потому, что их самих воспитывали под прессом, сами несчастные. Ничего, кроме подозрений и фальшивых нравоучений. А потом удивление: почему так много одиноких, почему одни делаются душевнобольными, а другие идут на разврат и преступления...» «...Раньше меньше грамоты разводили, зато семьи были крепче. А теперь развелись дармоеды-социологи, доктора наук, жрут хлеб народный, по телевизорам выступают, разврат несут, мнение свое навязывают, проститутки моральные...» Может быть, и не стоило приводить эти выдержки (еще не самые красноречивые), но ведь это и есть реальность психологии пола. В состоянии ли привить здоровое отношения к полу родитель, педагог, воспитатель, сам такого отношения не имеющий? Бушующая кривологика... 181 Авгиевы конюшни тысячелетий. На» памяти человечества нет ни одного поколения, которое бы не жаловалось на падение нравов последующего. Кризис половой морали копился исподволь, долгие века, и теперь, когда окончательно утрачивают силу средства подавления, насильственные и авторитарные, просто нет пути совладать с темной звериной силою, кроме знания — открытого, всестороннего. Гласность, да. Пока нет проблем. Спрашивают: когда же и как его начинать, это интимное воспитание? Ответ: еще до рождения. Сосунок, младенец. Можно еще ползать и ходить вполне голеньким. Сама невинность, сама чистота. Утверждать, однако, что пола в это время еще не существует, — значит, по меньшей мере, выдавать желаемое за действительное. Пол действует с момента зачатия, и уже в материнской утробе мальчики ведут себя иначе, чем девочки. Другое дело, что пол пока еще не двигатель жизни, а, как тяжелая фигура в шахматной партии, участвует в игре скрыто. «Секса» нет, но есть разлитой эротизм, пронизывающий тельце ребенка и окрашивающий некоторые картинки в тона, вполне узнаваемые. Бессознательное влечение к телу, объятиям, к ласке. Потребность качаться, ритмически двигаться... Невинно, естественно — как и желание любящих взрослых, особенно женщин, — ласкать, тискать, тормошить, обнимать, прижимать к себе маленького. Так все и должно быть. Желательно лишь не переходить меру — быть несколько сдержаннее, чем побуждает чувство, избегать ласк слишком жарких и длительных. (Дети и сами чуть позже начинают их инстинктивно избегать.) Естественно и любопытство малышей к собственному телу. Удивительно, как и все остальное. Все в какие-то мгновения приковывает внимание... Не ужасаться, не одергивать, не «давать по рукам»! Период самоисследования необходим. Если кажется, что слишком увлекся, — мягко отвлечь. Бессознательный онанизм — явление той же природы, что неотвязное сосание пальца. Ребенок не знает, что это плохо, а узнавая (обычно сразу же в форме наказания), не понимает, почему. Сразу конфликт, чреватый далекими последствиями, риск тяжелых пси* 182 хоневрозов в будущем. Боль и страх лишь усиливают влечение, притом его извращая. Не раздувать проблему. Пройдет, не сразу, но пройдет, само собой. Не стискивать одеждой, не понуждать долго сидеть и лежать, не перекармливать, не перегревать. Простора, движения, воздуха, разнообразия! «В папу и маму». Где-то с двух-трех лет подходит к концу привилегия младенчества — свободная нагота. Начинается эпоха приличий. Момент, обычно ускользающий от внимания: как ребенок реагирует на первые наши требования обязательно надевать штанишки, ни в коем случае не показывать то, что нельзя, не смотреть на то, что нельзя. Соглашаясь, даже радостно соглашаясь («я уже большой», «я как взрослая»...), все же затаивает и какой-то неясный вопрос, на который будет искать ответ. «Запретный плод» уже появился. С четырех-пяти — всем известная игра «в папу и маму». При случае и взаимоисследование: посмотреть, а что там, а почему... Ничего особенного: интерес угасает очень быстро, за секунды. Некоторая недовыясненность: почему у мальчиков так, а у девочек так. Игры «в папу и маму» — первые зачаточные пробы будущих взрослых ролей. Почти сразу же позабудутся, но через какие-то следы в глубинной памяти, возможно, помогут необходимому далеко потом... Секса здесь не больше, чем в игре в прятки. Посмотрите, как и детишки постарше спокойно бегают голышом на пляже, совершенно забыв и о своей и о чужой наготе. Когда плод не запретен, и интереса нет. Считать преходящее детское любопытство к половым органам проявлением «испорченности» могут только испорченные воспитатели. Оголтелая подозрительность действительно может испортить многое. Внушаемость такова, что и молчаливый взгляд, переполненный «взрослой мерзостью, может заморозить душу на годы. Разоблачения и репрессии — психотравмы на всю жизнь, риск остаться без внуков. «А что же?.. А как же, если?..» Неодобрение может выразить спокойное: НЕКРАСИВО — как некрасиво и ужасно глупо, скажем, вы- 163 совывать друг перед другом языки или плеваться. Некрасиво — и все. На досуге не забудем вовлечь в игры с другим направлением. Железа целомудрия. Ребенок не сознает, что ищет истину, а испорченные воспитатели этого не замечают. Замечают только нездоровое любопытство. Не замечают чистоты. Не видят САМОЗАЩИТУ ЧИСТОТЫ. Упрямую, иногда до отчаяния, решимость не впускать в себя ничего сверх того, что способна без искажений вместить душа. Ведь почти у всех первая, мгновенная реакция — отодвинуться... Чтобы стать цветком, нужно побыть бутоном. Завтра увидим, как расцветут, как все по-другому, ио повторится... Но когда же это завтра, где же оно?.. И наимудрейшему родителю не избавиться от иллюзии, что ребенок всегда будет таким, каков в сей момент. Никогда не женится, не родит. Никогда не расстанемся... Неужели вырастет борода? Каждый проходит стадию, когда все, чему в недалеком будущем суждено заговорить, запеть, застонать, а то и взорваться,— молчит, как бы стараясь убедиться в своем отсутствии. У одних до 12—13, у других до 16—17 господствует гормональная железа детства, вилочковая, лежащая неприметно в верхней части грудной клетки и сотворяющая все характерные детские свойства: и эту мартышечью непоседливость, и нетерпеливость, и кажущуюся невнимательность. Наводнения любопытства, пожары воображения... Железа игры, железа целомудрия. Препятствует росту опухолей. Эта самая железка притормаживает и половое развитие. И правильно делает, ибо, прежде чем расцвести, надо не только вырасти, но и собрать кое-какие сведения об этом мирб. У нас, в Бывандии. (Справка из подслушанного разговора.) — Откуда я взялся? — А сам не знаешь? — Не знаю. — Забыл сказку? — Какую? 184 Не в Папандии, не в Мамандии, не в какой-нибудь Дедобабандии, нет, не там и не сям, где не синлось ни котам, ни гусям, в небывайской стране Небываидин, в забывайской стороне, в открываиском окне дома номер мнльон проживает почтальон Фантазей, сам король почтальонов — Фантазей, почтальон почтальонов — Фантазей, Фаитазе-е-ей-Вообразей, жить не мо-, не мо-, не может без друзей. И стало ему однажды без тебя скучно. И взял Фантазей да и вообразил тебя, своего лучшего друга. И пришла к нам в Бывандию телеграмма: ПАПА ЗПТ МАМА ^ НЕ ТО ОТДУБАСЮ Не простая телеграмма, а срочная, вроде молнии, очень точная. Сам понимаешь, задание пришлось выполнять. — И вы меня сделали? — Как видишь. Еще не совсем. — А из чего вы меня сделали? — Сначала не из чего было делать, кроме как из себя. Потом нашлось кое-что другое. — А как это — из себя? — Из зародышей, совсем маленьких. Их даже не видно. Почти так же, как цветки делают новые цветки. Сначала Папа-цветок отдает цветку-Маме свой зародыш. Иногда этот зародыш пчела или шмель переносит, а иногда и сам долетает, по воздуху. И соединяется с зародышем цветка-Мамы. Получается общий и начинает в цветке-Маме расти. А потом — на землю и растет дальше. И вот это уже и есть цветок-Сын илич цветок-Дочка... Расцветает, когда вырастает. И тоже сделает вместе с другим цветком новый цветок. — Я был зародышем? — Да. Ты был сначала целыми двумя зародышами, они соединились, и ты стал таким веселым зародышем, из которого вырастает человек. — И у меня будут зародыши? 185 — Будут, когда совсем вырастешь н расцветешь. Но тогда еще придется тебе самому доделываться. А посмотри, видишь? Бабочка с другой бабочкой красиво летают! Это они танцуют, это их свадьба, праздник, они счастливые... Их тоже выдумал Фантазей. — А почему, когда жарко, люди снимают с себя все, а трусы не снимают? Зачем штаны? — Понимаешь, тут у нас в Бывандии очень много привычек и правил. Ходить в штанах — это такая привычка, такое правило. Все бывайцы так ходят и хотят, чтобы все так ходили. А кто правил не соблюдает, на того они сердятся или смеются над ним, стесняются или боятся... Правда, и в Бывандии есть такие места, где, наоборот, правило у всех ходить голышом, и там сердятся, когда кто-то это правило нарушает. А еще и такие, где, например, считается неприличным есть — все едят тайком друг от друга и ужасаются, когда кто-то заметит. Нам с тобой это кажется глупым, а тем бывайцам не кажется, они не верят, что можно есть, не стыдясь. Очень разные и очень смешные бывают правила и привычки в Бывандии!.. — А почему маленьким можно ходить на пляже голышом, а большим нельзя? — С самых маленьких соблюдения правил еще не требуется, потому что тут, в Бывандии, они еще не освоились. Они еще и говорят-то на небывайском языке. Ты тоже сначала на нем говорил. — А ты? — И я. Мы из одной сказки. Она еще не окончена... Готовиться к встрече. «Откуда берутся дети?» — «Зачем одеваемся?» — «Зачем звери соединяются?» — «Зачем люди женятся?» — «Что такое любовь?» — «Зачем меня родили? Зачем живут люди?..» Не должно быть стереотипов. Шестилетнему иначе, чем двухлетнему. Девочке иначе, чем мальчику. Опережающему в развитии иначе, чем ровесникам. Нельзя угадать, как ребенок воспримет наши ответы, куда поведет его дальше отсутствие знания и понятий, присутствие любопытства и фантазии, стихии собственной жизни. А в то же время, от того, как будем отвечать, как настраивать, зависят развитие, здоровье, судьба... Не объяснения, а разговор. Не инструкции, а общение. Не секспросвет, а высшая творческая задача. 186 Пять пожеланий: никаких «святых лжей»; не пресекать вопросов; не стараться объяснить сразу все; не чувствовать себя виноватыми перед детьми за способ их сотворения; думать. Ведь мы и сами почти ничего не знаем. ...Шла война. Моряку было четыре года. Папы с ним не было уже второй год, лица его он не помнил. Открытие: вдруг увидел свою маму. СВОЮ. В доме жила дворняжка Норка, чуть больше кошки, но, учитывая тогдашний рост Моряка, существо вполне основательное. Собачонка эта стала моим первым врагом. Все последующие были чем-то похожи. На всю жизнь запомнилась ее оквадраченная морда и выпуклые, ржаво-черные контролерские глазки, в которых посверкивало раз и навсегда готовое обвинительное заключение. Она претендовала на маму. Завела демонстративную привычку забираться к ней на колени, подхалимски крутилась вокруг да около, встречала и провожала. Когда же подходил я — не подпускала, ворчала, скалилась, один клык сверкал слева направо, другой—■ справа налево. Отлично понимала, что первенство в хозяйкином сердце принадлежит не ей, и, считая меня по рангу за величину низшую, искала поводы свести счеты. Одной из форм мести было недопущение меня в Подстолье — страну страшно важную, когда под стол ходишь пешком. И вот как-то сидел Моряк за обеденным столом, и случилось ему поерзать, а стул, он же Морская Лошадь, задумчиво заскрипел. Из Подстолья раздалось: «Р-р-р...» Эксперимент повторился. «Пр-р-рекр-рати, говор-рррю!..» Прекратил, но из самолюбия решил, что имею пр-р-раво болтать ногами. «Р-р-р-авП!»—■ острая боль... Прокушен был ботинок и палец до кости. Наказали не Норку, а Моряка. Отругали: «Зачем дразнишь собаку?» Собакобоязни не развилось, но еще года три после того не мог равнодушно видеть рядом с мамой никакое животное, даже курицу. Ревновал к подругам, боялся, что маму отберут, что меня оттеснят, забудут да еще ни за что ни про что укусят... 187 ^ моему сыну 15 лет. Когда ему было три с половиной, мы развелись с его отцом. Ушел к другой, и после нескольких попыток вернуться больше с нами никогда не общался... Вот с тех самых пор у сына и началось ко мне странное отношение. В четыре с половиной объявил, что на мне теперь женится он. Начал ревновать. Всякое появление в доме мужчины — скандал, слезы, истерика. В семь лет намерение «жениться» было забыто, но ревность не кончилась, даже усилилась. По этой причине я не смогла во второй раз выйти замуж за очень хорошего человека. И до сих пор он всегда напряжен в отношениях с любым мужчиной, даже вне связи со мной. Следит, чтобы я ни с кем не встречалась, нигде не задерживалась... Как он будет вести себя со своей будущей женой? Наверное, замучает ее. Такого ревнивца никому не пожелаю. Не патология ли? Что с ним делать? Как мне вести себя? (О*. Не было ли момента, когда сын мог испугаться, что Вас потеряет? Может быть, расставание с отцом натолкнуло его на опасение, что ему придется расстаться и с Вами? Не пожелал ли из-за этого закрепить «право собственности» на Вас? При такой установке всякое существо, как-то отождествляемое с собой, автоматически воспринимается как соперник. Не случалось ли сыну стать свидетелем Ваших сцен с мужем, предшествовавших расставанию?.. Не было ли с Вашей стороны слишком поспешных попыток выйти замуж или хотя бы такого желания, которое могло показаться сыну угрожающим?.. Дети иногда фантастично чутки даже к мимолетным настроениям взрослых, могут и многое измышлять, но редко совсем без повода... Для ребенка бесконечно важна уверенность, что мы принадлежим ему как ЛИЧНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, да, всецело и навсегда. И вот откуда эти проекты жениться на маме, выйти замуж за папу (последнее, впрочем, реже, и никогда, если папа пьет). * (!) — здесь н далее вместо имени адресата.— В. Л. 138 Уверенность в безраздельном, вечном владении, подтверждения уверенности — зачем, почему? Потому, что ребенок начинает ее терять. Уже смутно чувствует, безотчетно догадывается: НА САМОМ ДЕЛЕ это не совсем так... А наш выбор — «между львом и крокодилом». Поддерживая собственнические притязания, создаем множество проблем и себе и ему, включая и его будущие интимные и семейные отношения. Не поддерживая, пресекая, отрывая от груди, рискуем оставить в отчаянии внутреннего сиротства... Если у Вас с сыном отношения искренние, уже можно с ним об этом поговорить. Загородный дом творчества. Приятно и поучительно разделять трапезы с собратом-писателем. — Над чем работаете? — Пишем с коллегой книгу «Нестандартный ребенок». — Вот как?.. Интересно. Я тоже кое-что по детской тематике... — Сказки? Стихи? — Сейчас главное — публицистика. — Что именно, не секрет? — Пишу статью против совместного обучения. Да, считаю, что надо срочно восстановить раздельное. Вы шокированы. Вы будете спорить. — Могу только поспорить, что у вас не сын. У вас дочка. — Да, в первом классе. А как вы догадались?.. На следующий день он пришел расстроенный. — Что-нибудь случилось? — Так и знал... Позвонил домой, и вот такое,.. — Да что? — Влюбилась, влюбилась, дрянь эдакая. Представляете?! Влюбилась в четвероклассника. Придется ехать в Москву... — Взаимно? — Что вы, он ее и в глаза не видел. Да и она его всего раз, в коридоре... Извините, спешу... Слегка успокоился после того, как узнал, что дочка поостыла к своей пассии в школьной раздевалке. Два раза толкнул, на ногу наступил. Дерется с девочками, а больших мальчишек боится. — И все-таки я за раздельность. Ну не с первого, 189 а так примерно с пятого класса, чтобы не было этого... Вы понимаете? — Понимаю. Прямо из женского монастыря — замуж, и заодно запретить разводы. — А что ж, я бы и запретил. — А я бы еще ввел брачные экзамены. Аттестат на право. Тридцать три предмета, ие меньше. — А что? На право вождения автомобилей экзамены сдаем, видите ли, а на право вождения жизни?! Провалились — ступайте вон, готовьтесь на следующий год. Да, вот так! — Боюсь только, что придется одновременно срочно создавать сеть спецдетсадов для внебрачных детей. — Ах ты черт... Не говорите мне этого! Вы садист! Антимиры. Так было испокон веков и так будет, пока существуют род женский и род мужской. Перед броском друг к другу две половины человечества должны накопить силу взаимного притяжения, а для этого временно размежеваться. Невзирая на совместность обучения, Природа делает свое: приблизительно до восьмого класса девочки дружат преимущественно с девочками, мальчики с мальчиками. Стихийные стайки и дружащие парочки, как правило, однополы. (Из этого правила есть, однако, серьезные исключения.) Влечение с обратным знаком—так можно, пожалуй, отвлекаясь от исключений, определить основное отношение полов друг к другу до созревания. Хочешь не хочешь, а в каждом классе и в каждом дворе образуется при одном явном еще и по два тайных мирка, отделенных друг от друга незримыми, а часто и вполне видимыми перегородками. Вон к той крепости за пустырем, сделанной из обгорелых ящиков и железяк, ни одна из окрестных красавиц и близко не подойдет, зато вот на эту скамеечку, что поближе к дому, ни один уважающий себя мальчишка не сядет. При всех успехах мирного сосуществования в мирах этих возникают свои устремления, свои жаргоны и микрокультуры. Каждый ребенок неосознанно, но неотступно решает одну из важнейших стратегических задач целой жизни — отождествление со своим полом. От этого будет зависеть и отношение к противоположному. И отношение к родителям, и к будущим собственным детям... И выбор профессии, и многое другое. 190 Ядерное испытание. Вот и препубертат — предпод-ростковый возраст. Вот-вот начнется... У каждого по своему графику. У некоторых девочек— уже в 11. Одни мальчики в 13—14 уже с усиками, другие еще цыплятами идут в армию. Если спросить себя, если вспомнить, чего мы сами ждали, чего желали бы от родителей, от старших касательно этих дел, если попытаться снова погрузиться туда, в наши глупые трудные времена... Вдруг оказываешься, как во сне, в какой-то темной пещере, несущей тебя то ли вверх, то ли вниз... Не понимаешь, что с тобой делается,— то натянут как струна, то как мешок с кирпичами... Мы ие сознавали, что это времена трудные и глупые— все времена такие. Мы не знали, чего хотим от старших, кроме безнадежного: чтобы не мешали... Вот сейчас ясно — хорошо было бы, если б вовремя предупредили, спокойно объяснили... Поведали бы не только об э т о м, но и вообще... О любви, о себе, о жизни... Только без навязываний, без поучений! Только не считая за маленьких!.. Элементарная наблюдательность плюс воспоминание о себе многое подскажут. Конечно, желательно знать. Но еще желательней — осознать, чего не знаешь и по сей день, а теперь наблюдаешь, как очередное ядерное испытание. Только взрыв этот уже не в тебе, а в том, кто получился из твоего... Приходят месячные, должны приходить — что это такое? Почему и зачем? И из врачей мало кто знает, что это наследие дальних времен, когда мы были океанскими жителями, существами, чье тело строилось и жило по приливно-отливным ритмам. Заметна и сейчас связь с лунными фазами... Ничего не знаем о смысле оволосения, кроме того, что это вторичный половой признак. Не знаем, пбче-му и у мальчиков на некоторое время твердеют и болят грудные железки, а иногда и вспухают. Действует какой-то гормон, но зачем?.. А откуда вдруг эротические сновидения? Как случается во сне то, чего в жизни не было, быть не может, чего и вообразить невозможно?.. Поллюция — буквально значит «загрязнение», «осквернение», а ведь это лишь выход семени, чистой природы, подобной цветочной пыльце. Да, начинается цветение — природное существо имеет все основания 191 радоваться, ликовать, а у нас муки стыда, смятение, ужас... Почему в самый неподходящий момент эрекция?.. Пол родителя, пол ребенка. Естественно, когда мать посвящает дочь, отец — сына. Но дело ие в том, кто, а в том, как. Если нет уверенности, лучше попросить кого-то, кому доверяем. Маловероятно, чтобы даже знающий и тактичный отец, будь он и врачом, смог преподать дочери некоторые гигиенические навыки. Но мать — здесь сама природа дает больше свободы^ вполне может, в меру своей осведомленности, рассказать сыну и о мужской физиологии, и о женской. Важно лишь принять это не как тяжкую обязанность, а как святое право. И не ограничиваться только физиологией. Если удастся хоть раз спокойный разговор — это вход в дружбу на новых основах. Не задаваться целью научить, повлиять, направить — это происходит тем верней, чем меньше намеренности. «Как подойти, с чего начинать?.. Жутко трудно! Какой-то барьер... Как же я могу все рассказывать, я, именно я?.. Почти как рассказывать о неизбежности смерти». Да, барьер, притом двусторонний. Даже великовозрастный ребенок более всего стесняется таких разговоров именно с собственными родителями. Боится вопросов, боится нравоучений, боится и неуклюжих, убийственных откровений. Есть у каждого, повторим, глубочайший инстинкт нравственного самосохранения. Это именно он делает невозможным и для взрослого представить тайну собственного рождения как простой плотский акт, хотя все вроде бы ясно. Не «ясности» ищет душа в этом знании, а посвященности. Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего. Десятилетний может оказаться более образованным в вопросах пола, чем мы с вами. При вопросах, ставящих в тупик, лучший ответ: «Мне об этом нужно узнать точнее, подумать. Потом поговорим». Авторитет и доверие ущерба не потерпят, напротив, и драгоценные вопросы не пропадут. Придется только выполнить обещание. И не откладывая надолго. 192 Кое-что о зрелищах. Разговор шел об обычных трудностях учебы, о вполне ординарной лени, о стандартном непослушании, когда вдруг мать как о само собой разумеющемся сообщила: — Мы с Андреем уже полтора года не разговариваем. — Почему? — Он оказался таким... Ужасно. Не знаю, как рассказать. — Как было. — Не могла себе представить, что мой сын окажется таким... ненормальным... Таким подлецом... Вы не можете себе вообразить. Кошмар, стыд. Ну, короче говоря... Он подсматривал. — Что подсматривал? — Как я мылась в ванной. — Да. Через застекленное окошко из туалета. Теперь его замазали. — Погодите, не понимаю. Сколько ему лет, вы сказали? — Скоро четырнадцать. — И уже полтора года не разговариваете? — Как можно после такого о чем-нибудь говорить? — И это единственное его прегрешение? — По-вашему, этого недостаточно? — Я хотел спросить, провинился ли он перед вами еще в чем-нибудь, из-за чего стоило бы полтора года не разговаривать? И как вам это удается? — Да нам, в общем, и не о чем. Кроме еды, уроков... — А раньше было о чем? — Раньше я думала, что у меня растет друг. Она считала сына не менее чем извращенцем. Вопрос, иногда задаваемый: нужно ли оберегать ребенка от невольных зрелищ взрослой наготы, в том числе и родительской? Ответ: не в большей мере, чем от зрелища вашего плохого настроения. Двойной счет. Незабываемо это событие, когда наше невинное чадо в первый раз приносит домой со двора или из садика нечто благоуханное. Реакции взрослых — от смеха до ремня. Но так или иначе в бытность детьми мы узнаем, что бывают 193 слова обыкновенные, хорошие, и бывают плохие, и что говорить эти плохие слова — значит быть плохим и делать плохо другим. А значит — НЕЛЬЗЯ. ^ Почему нельзя произносить и писать слова, обозначающие всем известные части тела и действия, с ними связанные? Интересны не сами эти части и действия — ерунда, а вот интересно, почему же НЕЛЬЗЯ?! Почему, как так выходит, что слова эти — ужасные, оскорбительные, непристойные?.. Кто придумал эти негодные слова и зачем? А на заборах, на стенах зачем пишут?.. Не-цен-зур-ные. А что это значит?.. Почему другие слова, обозначающие то же самое, писать и говорить можно? Слово «спаривание», например, считается приличным, употребляется в учебниках. А ведь?.. Почему, почему?.. Не всякий взрослый ответит на эти вопросы. Далеко не всякому они и приходят в голову. Взрослые просто хорошо запомнили, выучили, какие из придуманных ими слов говорить можно, а какие нельзя. Но иногда забывают... Среди дошколят в дворовых компаниях и в детсадовских группах вспыхивают время от времени эпидемии примитивного сквернословия, быстро гаснущие, родители иногда не успевают даже заметить... Из рассказа одного повзрослевшего. — Воспитали меня прекрасно: на классической музыке, на литературнейшей речи, на математической строгости в моральных вопросах. Никогда ни одного недостаточно интеллигентного словца в семействе не проскользнуло. А вот теперь небольшим начальником на участке работаю, и такая кругом математика, что хоть с заткнутыми ушами ходи. Самое интересное: люди в большинстве неплохие, отчасти даже культурные. Что делать прикажете? Протестовать? Изобличать, жаловаться? Перевоспитывать? Были попытки. С единственным результатом: утратой доверия, от чего страдают и производственные показатели. В радиусе двух метров от моих ушей воздерживаются, но не далее. И волей-неволей задумался: может, воспитали меня чересчур стерильно? Может, я чего-то в этих людях не постигаю, им это зачем-то нужно? А что, если попробовать, так сказать, овладеть предметом?.. 194 Раз попробовал: муть, дрожь под ложечкой. Попробовал еще раз: стошнило... Матерщина — изнанка общественного лицемерия. В пятом классе на одной парте могут оказаться отмеинейший специалист по непечатному лексикону и строжайший пурист, краснеющий при одной мысли о слове, совпадающем по звучанию с уменьшительным обозначением попугая. К седьмому или десятому может произойти внезапный обмен ролями. Я знал одного десятиклассника, физически развитого, энергичного парня, не дававшего спуску никому, кто позволял себе грязно выражаться в присутствии особ женского пола. Вступал в рукопашные с целыми компаниями. И он же, этот рыцарь, в обществе однокашников, если только поблизости не было женских ушей, матерился без удержу, не стесняясь и взрослых. Спросил как-то, почему такое рассогласование. — Мы мужики. Между нами можно. — А почему между ними, я имею в виду женщин, нельзя? — Ну... Так принято. — Почему? — Им не нравится. Оскорбляет. — А иас почему не оскорбляет? — Да вообще-то... И женщины тоже, некоторые... Знаете, какие есть?.. Я знал, что он был слабенький, пока не занялся спортом, его дразнили, обижали; что у него запойный отец; что дома часто бывают неэстетичные сцены; что он с горькой нежностью любит свою неразумную мать; что к натурам аналитическим не относится... — Не думал, зачем это тебе? — Да как-то... Без мысли. — Чему-нибудь помогает? — Да вроде бы... Ну, свободней... Ничего такого, без мысли. А еще когда злишься, как выхлопной газ выходит. Разрядка, ну. — А фальши не чувствуешь? — Как?.. — Двойной счет. При дамах чистенькие, между собой грязненькие. — Не думал об этом... «Без мысли» — вот, наверное, основное. Сквернословящих можно приблизительно разде лить на две массовые категории. Одна — те, для которых мат служит по преимуществу выхлопной трубой 195 разного рода чувств. Злоба, досада, смятение, растерянность... Есть и те, которые таким способом, за неимением иных, выражают одобрение, восторг, изумление, даже нежность. Как бы искренность, как бы свобода... Другая категория — матерящиеся всего лишь по той причине, что такой стиль принят в среде их общения. Без мысли и даже без чувства. Всего лишь сигналы связи, знаки отождествления: «Мы свои». Визитные карточки. Интересно, что действительно аморальные люди, развратники даже в матерящейся среде не сквернословят почти никогда. Для большинства сквернословящих мат внутренне не связан с тем, к чему буквально относится и что задевает в тех, кто ощущает его как нечто отвратительное. Всего лишь способ общения и самовыражения, подобно «оздоровительному мероприятию» свиней — грязевым ваннам. Даже когда очевидно намерение оскорбить, нецензурные слова используются не в их исконном значении (слово «сука» с этой точки зрения очень показательно), а в символическом. Одна из загадок человеческой психологии. Ключ к ней таится в древних табу — в «общественном подсознании», наследуемом нами от тех времен, когда речь была средством магии. Потребность в таких табу, как и в словесных визитных карточках, кочует из рода в род и связана со всегдашней нашей потребностью отличать своих от чужих. Кстати сказать, далеко не во всех языках «неприличие» связано с полом и телесными отправлениями; что «грязно», а что «чисто» зависит от сложившейся системы условностей. История языка открывает нам, что слова и целые обороты попадают под табу не сразу, а в результате долгого и сложного дрейфа значений, смещений смысла. (Как, например, ругательство на букву «б», ранее бывшее совершенно рядовым словом.) Происходит и обратное: запрещенные слова таинственным образом реабилитируются, получают прописку в словаре... Далеко не все ясно здесь; но, думается, уже любопытно— для тех, кто, желая противостоять речевой грязи, хочет иметь опору в понимании, а не только в своих оскорбленных чувствах. Нравоучение — жанр, в котором еще никто не преуспел. 196 Как можно дальше. «Как бы вы сформулировали свое пожелание относительно Е Е личной жизни?» — спросил я как-то несчастливую маму одной дочки. — Чтобы счастливей, чем я. — А что для этого делаете? — Учу быть осторожной. Шестнадцатилетняя дочка, хорошенькая, уже три года страдала невротическими спазмами кишечника, возникавшими всякий раз, стоило ей оказаться вблизи представителей противоположного пола. На дискотеке, в кино, повсюду... В назидательных схемах — все по расписанию, все как надо. В жизни — как есть. Многие современные дети до 14—15 лет приобретают ту или иную ступень эротического опыта, от поцелуев и далее. Некоторые мальчики и еще больше девочек к 16 годам не имеют невинности. Вовсе не предрешено, что наш ребенок окажется в числе подтвердителей тенденции. Всего лишь вероятно. Обратная вероятность тоже сравнительно высока. Главный вопрос родителя: к какой же из этих вероятностей готовиться? Чему быть, тому не миновать? Или предупреждать, контролировать, смотреть в оба? Ответ в каждом случае почти стопроцентно предрешен эмоциями, мне не известен еще ни один, когда возымели бы силу какие-либо аргументы. Десятилетняя Надя занималась «этим» с мальчиком чуть постарше. Кто-то увидел, сообщил матери. Вера, одиннадцати лет, вместе со своей подружкой-однолеткой — то же самое с компанией сверстников. У всех троих врачебными осмотрами было установлено, что ничего физиологически необратимого не случилось. Но психологически необратимое у двоих случилось. Надю мать изругала последними словами, прокляла и жестоко избила. Мать Веры заметила, что девочка не спит ночами, то и дело с тревогой ощупывает свой живот. «Что с тобой?» — «Мама, я теперь умру. Я беременная». (Кто-то из той же компании успел поведать, что от «этого» получается беременность, а что такое беременность, недообъяснил.) «Мы с Тонькой... с ребятами на пустыре...» Мать осталась внешне спокойной, постаралась успокоить и дочь. Повела к врачу. Страх «беременности» возвращался еще в течение нескольких месяцев, потом 197 прошел. Имела, однако, неосторожность — из самих добрых побуждений — уведомить мать подружки. Реакция была той же, что и у матери Нади. Вера развивалась дальше нормально, впоследствии — счастливое замужество. Подружка же, как и Надя, благодаря «принятым мерам» осталась душевно искалеченной, выросла психическим инвалидом. Смотреть в оба? Да. Но как можно дальше. Уважаемый доктор, нашей дочери сейчас 12 лет. Два года назад летом она отдыхала с бабушкой в Н-ске. И там нашелся один «очень симпатичный человек» (так писала бабушка в письмах), уже в возрасте (как оценила бабушка, за 50 лет), назвавшийся учителем, которому очень понравилась Оля. Он с ними гулял, купался, покупал Оле конфеты, и бабушка много раз оставляла девочку с ним. Он их даже провожал и подарил Оле свою фотографию. А когда они сели в самолет, Оля призналась бабушке, что он учил ее ругаться матом, показывал свои половые органы и т. д. и сказал, что убьет ее, если она расскажет об этом бабушке. Я думаю, что Оля рассказала далеко не все, она очень скрытная. Мы, как могли, обсудили это дело, и так как делать было нечего, сказали Оле, что это плохой человек и надо его забыть. Олю ничем не пугали, не наказывали и не выспрашивали подробности. Нам с мужем казалось, что ребенок все забыл... И вдруг сегодня опять зашла речь о том давнем случае. Я поняла, что все это время девочка мучилась и пыталась что-то понять и осознать, но ничего не говорила. Вдруг спросила: «Что такое онанизм?» Я ей ответила, как смогла, в общих чертах и сказала, что это бывает в определенном возрасте и потом пройдет, что она встретит хорошего человека, выйдет замуж и все будет хорошо, а того типа надо забыть. Оля сказала, что она тоже этим занимается. Я спросила: «Как? Что именно ты делаешь?». Она сказала: «Ничего. Просто лежу одна сама с собой». На этом разговор закончился. Но я чувствую, что у ребенка травма, что это беда, и не 198 анаю, как мне быть. Может, надо показать чу? Какому? Гинекологу? Психиатру? Правильно ли мы себя ведем? () Мне понятно Ваше состояние. Того мерзавца придушил бы своими руками... Ведёте Вы себя почти правильно. Но вместо «надо забыть» лучше спокойное «забудется». Сейчас самое главное — по возможности успокоиться Вам самой (мие тоже очень трудно не сказать «надо») и вычеркнуть из своего сознания слово «беда». Беды нет. Только неприятность, последствия которой минуют тем скорее, чем тверже Вы будете в этом убеждены. Имейте в виду, что ребенок воспринимает не только прямые обращения и разговоры, но все, что у нас внутри, весь подтекст. От Вашего настроения многое зависит. Поэтому, как ни трудно, забывать Вам придется вместе с девочкой. Онанизм действительно пройдет. Возможно, он и не связан с той психотравмой, а если и связан, ничего рокового в этом нет. Не надо тащить к врачам — фиксация внимания, опасность дополнительных травм. Сейчас девочка доверяет Вам, хотя и замкнута, и это самое главное, что поможет дальше. Будут еще, вероятно, случаи поговорить... Все происшедшее — история не такая уж редкая. Те или иные травмы и временные отклонения у детей, в том числе психосексуальные, в нашем нестерильном мире практически неизбежны, а любящие взрослые на то и существуют, чтобы их понимать и, по крайней мере, не усугублять. Два голоса. Примерно каждый четвертый из молодых пациентов начинает исповедь сразу с этого. (Или чуть позже.) Почти никто не знает, что родоначальник проблемы, библейский грешник Онан, жестоко наказанный, делал не совсем то и не из тех побуждений. Кому до него теперь дело. А вот проблема... У нее достаточно много жертв, у этой проблемы. Впадают в депрессии и ипохондрии. Презирают и убивают себя. Убедить, что это не вреднее, чем грызть иогти, не 199 всегда удается. Не помогают ни прозрачные подобия в поведении животных, ни уверения, что это не грешнее, чем так называемая нормальная половая жизнь без любви и без цели продолжить род. Онанизм эпизодический, отводной клапан естественного напряжения, обычно не занимает мыслей и не отягощает совесть. Длительный же, регулярный вызывает эту вот угиетеиность. Причины и следствия меняются местами. Убеждение в своей порочности и неполноценности препятствует интимным отношениям, давит виной и страхом. Отсутствие отношений фиксирует онанизм. «Смогу ли отвыкнуть, избавиться... Смогу ли иметь детей?.. Смогу ли...» Последствий никаких, кроме самовнушенных. Норма полная — и все, все сможешь. Никакой грязи и вины на тебе нет: влечение твое, абсолютно естественное, лишь временно замкнулось, может быть, и по причине своей повышенной интенсивности, которой ие стоит стыдиться. Голос твоей природы. В человеке нет ничего грязного, кроме того, что он сам делает грязным своим невежеством. Но ты спрашиваешь: почему же все-таки это так мучительно стыдно? Почему смутно чувствовалось с самого начала, что от этого лучше воздерживаться? И этот стыд — тоже голос твоей природы. Этот голос требует от слепого влечения—разомкнуться, прозреть, чтобы освободить дух и слиться с рождающей жизнь любовью. Требует от тебя управлять влечением, драгоценную его силу устремлять на прекраснейшее. Все в человеке необходимо, но высшее должно властвовать, целое — управлять частями. И мучаешься ты всего более от того, что неясно и искаженно слышишь этот свой высший голос. Тебе чудится, что он обвиняет и угрожает, а он просто зовет... Никаких «последствий». Ни преступного, ни страшного для здоровья нет; но лучше воздерживаться, чтобы быть энергичнее, жизнерадостнее, крепче духом. Придет и состояние, когда воздерживаться будет легко; и придет тем быстрее, чем спокойнее ты в это поверишь. Уважаемый доктор, мне нужен совет, это вопрос жизни и смерти. 200 Я испытываю влечение к людям своего пола. (...) Когда мне было 16 лет, я ждал очередь к окулисту в поликлинике, а рядом был кабинет сексопатолога. Я подумал: «Мне же туда нужно идти». Но не смог, как же мог я сказать врачу о своей болезни? Ведь это же стыдно, какими глазами посмотрит на меня врач? Что скажет? Да не посадят ли меня еще в тюрьму? Обратиться все же решился. Врач сказал, что мне мало чем можно помочь и выписал бромкам-фору. Я заплакал... В первый раз я влюбился в детском саду в мальчика из своей группы. Тогда я еще не знал, что это влюбленность. В школе один раз я влю-бился в девочку-одноклассницу в третьем классе, но потом снова влюблялся в мальчиков, сначала только платонически, но потом по-другому. Не знаю, как закончить это письмо. Объясните мне, пожалуйста, в чем причина моего порока и как же переделать свою натуру? Стоит ли дальше жить? (!) Главное твое страдание сейчас от того, что ты мало знаешь, а что знаешь — далеко от истины. Как во все времена среди правшей рождались, рож-жаются и будут рождаться левши, так всегда и повсюду рождается некий процент людей с влечением не к противоположному полу, а к своему. (А у некоторых оба влечения совмещаются.) Вариант человеческой природы; и если мы не понимаем, зачем он природе нужен (очевидно, не для размножения), то это еще не значит, что мы должны определять его только как болезнь или порок. Не так уж мало людей твоего типа отличаются повышенными способностями, вносят огромный вклад в культуру, творят прекрасное и прекрасны сами. Не будем называть имена... Любовь к кому бы то ни было, какая угодно — не порок вовсе: осуждать чувства не вправе никто. Порочны только действия, если затрагивают других, оскорбляют их чувства. Такие действия могут производить и люди с обычным типом влечения. Но чувства, какие угодно, — личное дело, и стыдиться здесь нечего. Сосредоточь силы не на непосильной переделке 201 Своей натуры, а на одухотворении. Особенности твоих Чувств твою душу не исчерпывают. Влечение — только часть человека, и от тебя зависит, стать ли его рабом, прислужником, роботом — или подняться выше. Тэта, Омега и остальные. Уважаемый Недосягаемый! Вам пишет обыкновенная закомплексованная уродина. Случай не такой уж тяжелый, ведь эта «уродина» прекрасно знает, что у нее отличная фигура, красивые, хотя и небольшие, раскосые глазки, очаровательная ямочка на подбородке, длинная шейка. Я этому верю, когда мне говорит об этом мама, я даже вижу это, когда подхожу к зеркалу. Но куда же все это девается, когда я в школе, на дискотеке, когда наконец я вижу человека, который мне нравится? Я мгновенно превращаюсь в уродину. Я ощущаю себя длинной, тощей или, наоборот, коротконогой, жирной. То вдруг у меня маленький, до слез маленький бюст, то вдруг кажется, что все-все-все, кроме мамы, меня ненавидят. Вот недавно с пятой уже подругой разругалась. Я никогда не дружила с мальчиком, и у меня есть опасения, что я вообще останусь старой девой. А нравятся мне буквально все. И стоит кому-нибудь уделить мне хоть вот столечко внимания, я в него чуть ли не влюблена и уже представляю, как мы с ним гуляем по парку или как он пригласит меня танцевать. Знаете, мне уже 16 лет, я в 9-м классе, отличница, за это меня презирают. А сейчас я Вам назову точную цифру, сколько раз меня приглашали танцевать. Так: 21 раз, 12 человек. (В том числе и одноклассники, и вся шухоботь). Скажите, это нормально? И то, что я в таком возрасте еще не сбилась со счета? Один рае меня провожали домой с дискотеки, но трудно назвать такую девушку, которую этот человек еще не провожал. Я пробовала развивать общительность при помощи телефона, но мама закатила мне такое! Говорит, это подсудное дело. Может быть, я не совсем правильно это делала? Кстати, о маме. Только она говорит мне, что я красивая, умная, что у меня в жизни все правильно, что любовь придет, что бюст (пардон) 202 со временем будет. И если я еще не повесилась с тоски, то это ее заслуга. Чего я от Вас-то хочу?! Ведь это не Вы, а Д. С. Кстонов имеет заочных пациентов. Я не знаю, не знаю, но помогите же мне! Хотя чем Вы можете мне помочь? Словом? Неустанные мамины уговоры на меня почти не действуют. Только я сама смогу победить свою неуверенность в себе, свою закомплексованность, ведь смогу, ведь да? Ведь я не безнадежная? Напишите мне (о боже, как я обнаглела, до меня ли Вам?!), как сделать так, чтобы нравиться молодым людям, быть притягательной. (Причем во мне почти нет так называемого секса.) Вы знаете, ведь Вы же психолог и мужчина, в конце концов. Откликнитесь на мою просьбу! Если для этого Вам будут нужны дополнительные сведения о моем характере и вообще, то я Вам кучу писем накатаю... — Уже откликнулись? — спросил Д. С, отложив письмо к горке того же профиля. — Скажите, что такое «шухоботь»? — Кажется, то же самое, что и «шушера». А что такое «шушера», я не знаю. — Как вы полагаете, правильно ли ведет себя мама? — Добросовестно поддерживает дочкину самооценку... — ...В том числе и э т у самооценку... — Да. Это правильно? — Другого варианта не видится. — Я бы еще посоветовал завести собаку. — Можно представить, сколько времени дитя проводит в обществе зеркала. — Думаете, намного больше, чем те пять подружек, с которыми разругалась? — Но может быть, тех мамы не посадили с такой самоотверженностью на свое психологическое иждивение? — Есть и папа, но и его недостаточно. — Что и заставляет обратиться к мужчине, в конце концов. — Ваш диагноз, прогноз? — Здорова, неглупа, с юмором, эгоисточка. Типичное возрастное и средовое. Характер Тэта (см. гл. IV— 203 В. Л.), с кокетливыми попытками приближения к Омеге. Всего вероятней, к моменту выхода нашей книги маме придется уже поддерживать самооценку внучки... Айсберги доверия. Вдруг грянет и в тринадцать, и в десять (а то и в шесть, как у Д. С.) любовь — самая настоящая, самая жестокая, самая безнадежная, даже если взаимна... Научить, помочь, облегчить?.. Дай бог не покалечить. Вот только сейчас и мы решаемся вслух признаться, когда наших родителей давно нет. О моей любви узнал тогда только один мальчик, однолеток, который был тоже влюблен в эту девочку. Не знаю, как он, но я выжил только благодаря этой взаимной исповеди. Доверительность отношений — лучшее, на что можно надеяться. Но и в океане Доверия много айсбергов. Опасностью может стать и чрезмерное доверие к нам ребенка ко времени, когда ему уже пора выходить на поединок с судьбой в собственных доспехах. Как раз когда есть доверие, а значит, и внушаемость, и зависимость, самое разумное и самое трудное—попридержать суждения, оценки, прогнозы, даже ясные, как дважды два. Загнать под замок советы. Посадить на цепь сопереживание... Трудно, невероятно трудно! Но хоть на десятую исполнимо... Большинство предсказаний сбывается не потому, что они верны, а потому, что им верят и стараются опровергнуть. — Думаешь, опять собираюсь воспитывать? Хватит, воспитывай теперь ты меня, если сможешь. Серьезно, прошу помочь. Без тебя не справиться. Понимаешь, мне нужно себя понять. А чтобы себя понять, нужно вспомнить... Мешает моя взрослость, моя, понимаешь ли, окостенелая личность. Хочу вспомнить себя в твоем возрасте. Все, все, ничего не упуская, не обходя и самых секретных секретов, которые скрывались и от себя. Вот-вот, это... Себя ведь и боишься больше всех, и меньше всех знаешь. Я себя и сейчас не знаю, просто чуть больше опыта. 204 Если бы можно было своевременно поговорить со знающим добрым другом... Старшие редко понимают, как трудно младшим, потому что не хотят помнить, какими были. Хочу вспомнить свою любовь. Да, в твоем возрасте у меня была уже любовь. Вспомнить, чего приходилось стесняться, бояться, тайно желать-Помоги мне вопросами. Спрашивай. Может быть, легче будет задать вопросы, если представишь себя, например, доктором? Или моим родителем?.. Такое представить трудно?.. Ну а будто ты просто мой друг, старший друг. А я мучаюсь, жажду спросить, но стесняюсь, боюсь, что осмеешь, застыдишь или, что всего хуже, начнешь читать проповедь... ...Вспоминаю... Сначала только любопытство, еще непонятно к чему. Хотелось только узнать, выяснить... Но почему-то уже было страшно, какое-то волнение... Как будто спало внутри неведомое существо и стало потихоньку просыпаться... Первый опыт: несвоевременно, неуместно, не так, как представлялось... Тревога: не так, как полагается, ненормально!.. Теперь-то я знаю, что тревога эта обычна, что бывает она у всех, во всяком случае у каждого, в ком растет не только животное. В тебе просыпается зов следующих поколений, быть может, несравненно более совершенных, чем ты, — как не бояться?.. Это была тревога за Тебя! Но тогда эта причина, самая сокровенная, не сознавалась. Крутились неотвязно только самые пошлые глупости: «А что, если узнают? А как теперь я выгляжу, какое произвожу впечатление? Что сказать и что делать, если...» — А у тебя как? — хотелось спросить кого-нибудь.— И у тебя тоже?.. Никто не объяснил, что эти желания чнсты и святы, потому что это главное влечение жизни — жить, продолжаться — влечение, без которого не было бы ни тебя, ни меня, никого. Зато более чем хватало внушений, что это стыдно. Если бы знать, что врачи считают ненормальным как раз отсутствие влечения. И что это тоже не так! Если бы объяснили, что у каждого своя жизненная стезя, свое время, своя тайная мудрость, своя норма!.. 205 — Помни-шь, ты спрашивал меня: «Зачем меня ро-дилн? Зачем живут люди, зачем человек? И вообще все — зачем?..» А я обещал подумать. Я и раньше думал об этом, еще когда был таким же, как ты. Многих спрашивал... — Теперь знаешь? — Еще не все. — А немножко знаешь. — Вот слушай... Это тоже сказка, но не совсем... Жила-была Капля. Жила в ржавом кране, таилась себе потихоньку за переключателем, и пока кран не открылся, безмятежно спала. Но вот однажды непонятная сила устремила Каплю куда-то — куда-то — куда-то... Стоп! Закрылась задвижка. А Капля повисла между краном и неизвестно чем. Висит и висит. Ну так что же?.. Обычное для всякой капли, не слишком завидное положение так вот висеть. Между тем сзади уже давно в нетерпении колыхались другие капли: «Эй, кто тут последний? Чья очередь?» — «Последних нет, дура. Есть только следующие!» — «Эй, ты там, не задерживай! Капай!» — «Ой! Молекулу отдавили!» — «Не капайте на мозги!..» Капля задумалась. «Кап иль не кап — вот в чем вопрос. Упасть вниз было бы, конечно, по всем правилам, но что дальше?.. А дальше вон — черная дыра! Канализация... А ведь я бы могла быть Росинкой, сиять, отражая солнце иа каком-нибудь чудесном цветке... Я бы могла быть брызгой Ниагарского водопада — летела бы, целуясь с воздухом и искрясь, бесконечно летела бы... Господи! Если уж падать, то хоть с дождем на поле, чтобы подпитать какую-нибудь травинку! Или хоть в лужу, чтобы произвести пузырь — кратковременный, но потрясающий! А туда... Нет! Нет! Не хочу!! Не могу!!! А-а-а-а...» Нет, не упала наша Капля, не упала, а... Испарилась. Ну, а что уж там приключилось с ней дальше, не ведаем. Только одно скажу тебе по секрету. Мир задуман для Красоты. Капля тоже.
|
отлично
1 