Лекция наука истории
вернуться в начало
скачатьОт Телеграфа до ближайшего поезда метро на станции "Охотный ряд"надо пройти мимо двух десятков нищих. Каждый - и ребенок с гармошкой, и пьяный инвалид, и цыганка с цыганятами, и трясущаяся сухорукая, и скрипичный дуэт из Консерватории - все просят и умоляют Христа-ради денег. Хотя ясно, что именно деньги, валящиеся им в пакеты, шапки и чемоданы, им не нужны.-Классно, классно! - шепчет юное дарование с гитарой своему приятелю, только что выгребшему из сумки подаяние размером с трехмесячную зарплату профессора. Ребята хотят иметь музыкальный центр, но выжимают из прохожих вовсе не детали этого центра, а его ускользающую в мыле инфляции стоимость. -Хлебушка, бабуся, возьмешь? -На хрен мне твой хлебушек, милок? Ты бы мне тысчоночку лучше б подал. -Так ведь тебе жить не на что и есть нечего, а хлеб - свежий, только из булочной. -Проходи уж, не мешай. Нечего подать, так и ступай по добру-по здорову. Постыдился бы... * * * Фалес: эй, любезный! К.Маркс: это Вы мне? Фалес: тебе, тебе. Еле догнал. К.Маркс: тебе чего? Фалес: да страшно одному идти, а ты вроде бы туда же направляешься. ^ Фалес: между прочим, моя хламида - сидонская, родная, не перепечатка, с настоящим пурпуром. А что касается денег, то я сам - большие деньги. ^ Фалес: я - не просто большие деньги, я разменная, высоколиквидная и свободно конвертируемая валюта. К.Маркс: старик, ты болен или не в своем уме. Фалес: обижаешь. Я многое знаю - и готов обменять свои знания на любой товар и на любые деньги в любой момент, я освоил много профессий - от торговли оливковым маслом до философии природы - и могу продать это любыми кусками либо разменять: два дня в этой профессии, три недели - в этой. Еще больше, чем знаний и профессиональных навыков, во мне пониманий, но мое понимание - моя коммерческая тайна, и те, кто знает это, понимают и мою ликвидность и конвертируемость. А высокая степень спекулятивности моего мышления обеспечивает мне высокую эффективность любых реинвестиций - и знаний, и умений, и собственно денег. Да и не только реинвестиций - все рвутся вложить свои капиталы в меня, понимая, что все равно они не найдут более выгодного вложения, хотя, конечно, такие вклады всегда рискованны: Ксанф было попытался вложить в Эзопа, а тот возьми и превратись в сверхсвободно конвертируемую валюту. Ликвидность Эзопа сделала нас, мудрецов и мыслителей, самой рисковой валютой в мире. ^ Фалес: только для тех, кому мышление - в труд и тягость. К.Маркс: деньги - всеобщий эквивалент товаров, а, следовательно, содержат в себе меру абстрактного и конкретного труда, первый из них определяется интеллектуальными и физическими усилиями, второй - общественной полезностью производимой стоимости. Фалес: где-то я уже подобное слышал, кажется на лекциях по политэкономии капитализма. Ты рассуждаешь как бог, а не как человек: для тебя нет времени. Когда я мыслю или торгую или обтесываю камень, то мною действует мастерство и опыт многих поколений других людей – а им ты собираешься платить? во мне действует божественное воображение и вдохновение - а богу ты собираешься приносить жертву? настоящее дело переживает мастера и служит потом многим поколениям - а ты собираешься брать с них пеню за пользование храмом, построенным на деньги сегодняшних налогоплательщиков? ^ Фалес: смотря, какие товары и какие деньги. Для всякого сиюминутного дерьма твоя формула и справедлива и очевидна. Я же говорю о великой сути денег. Нам еще топать и топать, послушай, если не лень. ^ Фалес: Ну, мне до этой самой бензоколонки шестьсот сорок олимпиад - я все успею рассказать, даже то, чего не знаю сейчас, но что придумаю на ходу. После катаклюзьмы или, по-вашему, потопа, когда все города и народы смыло в море, несчастная Эллада совсем обезлюдела и стояла голой и неприбранной взглядом и рукою человека. Спустя некоторое время сюда стали продвигаться номады из степей к северу от Понта Евксинского. Люди открытых пространств, они шли горными дорогами и перевалами, в основном через те места, где теперь Фессалоники. Самым опасным и тяжелым был для них перевал у огромной остроконечной горы необычной столбообразной формы - у Олимпа. Здесь постоянно клубились туманы-облака, где-то совсем рядом грохотал гром и сверкали молнии, но не только в вышине, а вблизи и ниже. Бог-громовержец был среди людей, и это было самым страшным – духовные силы помогают и добры к нам только, когда далеки, но при их приближении угрозы и риски нарастают - именно поэтому мы стараемся не делать ничего серьезного в праздники богов или в собственный день рождения, чтоб не попасть под горячую руку своего даймона, гения, несущего факел судьбы за каждым из нас. Люди шли, не видя и не разбирая дороги. И каждый нес свой камень за пазухой. Когда туман сгущался до полной невидимости или дождь составлял непрозрачную завесу или ночь застигала в пути, человек бросал этот камень впереди себя и по звуку определял, что же там - поворот? обрыв? подъем? ровная дорога? Этот камень, пущенный вперед, назывался проблемой, и с тех пор мы можем видеть будущее только проблемным образом. ^ Фалес: ты прав - но прогнозировать мы можем только грядущее, завтрашнее, то, что наступит без нас и помимо нас. Я же будущим называю собственное движение вперед, а не дрейф внешних обстоятельств. Завтра - и мы с тобой в этом почти не сомневаемся - солнце взойдет в определенное время и в определенном месте небосклона, но каким будет это завтра - счастливым или бесплодным - зависит от нас самих, прежде всего. И узнать мы можем это, только если зададимся проблемой завтрашнего дня как собственного будущего. ^ Фалес: Смотря, какие личности и какие истории. Вот ты, например, влип в историю, в какую и не хотел. Страшно ведь не то, что твои рассуждения кто-то потом решил реализовать - страшно, что они оказались бессмертными. Когда от них попытались избавиться, получился какой-то rusiness. ^ Фалес: это когда все туалеты превратились в бистро и бутики, все металлоремонты - в банки и холдинги, а архипелаг ГУЛАГ - в "Седьмой Континент". К.Маркс: да, хорошо, что только нам, бессмертным и неживым, известно предстоящее - какой великолепный спектакль видим мы. Особенно меня радует, что участвующие в нем актеры ни о чем не догадываются. Фалес: отнюдь! кое-кто все-таки не очень суетится на сцене и, сачкуя, кое о чем догадывается. Но ты прав - тебе повезло: если бы ты оказался не на Хайгетском кладбище, а в реализации собственных идей, ты бы ушел в землю на том же кладбище на шесть футов ниже. Однако, вернемся в Элладу. Номады продвигались до тех пор, пока земля не кончалась, упираясь в прибой. Там и селились. Каждый занимал свой клочок земли и начинал его обрабатывать, создавать свою культуру. В этой мозаике формировались комы и демы - люди земли, земнорожденные. они не отделяли себя от этого клочка и называли себя не по именам, а по имени гения этого места. Понадобилось много времени, чтобы комы и демы стали филами - родами. Этому немало способствовали города - люди, научившись жить вместе, уже не так упирались взглядом в землю. Это еще не были люди по понятию человека, но и не земные существа, наподобие австралийских аборигенов, не ведающих отцовства. Человека сформировал человек. К.Маркс: труд сделал из обезьяны человека, отстал ты, старик, в своих тавтологиях, классиков не читал. ^ К.Маркс: кто ж не читал Куна? Фалес: Кунов было много - всех не учитаешь. Думаю, что твой Кун переврал тот миф. А звучит он так. Однажды Геракл взял подряд на чистку конюшен у Авгия, человека настолько ленивого, что за всю жизнь он сделал только одну дочь. Конюшни не чистились тридцать лет, а по условиям трудового соглашения вычистить их надо было за день. Геракл особо корячиться не стал, а перекрыл соседний ручей и пустил его струи в конюшни. Авгий же, прижимистый, как и все лентяи, решил не платить по двум резонам: работу сделал не Геракл, а ручей, стало быть, нимфа ручья, ручей принадлежит Авгию и выходит, что это он как бы сам все вычистил; кроме того, за одну работу дважды не платят, а очистка конюшен пошла в зачет Гераклу в его взаиморасчетах с Эврисфеем. Геракл было начал качать права, но сыновья Актора (вот кто не ленился лепить детишек!), племянники Авгия, обломали ему бока. Но не так прост и отходчив был Геракл: по одному он убил всех сыновей Актора, Актора и, в конце концов, самого Авгия. А потом изнасиловал и сделал своей наложницей единственную дочь Авгия Эпикасту, что значит "последняя в роду». Человек Геракл покончил с множественностью в человеке и возвел человека на небеса: вслед за ним все герои превратились в созвездия, и люди, глядя на них, брали с них пример тех или иных добродетелей и пытались быть похожими на них. Да, Геракл сделал еще одно великое дело - он всюду, где мог, учреждал игры, а, стало быть, заставлял людей забывать календарь земли и придерживаться нового - игрового - календаря, не совпадающего с сельскохозяйственным Города, игры, герои и мифы ( а это все - дела человеческие, не правда ли, любезный?) сделали главное в человеке. Они расщепили в его сознании действительность и реальность. Хозяйство осталось в реальности, и там человек никогда до конца не может отделить себя от своей земли, своей семьи, своего добра и своего дела, там, в хозяйстве, он готов умереть вместе со своей коровой или за свою полоску жнивья, там говорит он себе: "мой дом, моя семья, моя жена, мой я". Там он поливает будущие плоды труда своего потом, кровью и слезами. Но когда он отрывает взор от этих гряд и треб, перед ним распахиваются многочисленные миры его действительностей. Одна из них - действительность норм взаимодействия и отношений между хозяйствующими. Это-то и называется экономикой. ^ Фалес: так это и есть одно из нормальных средств отношений. К.Маркс: а есть и другие? Фалес: разумеется. Но сначала нам надо выделить в реальности ее основные составляющие: ресурсы хозяйственной деятельности, саму деятельности и ее продукты. ^ Фалес: если оно не присваивающее, а производящее. К.Маркс: разумеется. Фалес: но если продуктов оказывается больше, чем это надо, то они поступают в обмен на те, которых не хватает или их невозможно сделать самому. ^ Фалес: которыми могут быть и ракушки каури, и мелкий скот, и сушеная рыба, и соль, и даже человек. ^ Фалес: не знаю, что ты имеешь в виду. Но все народы так или иначе торгуют своими соплеменниками или военнопленными, называя это довольно нелепо: лишение гражданских прав, гуманитарная помощь. К.Маркс: понимаешь, некоторые, например, арабы, ценят в человеке силу, поэтому они одного скакуна меняли на пятнадцать невольников, а у нас в Европе больше ценят тонкие функции и потому за одного человека дают четыре лошади - ни одна из них не в состоянии сварить суп, сыграть на фортепьяно или воспитать ребенка. Фалес: отлично, значит одни и те же деньги могут в разных ситуациях значить и стоить разное. Но мы до сих пор говорили лишь о результатах хозяйственной деятельности и о деньгах как о символе этих результатов, если они приобретают характер товара. Между прочим, продукт только тогда и становится товаром, а не средством потребления или обмена, когда у него появляется цена в деньгах – символическое отражение этого товара. Цена - это каинова печать продукта человеческой деятельности, потому что Каин был хозяином, а не номадом, как его брат Авель. Самой же деятельности противостоят в экономической действительности другие ценные бумаги. ^ Фалес: а ты, однако, ничего, разбираешься в экономике ^ Фалес: лучше б ты своим детям капиталы оставил, чем всему человечеству "Капитал". К.Маркс: тебя не спросил. Фалес: ну-ну, давай оставим эти обиды. Я ведь понимаю тебя – ты хотел осчастливить все человечество. К.Маркс: я хотел придать древним идеям коммунизма экономическую основу. Слышал ли ты что-нибудь о кумранских ессеях? Это были подлинные коммунисты - ни денег, ни торговли, ни войн, ни собственности, даже от женщин отказались во имя великих идей! Фалес: понимаешь, а как, кстати тебя называть? - вся проблема заключается в том, что ессеи отказывались от реальности жизни во имя высших, духовных действительностей. Ты же ставил перед собой вполне социальные и экономические, то есть низменные цели. ^ Фалес: Фалес из Милета, да просто Фалес - теперь и города такого уж нет. К.Маркс: я хотел счастья для большинства. Фалес: большинство - это зло. Так говорил Биант и был, как всегда, прав. Ты действовал не очень разумно - с экономикой боролся экономическими средствами да еще во имя зла под именем "большинство". Да и что ты знаешь о счастье? ^ Фалес: в истинном счастье и блаженстве пребывают избежавшие зачатия и рождения. Самый горестный плач - крик новорожденного, он гораздо драматичней последнего вздоха. Нерожденные души находятся в блаженном и счастливом неведении на Елисейских полях забвения. Самый счастливый - Бог ибо он никем не рожден и не является плодом чужой любви и чьего-то зачатия. На земле микробов больше, чем людей, почему же ты не создал им Интернационал? К.Маркс: атомов еще больше, к тому же каждый из них неисчерпаем, если верить надписям на всех АЭС. Впрочем, это - не моя проблема и не мои слова. Но мы ничего не сказали о символах ресурсов хозяйственной деятельности. ^ К.Маркс: выходит, на продуктах труда и их символах строится товарный рынок, на самой деятельности и ее символах - рынок труда, а на ресурсах и их символах - рынок капитала. ^ К.Маркс: финансовый! Фалес: да, конечно, но тут есть одна тонкость. К.Маркс: какая же? Фалес: между реальностью и символизирующей ее действительностью грань очень тонкая, но она непреодолима. ^ Фалес: на рынке ценных бумаг деньги свободно конвертируются в акции, акции - в инвестиции, инвестиции - в деньги, движение ценных бумаг может быть направлено в любую сторону, а попробуй превратить ресурс деятельности сразу, без деятельности, в ее результат, или - из результата деятельности получить саму деятельность. Никогда из деревянного столба не получить дерево, а из меча - кусок руды и кусок угля. Ресурс деятельности и сама деятельность тонут и умирают в продуктах. ^ Фалес: ты даже не представляешь, как ты прав сейчас! Самая важная особенность экономики - в ее свободе. И всякий символ тем сильней, чем свободней он от породившей его реальности, чем больше реальностей он вмещает в себе. Странно, что ты, гегельянец, понимаешь это. ^ Фалес: понимаешь, я ничего не имею против твоего источника и составной части. Но ведь и он и, стало быть, ты, уверены, что можно двигаться от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному, что мир разумен насквозь. ^ Фалес: вы параллалелисты. Вы считаете, что хозяйство и экономика взаимозависимы. На фондовых биржах ваших последователей называют фундаменталистами. Но ваши оппоненты - нонпараллелисты или, по-биржевому, коньюнктурщики, действуют на этом же рынке не менее успешно, тем самым доказывая не только невозможность возвращения из абстракций в конкретное, но и самим своим присутствием и существованием опровергая идею о том, что мир - насквозь разумен. Параллелисты проскочили мимо Средневековья. ^ Фалес: в Средневековье, до появления денег в их позднейшем виде и смысле, символизация жизни достигла таких пределов, что сама стала реальностью. Благодаря маскарадам, карнавалам, театру дель арте, корридам, рыцарству и геральдике - обрати внимание - многое из этой карнавальной культуры идет от игр, жизнь достигла предельной условности, на этом окончательно установилась европейская шизофрения сознания, если можно так назвать разделение его на реальность и действительность, и только после этого возникли такие рыночные инструменты и институты, как банкноты, векселя, мембраны, биржи как торговля еще несуществующими товарами, фьючерсы, опционы и прочие условности и символизмы. К.Маркс: я сейчас подумал вот о чем: не только мир мыслим, как считал Гегель (и я с ним солидарен), мыслимо и само мышление, а потому, в меру нашей включенности в мышление, мир для каждого разумен лишь в меру его разумности. Гегель был предельно мыслящей личностью и потому для него весь мир разумен, но ведь есть и те, кто никак не мыслит - и их мир далек от разумности. А так как этот немыслящий и немыслимый тип тем же Гегелем не мыслится, не учитывается и не обсуждается, то мир Гегеля, не с точки зрения Гегеля, а с точки зрения мыслящего мышление Гегеля, разумен с дырами неразумности и это, с точки зрения Гегеля, разумно, а с точки зрения мыслящего мышление Гегеля неразумно. ^ К.Маркс: как? мы разве не все обсудили? Фалес: мы с тобой методологи, не правда ли? и потому должны обязательно обсудить деньги как средство. К.Маркс: но ведь это банально! Деньги - это средство обмена и как таковые являются универсальным, всеобщим эквивалентом. ^ К.Маркс: а еще - средство власти Фалес: а еще - средство богатства К.Маркс: а еще - носитель стоимости Фалес: ух, ты! помнишь свой "Капитал"! а еще - средство развития К.Маркс: как это? Фалес: Знаешь, почему у ессеев и в Древнем Египте деньги были запрещены? - чтобы не было развития. "Дух не развивается" – думали кумраниты. "Развитие погубит наш этнос, зажатый емкостью дельты Нила" - думали жрецы. И тщательно избегали войн, транспорта и торговли как источников появления денег. Как жили в этой стране? - В ноябре египтянин бросал на землю, освободившуюся от разлива Нила, зерна и давал скотине затоптать эти зерна в еще непросохшую грязь, а в апреле собирал выросший урожай, прежде чем, разольется Нил, всего две недели занятости в году. От скуки и безделья невольно впадешь в развитие. Вот жрецы и придумали пирамидостроение, чтоб люди не сдохли от скуки и не начали развиваться. К.Маркс: советская эпоха также была скудна деньгами, скучна донельзя и там было свое пирамидостроение, каналокопание и бамопрокладывание - чтоб не развиваться, оказывается. ^ К.Маркс: каким образом? Фалес: предприниматель - это тот, кто видит не сегодняшние прорехи и недостатки в спросе, а предстоящие потребности, которых еще нет. Генри Форд увидел в автомобиле не роскошь для спортирующих бездельников, а средство передвижения для человека делового и занятого. И чтобы обеспечить эту завтрашнюю потребность Америки и всего человечества, ему надо было взять немного сегодняшних денег, изъять их из сегодняшнего функционирования, неважно где взять – в банке или в тумбочке, важно, что - из сегодня во имя завтра, которое ему видится как будущее, то есть не то, что функционирует сегодня и будет функционировать завтра, а то, чего нет сегодня, но будет благодаря ему, предпринимателю, завтра. ^ Фалес: разумеется. И в природе, в физике, и в обществе, в экономике существуют законы и они действуют независимо от того, знаем мы их или не знаем. Например, закон тезаврации денег. ^ Фалес: если бы у тебя одновременно были бы марки ГДР и ФРГ, какие бы ты тратил в первую очередь? К.Маркс: ну, ты понимаешь... Фалес: хорошо, а если бы у тебя были одновременно украинские купоны и английские фунты? ^ Фалес: а если мелкие купюры и крупные? К.Маркс: зачем же отягощать карманы мелочью? Фалес: закон тезаврации денег или закон Коперника гласит: дурные деньги всегда вытесняют хорошие. В Индии раджи хранили золото, купцы пользовались серебром, а чернь - медью. В средневековой Франции люди выбрасывали горшки с золотыми монетами в болото - и это также действие закона тезаврации. ^ Фалес: было такое суеверие, что деньги - от дьявола и потому лишние деньги должны быть ему возвращены - вот люди тайком и выбрасывали эти лишние деньги к черту по месту его основного жительства. К.Маркс: христианской своей половиной я также чувствую, что деньги - от нечистого, но иудейская моя душа вопиет о том, что дьявол тут ни при чем. Но я, наверно, больше христианин, чем иудей. Фалес: когда в качестве денег использовались козы и овцы ( у латинян pecio - деньги произошло от pecus - мелкий рогатый скот), люди быстро заметили, что эти деньги имеют способность к естественному приросту - к приплоду: через год стадо из ста голов превращается само собой в стадо из 150 голов. Разумеется, люди быстро сообразили, что приплод надо разделить между давшим и взявшим. Так возник и до сих пор живет ссудный процент в 20-30 процентов. ^ Фалес: о ней - чуть позже. Я же хотел сказать лишь, что ссудный процент - это компромисс между предпринимателем и коммерсантом или банкиром. И Бог или черт здесь ни при чем! ^ Фалес: но ведь Бог по своей вечности и бессмертию вовсе не нуждается во времени! Оно нужно только нам, людям. А потому и прирост или приплод надо делить между собой, оставляя Богу лишь взаимную жертву. ^ Фалес: я думаю, что все наоборот: когда происходит вспышка предпринимательства, наступает инфляция. ^ Фалес: он не противоречит моим словам: произведение денежной массы и скорости ее обращения всегда равно произведению товарной массы на среднюю цену товара. Что бы ты ни стал увеличивать или уменьшать в этом равенстве - ты непременно затронешь скорость обращения денег относительно товарной массы. Вспомни наше рассуждение о товарах и их символе - деньгах. Инфляция - это превышение скорости движения денег относительно производства товаров. Если происходит нечто обратное, то мы называем это перепроизводством. Если, конечно, инфляция не имеет искусственного характера, как в твоем детище. ^ Фалес: ну, они и сейчас уже близки к своим рекордам. Осенью 1921 года коробок спичек стоил 600 рублей, а зимой 1995 года - 75 рублей. Это значит, что свой 21-ый год они догонят осенью 1995 года, а рекорд 1923 года будет перекрыт в 1997-98 годах. Механизм же инфляции был отработан у них блестяще и сработал на все оккупированных ими территориях. На первые три дня оккупации вводился особый оккупационный курс местной валюты относительно рубля. Солдатам и офицерам по случаю победы выдавалась месячная зарплата (эту практику выплат освоили еще в гражданскую войну), которой, при оккупационно-мародерском курсе, было вполне достаточно, чтобы купить содержимое целого магазина. Через три дня возвращался обычный курс, но товаров в стране было - хоть шаром покати, пустых денег - хоть ложкой ешь, и любое производство при товарном вакууме становилось бессмысленным и неконкурентоспособным. Инфляция получала мощнейший пинок развития, остановить который уже невозможно. ^ Фалес: до чего? К.Маркс: до того, куда шли. Фалес: а шли-то мы куда? К.Маркс: кажется, на рынок. Фалес: да тут ничего нет. К.Маркс: это виртуальный рынок, к нему и шли. Теперь что хочешь, то и воображай - любые цены, любые товары, любые деньги. * * * - Подайте, Христа ради. - Потише, пожалуйста, а то Он может услышать.
|
отлично
1 