Книга написана живым, образным языком и рассчитана не только на историков профессионалов, но и на широкий круг читателей
вернуться в начало
| скачать ^ ДО ОРДОННАНСА ВИЛЛЕ-КОТТЕРЕ (1337-1535) Связи между нашим Югом и английской Аквитанией начались с момента водворения Планта-генетов в Бордо. Мы видели, что матримониальные связи между графами Тулузскими и двумя домами, оспаривавшими Францию, были приблизительно равноценными с обеих сторон: Раймон VI являлся сыном капетингской принцессы, в то время как матерью Раймона VII была Жанна Английская, сестра Иоанна Безземельного и Ричарда Львиное Сердце. И разве последний граф Тулузский не пожелал покоиться в Фонтевро, этом Сен-Дени Плантагенетов? Но это происходило в эпоху, когда Франция была лишь феодальным размытым пятном. Тогда можно было лавировать между двумя возможными сюзеренами, и графы Тулузские играли на их соперничестве. В XIII в. все сильно изменилось: сначала - благодаря великим победам Филиппа Августа, потом - твердой и справедливой политике Людовика Святого и, наконец, - значительному прогрессу монархических институтов при его преемниках. Франция постепенно становится государством и нацией, в то время как Англия Плантагенетов, со своей стороны, тоже консолидируется и укрепляет после множества смут свои институты. Парламент, созванный в 1298 г., традиционно рассматриваемый как образцовый, низложил в 1327 г. Эдуарда II <Эдуард II (1284-1327) - внук Генриха III. Был женат на Изабелле, дочери Филиппа IV Красивого. В 1327 г. свергнут с престола баронами под прямым руководством его жены. Королем бьш провозглашен его сын Эдуард Ш (1312-1377).>, впервые провозгласив свою супрема-тию над короной. А в следующем 1328 г. Филипп Валуа <Филипп VI (1293-1350) - король Франции с 1328 г Сын графа Карла де Валуа, внук Филиппа III. Наследовал последнему королю прямой ветви Капетингов Карлу IV, сыну Филиппа IV.> взойдет на трон в силу Салического закона. Притязания Эдуарда III, несколькими годами позднее приведшие к войне, прозванной Столетней, какими бы ни были истинными мотивы его поведения, сталкивают два уже полностью сформировавшихся королевства и две почти сформировавшихся нации. Лояльность южных народов, непосредственных соседей английской Гиени, подвергается решающему испытанию. В иные времена южане предпочли бы английское господство по тому простому соображению, что оно их ограждало от господства французского. В 1337 г. вопрос уже так не стоит. Смена династии спустя девять лет воспринята без осложнений, хотя сразу же отметили, что Валуа, по крайней мере первые из них, очень отличались от Капетингов. Последние управляли при помощи людей малознатных. Сенешали Бокера, Каркассона и Тулузы были мелкой или средней знатью, всей душой преданной королю. С Валуа же в Лангедоке, как начинают тогда его называть, появляется большое правительство, возглавляемое принцами, которых королю угодно наградить за службу или подкупить, чтобы предотвратить измену. Тем не менее все это не замедляет интеграционного движения. В 1338 г. Ян, король Чехии <Ян Люксембург (1296-1346) - король Чехии с 1310 п Сын императора Генриха VII, отец императора Карла IV. Его сестра Бона - жена Иоанна II Доброго.>, которому суждено погибнуть при Креси, назначен генерал-капитаном в Лангедок; Иоанн, герцог Нормандский, сын короля, будущий Иоанн Добрый <Иоанн II Добрый (1319-1364) - король с 1350, сын Филиппа VI. В 1356 г. проиграл битву при Пуатье и попал в плен. Подписал мир в Бретиньи с Англией.>, в 1344 г. становится генеральным наместником этой же провинции. На следующий год король Майорки продает французскому королю сеньорию Монпелье, завершая таким образом объединение Лангедока от Роны до Гаронны. Все происходит так, как если бы Францию, невзирая на легкомыслие или неумение принцев, неудержимо влекло центростремительное движение. Лангедок, понятно, стремился к единству. Его не останавливали худшие несчастья: страна разграблена Ги де Комменжем, наследником Лауры де Монфор, но тем не менее герцог Нормандский собирает в 1345 г. в Тулузе первые Генеральные платы Лангедока и в ходе новой ассамблеи 1346 г. Тулузе, наконец, разрешено возвести стены - явное доказательство того, что ее верность отныне не вызьюает сомнений. Лангедокская милиция начинает сражаться с англичанами в Гиени, и если в 1347 г. Гийом де Кардайяк, епископ Сен-Папуля, уроженец английского Керси, задержан за сношения с врагом, то это единичный случай: он никого не увлек из своего окружения. Наконец, после потери Кале некоторые из бюргеров этого города обоснуются в Каркассонском сенешальстве. Правление Иоанна Доброго (1349-1364) является одним из самых мрачных периодов лангедокской истории. С 1347 г. в провинции появились, истребляя население, Черная смерть <Черная смерть (1347-1353) - эпидемия чумы, начавшаяся в Крыму и вскоре охватившая всю Европу. Погибло ок. 24 млн. человек.> и Черный принц <Эдуард, принц Уэльский (Черный принц) (1330-1376) - старший сын Эдуарда III, выдающийся полководец.>, сын Эдуарда III, обосновавшийся в Бордо и направлявший в Тулузу опустошительные экспедиции. Ни в одной части Франции бедствия войны не были в эту эпоху столь велики, и XIV век для нее еще тяжелее предшествующего. В самом деле, когда в 1360 г. в Бретиньи был подписан мир <По миру в Бретиньи (1360) Англия получила все владения Генриха II, а за Иоанна был назначен выкуп в 3 млн. золотых экю.>, Большие роты <Большие роты - отряды наемников, набранные Карлом V и Дюгекленом для усиления французской армии после поражения от англичан при Пуатье.> разграбили страну еще страшнее, чем английские отряды. Но верность Лангедока не поколебалась. Провинциальные штаты предписали траур в связи с разгромом при Пуатье в 1356 г., где погибло множество лангедокских сеньоров и попал в плен король. Три южных сенешальства одни уплатят половину выкупа за него, и именно злосчастный Иоанн Добрый 21 ноября 1361 г. присоединит графство Тулузское к короне. Упомянутый Иоанн Добрый и даже его мудрый преемник Карл V (1364-1380) постоянно будут назначать наместниками в Лангедок «сиров лилии» - Иоанна, герцога Беррийского, или Людовика, герцога Анжуйского <Братья Карла V - Иоанн, герцог Беррийский (1340-1416), и Людовик, герцог Анжуйский (1339-1385), родоначальник новой Анжуйской династии.>. И тот и другой рассматривают провинцию как личное достояние, которым можно оплачивать свою политику или потребности в роскоши. Уже опустошенная английскими вторжениями, Большими ротами, от которых Дюгеклен всеми силами пытался ее избавить, провинция обескровлена управляющими ею принцами. Однако ее верность неизменна, и в 1369 г., когда война с англичанами только что возобновилась после разрыва заключенного в Бретиньи мира, часть Керси, Руэрга и соседних земель сбрасывают английское иго, а Монтобан и многие другие крепости, уступившие Англии, открывают ворота перед французским королем. Совершенно ясно, что отныне Лангедок - часть Франции, хотя он сохраняет свой язык и собственные обычаи, особенно римское право, сохранившееся до революции. Злоупотребления герцога Анжуйского дошли до того, что в Ниме и Монпелье разразились восстания. Тогда король снял своего брата с поста губернатора и заменил его Дюгекленом <Дюгеклен, Бертран (1314г-1380) - крупнейший полководец, коннетабль Франции.>. Но последний 13 июля 1380 г. умер близ Шатонеф-де-Рандон, в Жеводане. Король назначил на его место Гастона Феба, графа де Фуа <Гастон Феб, граф де Фуа (1331-1391).>, который сочувствовал провинции и правление которого могло бы залечить все раны, нанесенные его предшественниками. К несчастью, 16 сентября 1380 г. Карл V последовал за своим верным коннетаблем в могилу. После этого более, чем когда-либо, усилилась власть «сиров лилии». Став регентами при племяннике, Карле VI <Карл VI (1386-1422) - король с 1380, страдал шизофренией.> (1380-1422), дядья короля восемь лет ведут «правильную вырубку» королевства. Лангедок достается Иоанну, герцогу Беррийскому. Но Гастон Феб, поддержанный населением провинции, отказывается уступить пост губернатора. Между обоими принцами начинается война. Это, собственно, не национальная война, как в предшествующем столетии, а борьба против возможности ужасных злоупотреблений. Хотя в битве при Ревеле Гастон Феб оказался победителем, в конечном счете он уступает провинцию герцогу Беррийскому, который в 1382 г. немедленно налагает на нее тяжелейшие налоги.  Ответом было восстание тюшенов <Тюшены («лесные люди») - французские крестьяне, восставшие в 1382 г. на Юге. К ним присоединились ремесленники многих городов Юга, а также несколько дворян, ставших военными предводителями. Восстание, вьшившееся в настоящую крестьянскую войну, бьшо вызвано резким повышением налогов, а также грабежами наемных отрядов. Тюшены боролись с королевскими чиновниками, с феодалами, городской верхушкой и с англичанами. В 1384 г. восстание бьшо жестоко подавлено, но отдельные очаги существовали до 1390 г.>, южная Жакерия, сходная по характеру с великим крестьянским движением, залившим кровью на Севере королевство Иоанна Доброго. В диоцезах Нима и Магелона происходят массовые выступления крестьян, их в большей или меньшей степени поддерживает даже бюргерство некоторых городов, и, таким образом, мы наблюдаем на Юге явление, аналогичное тем, которые в тот же период залили кровью Фландрию и Англию Ричарда II <Ричард II (1367-1400) - король Англии в 1377-1399 гг. Сын Черного принца, свергнут с престола своим родственником Генрихом IV Ланкастером.>. Конечно, народ восстает не впервые; но восстания конца XIV в. охватывают столь большие территории и широкие слои населения, что занимают особое место в нашей истории. Если бы восставшие координировали свои усилия и взяли верх, могла бы измениться вся история Западной Европы. Но герцог Беррийский одолел тюшенов и воспользовался этим, чтобы наложить на провинцию огромные штрафы. Со своей стороны, англичане заняли ряд крепостей в Альбижуа, и более сорока тысяч человек эмигрировало в Арагон. В это же время Ричард II подавил восстание Уота Тайлера <У от Таплер (Кровельщик) в 1381 г. возглавил восстание в Кенте и Суссексе. Восставшие захватили неско;гько монастырей и замков и дошли до Лондона, ворота которого им открыла городская беднота. Во время переговоров с лорд-мэром 20 ноября 1381 г. Тайлер бьш убит, а вскоре был схвачен и казнен и второй вождь восстания - Джек Стро (Соломинка). Восстание было жестоко подавлено. Оно было одним из проявлений еретического движения лоллардов, требовавшего реформы церкви, в том числе богослужения на родном языке. Восстание было одной из причин, по которым знать, вначале поддерживавшая лоллардов, стала относиться к ним с подозрением, а в 1399 г. начались преследования лоллардов.>, а Филипп Смелый, герцог Бургундский <Филипп Смелый (1342-1404) - герцог Бургундии с 1360, сын Иоанна П.>, разбил фламандцев при Роозбеке (1382) <При Роозбеке (Вестрозебеке), деревне близ Куртре, 27 ноября 1381 г. произошло генеральное сражение между французским войском под командованием Карла VI и коннетабля де Клиссона (а не Филиппа Смелого) и фламандским ополчением, которым руководил Филипп Артевелъде. Этим боем завершилась война фламандских городов с графом Людовиком Малъским, начатая в 1378 г. Вследствие поражения фламандцев и гибели Артевельде города вынуждены были пойти на соглашение с Людовиком, а в 1384 г. заключили мир с его наследником и зятем Филиппом Бургундским, и Фландрия вошла в состав Бургундского герцогства.>. Такое совпадение во времени следует отметить: оно показывает, что Юг Франции еще раз был вовлечен в широкое международное движение. Только на этот раз речь шла не о религиозных или национальных требо-ваниях, а о требованиях социальных, удовлетворенных лишь через много столетий. Когда с 1388 по 1392 гг. Карл VI взял лично на себя управление королевством, могло показаться, что наступили лучшие времена правления его отца. Он отобрал провинцию у герцога Беррий-ского и в 1389-1390 гг. отправился туда сам исправлять несправедливости. Если верить Фруассару <Фруассар Жан (1333-1400) - французский хронист.> молодой король якобы был очарован приветливостью своих лангедокских подданных, каковым он дал в губернаторы мудрого маршала Сансерра <Сансерр, Пун (ум. в 1402 г.) - маршал Франции с 1369 г., коннетабль с 1397 г., участник всех сражений Дюгеклена с англичанами. В 1372-1375 гг. участвовал в освобождении Пуату и Сентонжа, в 1380 г. вместе с Клиссоном занял Гиень, в 1390 г. освободил Перигор.>. Но этот губернатор-исправитель правил недолго, и в 1401 г. провинция вернулась в руки герцога Беррийского, управлявшему ею почти постоянно до самой смерти (1416 г.). Дом Вессет так заканчивает надгробное слово ему: «Лангедок мог только радоваться, избавившись от его тирании». Несчастья Франции не закончились, а с ними и несчастья Лангедока, судьба которого отныне неотделима от судеб французской нации. Герцог Бургундский попытался перетянуть провинцию на свою сторону, но напрасно. Ее еще раз разграбили в результате войны домов Фуа и Арманьяков <Арманъяки - партия Людовика Орлеанского, брата Карла VI, соперничавшего с герцогом Бургундским в борьбе за влияние на сумасшедшего Карла VI. Названа по имени графа Арманьяка, сторонника Людовика.>; но по договору в Труа в 1420 г. она окончательно отходит буржскому королю <Буржскип король - Карл VII (1403-1460). Сын Карла VI. Подав лением англичан бьш лишен права наследования, но в войне возвратил престол.>, заявившему о ней, что это «самый цельный член», сохранившийся в его королевстве. Лангедок немало помог в отвое-вании королевства, и для 1443 года дом Вессет смог уже описать институты провинции, которые почти не изменятся до самого конца Старого режима, хотя все большая централизация управления постепенно лишит Штаты Лангедока и муниципалитеты их реальной автономии. Тем не менее Лангедок до конца останется провинцией с сословным представительством, т. е. областью, хозяевами которой оставались ее представители, не имевшие права лишь повышать налогии и во всяком случае решать вопросы их раскладки. Взятие Бордо в 1453 г. полностью освобождает Лангедок от английского соседства, приносившего ему столько страданий. Жак Кёр <Жак Кёр (ум. 1456) - парижский мясник, разбогател на торговле с Востоком. Ссужал деньгами будущего Карла VII, при нем стал королевским казначеем (1440-1451). Был обвинен знатью в государственной измене и изгнан, имущество конфисковано.>, посланный королем на Юг для восстановления тулузского парламента, расширяет свои коммерческие дела в направлении Востока, развивает одно время активность в Латте, бывшем порту Монпелье, устраивает в Монпелье красильню, интенсифицирует соляные разработки на побережье, словом, расширяет связанные с приморским положением возможности провинции, развитию которых долго мешало соперничество между графом Тулузским, виконтом Каркассона и Безье и арагонским королем. Людовик XI <Людовик XI (1423-1485) - сын Карла VII, король с 1483.> уничтожает дом Арманьяков, на время завоевывает Руссильон (возвращенный Арагону Карлом VIII) <Карл VIII (1470-1498) - сын Людовика, король с 1485.> и, отдав своему брату Карлу <Карл Французский (1446-1472) - брат Людовика; оппозиционная знать противопоставляла его королю. Был герцогом Беррийским, Нормандским, Аквитанским.> в апа-нажи области к западу от Гаронны, окончательно фиксирует границы провинции с этой стороны.Конечно, на этой картине много темных теней, начиная с упадка языка, лишь в малой степени приостановленного созданием в Тулузе в 1324 г. «Цвета развлечений» < «Цвет развлечений» - объединение семи трубадуров, поначалу называвшееся Коллежем веселой учености. Первое собрание состоялось в ноябре 1323 г. Учредил свою премию - Золотую фиалку, ежегодно присуждавшуюся лучшему поэту. В 1694 г. преобразован в Академию цвета развлечений, существующую до сих пор.>, первым лауреатом премии которого стал Арнауд Видаль из Кастельнодари <Автор поэмы, восхвалявшей Деву Марию.>. Век трубадуров миновал, так же как и век катаров. Памятники этой эпохи, из которых наиболее знаменит собор Сент-Сесиль в Альби, строившийся с 1277 по 1480 гг., больше не имеют сугубо местного колорита, но особо ярко отражают положение Лангедока XIV-XV вв., тесно и окончательно связанного с Францией, но еще не совсем слившегося с нею. ^ Характеры и судьбы сменяющих друг друга королей различны, но медленное усиление централизации управления происходит почти без перерывов. И, бесспорно, важнее Итальянских войн был ордоннанс 1535 г. из Вилле-Коттере, изданный при Франциске I <Франциск I (1494-1547) - первый король из Ангулемской ветви Валуа с 1515 г.>. Он предусматривал, в частности, чтобы впредь юридические документы, до сих пор издаваемые на латинском языке, писались на французском по всему королевству. Таким образом, употребление французского языка становилось обязательным для всех местных администраций. До тех пор на Юге документы издавались на языке «ок». Но в годы, последовавшие за изданием ор-доннанса Вилле-Коттере, почти все управленческие книги на Юге очень быстро начинают заполнять по-французски. В результате старый и славный местный язык перестает быть письменным, а французский становится обычным языком не только знати, бывающей при блестящем дворе последних Валуа, но и чиновной буржуазии. С этого времени лангедокский язык становится лишь разговорным и быстро распадается на местные диалекты. И по сей день он остается народным языком, то есть в основном языком тех, кто не умеет ни читать, ни писать; мало-мальски культурный человек пишет и говорит по-французски. Здесь можно было бы и остановиться, отметив, что ордоннанс Вилле-Коттере ставит окончательную точку в южном сепаратизме. Отныне Лангедок - часть Франции, с тем же статусом, что и Нормандия или Бургундия. Однако он сохраняет некоторые своеобразные черты, не замедлившие проявиться во время великого кризиса религиозных войн. Почти с самого начала Реформация в форме кальвинизма находит между Роной и Гаронной, приблизительно в тех местах, где некогда процветали учения ка i аров и вальденсов, многочисленных приверженцев. Первая мысль, приходящая на ум: мы присутствуем при воскрешении средневековых ересей после двух столетий забвения. Многие протестанты сами думали так, и поэтому, например, один из их пасторов, красноречивый Наполеон Пейра, в прошлом веке стал защитником альбигойцев. Следует, однако, присмотреться поближе. Тогда мы заметим, что области распространения протестантизма не в точности совпадают с теми, где когда-то проявилось наибольшее влияние катаров. Ним, к примеру, в средние века всегда был католическим городом. В целом можно сказать это же и об области Севенн. А ведь там протестантизм сразу же имел наибольший успех. Правда, все происходило немного иначе в некоторых частях Альбижуа. К примеру, мы видим, что в Рокекурбе, в Кастре, совсем рядом с холмом Сент-Жюлиан, где недавно были открыты несомненные следы существования катарского культа, к моменту прихода Реформации была еще жива какая-то память о нем. Г-жа Пулен, руководившая раскопками холма, пишет: «Два первых пастора реформатской церкви, назначенные в Рокекурб столкнулись внутри собственной церкви с тем, что некое ядро верующих возражает против возведения храма. Было ли это связано с желанием "поклоняться в духе и правде" или с привязанностью к другому святилищу?» 1956.> возможно катарское происхождение подобного сопротивления, ибо никакого другого святилища, кроме Сент-Жюлиан, здесь быть не может. Эта вероятность еще больше увеличивается, если мы заметим, что прозвище одного из этих первых протестантов было Катарель, а один из его предков в завещании 1538 г. отказал имущество своей дочери Эсклармонде. Это женское имя, известное только по дому Фуа XII-XIII вв., не было в ходу и также свидетельствует о сохранении неких традиции.  Впрочем, странным было бы как раз их отсутствие, и в наши дни поиски в фольклоре провинции следов верований, почти стертых временем, имеют определенный успех. Итак, за редким исключением, прямой связи между последними катарами и первыми протестантами нет. Однако несомненно и то, что долгая деятельность инквизиции развила на Юге стойкий антиклерикализм, который еще не раз проявится в течение грядущих столетий. Подобное состояние духа, бесспорно, благоприятствовало первым проповедникам Реформации, но очень опосредованно. Действительно, если память о катарах частично и сохранилась, то не в образованных классах, а к Реформации прежде всего присоединились они или, по крайней мере, часть их. В плане географическом во времена Лиги <Лига католическая в 1576 г. бьша создана герцогом Гизом для борьбы с королем Генрихом III под видом защиты католицизма. Запрещена, возобновлена в 1585 г. Создана в 1609 г. на землях Священной Римской империи.> мы видим, что Лангедок буквально разрезан пополам: восточная часть провинции вокруг Нима - протестантская, в то время как западная, с Тулузой и Каркассоном, - лигистская. Картина, почти обратная той, что мы наблюдали во времена крестового похода против альбигойцев. Политические соображения сыграли здесь такую же роль, как и собственно религиозные тенденции. У двух враждующих Лангедоков есть общая черта: они надеются на восстановление муниципальных свобод, постепенно урезанных прогрессом монархической централизации. Но в то же время с протестантской стороны власть старается вернуть городской патрициат, опирающийся на мелкое дворянство, а со стороны католической тон задает простонародье, находящееся под влиянием мона-хов-лигистов. В политическом плане, как и в религиозном, мы наблюдаем борьбу с полной переменой фронтов: Тулуза, бывшая столица ереси, - теперь самый строго-ортодоксальный город, который стремится опереться на Испанию Филиппа II <Филипп II Габсбург (1527-1598) - король Испании с 1576 г.>, как некогда принимал в своих стенах Педро II Арагонского. То же мы видим еще раз, и в совершенно ином контексте: религиозный сепаратизм и сепаратизм провинциальный не совпадают и на сей раз даже противостоят друг другу. Оба Жуай-еза, герцог и его брат капуцин, тот брат Анж, который «брал, бросал, снова брал то кирасу, то власяницу», подчинились лишь в 1596 г. по договору в Фолембре <Герцог Жуайез и капуцин брат Анж - в 1596 г. одно и то же лицо. Это Анри де Жуайез (1567-1608). В молодости граф де Бушаж, в 1587 г. постригся в монахи после смерти жены, Катрин де Лавалетт, и принял имя «отец Анж». В 1592 г. покинул монастырь (после смерти его брата Анна в 1587 г. титул герцога де Жуайез перешел к нему) и встал во главе отрядов Католической лиги в Лангедоке. Примирившись с Генрихом IV, был назначенгубернатором Лангедока. В 1600 г. вернулся в монастырь. Из его братьев в это время был жив еще один - Франсуа де Жуайез (1562-1608), с 1582 г. кардинал и архиепископ Нарбоннский, позже протектор Франции в римской курии, архиепископ Тулузский, архиепископ Руанский и папский легат во Франции; может быть, под вторым братом надо понимать его. По договору в Фолембре в январе 1596 г. герцог Майеннский, вождь Католической лиги, подчинялся Генрих}' IV.>, почти накануне Нантского эдикта 1598 г. <Нантский эдикт от 13 апреля 1598 г. был издан королем Генрихом IV после его перехода в католичество и коронации в Париже. Он гарантировал гугенотам свободу вероисповедания и богослужения (кроме как в Париже), равные с католиками права на замещение государственных должностей, право иметь свои крепости, самим набирать войска и собирать налоги. Последнее было особо важно для Юга.>Истинный характер этого великого акта Генриха IV <Генрих IV Бурбон (1553-1610) - король Наварры с 1572 г., король Франции с 1594 г.> часто недооценивали. В ту эпоху никто не представлял, что две различных конфессии могут мирно сосуществовать внутри одного и того же государства. Став католиком, но не имея возможности уничтожить протестантскую Францию и не желая этого, Генрих IV решил создать путем Нантского эдикта внутри католической монархии настоящую протестантскую республику, признающую власть короля, но в остальном самостоятельную, со своими ассамблеями и крепостями. В Кас-тре была «палата эдикта», т. е. суд, состоящий наполовину из католиков, а наполовину из про тестантов. Она обязана была разбирать все споры, возникающие между католиками и протестантами. Крепостями последних были, в частности, Ним и Монтобан; они могли рассчитывать на активную поддержку местных феодалов и некоторых муниципалитетов, таких, как муниципалитет Монпелье, города, где некогда собиралось столько соборов и приверженность которого к католицизму ни разу не поколебалась во времена катаров.  Отныне католики - надежные союзники монархии Бурбонов. Это протестанты предпримут слабые попытки добиться если не самостоятельности, то, во всяком случае, автономии во время смут в малолетство Людовика XIII <Людовик XIII (1601-1643) - король Франции с 1610.>. Это Анри де Роган <Анри де Роган (1579-1638) - герцог, гугенот, полководец. После смерти Генриха IV - глава гугенотской партии. Участник Тридцатилетней войны.>, зять Сюлли <Сюлли, Максимилиан де Бетюн (1560-1641), герцог де - протестант, финансист, первый министр Генриха IV, с 1634 - маршал Франции. Автор книги о правлении Генриха IV и мемуаров.>, властвует в Нижнем Лангедоке, опираясь на Севенны. Король должен прибыть лично, чтобы начать осаду Монпелье, но город добьется права сохранить свою крепостную стену и консулов. Война возобновилась при Ришелье <Ришелье, Арман дю Плесси (1585-1642) - кардинал, первый министр в 1624-1642 гг.>, когда великий кардинал осаждал Ла-Рошель. Роган еще раз поднял Нижний Лангедок и Севенны. В конечном итоге он отстоял веротерпимость, признанную алесским «эдиктом милости» (27 июня 1629 г.) <Алесскип эдикт милости был издан королем Людовиком ХШ после взятия Ла-Рошели королевскими войсками под командованием кардинала Ришелье. Он ликвидировал все политические права и свободы гугенотов, но оставлял им свободу вероис поведания. Введенное Нантским эдиктом равенство католицизма и протестантизма было уничтожено.>, но вместе с тем Лангедок потерял свои последние политические свободы. Штаты продолжали существовать, и Лангедок так и останется до конца Старого режима провинцией с сословным представительством; но на деле Штаты - не более чем декоративный орган, а облагаемый налогом доход, как и раскладку налогов, определяют королевские чиновники. Отчасти именно это вызвало последний мятеж в Лангедоке, мятеж его собственного губернатора Анри де Монморанси в 1632 г. <Монморанси, Анри (1595-1632), герцог де - адмирал с 1612 г., губернатор Лангедока. Примкнув к Гастону Орлеанскому, выступил против кардинала Ришелье и поднял восстание на Юге.> У этого эпизода два аспекта: с одной стороны - интриги Гастона Орлеанского, брата короля, мало интересовавшие провинцию; с другой - недовольство некоторых лангедокских епископов и сеньоров, надеявшихся отвоевать свои былые привилегии. Монморанси был побежден и израненным попал в плен под стенами Кастель-нодари; осужденный на смерть, он был несколько недель спустя обезглавлен в Тулузе. Юг сохранил трогательные воспоминания об этом вельможе, последнем в своем знаменитом роду; однако его поражение и смерть лишь отчасти связаны с историей Лангедока. Ришелье воспользовался этим безрассудным мятежом, чтобы снести последние феодальные крепости и распределить конфискованное имущество между семьями, показавшими лояльность, и таким образом еще раз преобразовал южную знать, как это сделал четырьмя столетиями ранее Симон де Монфор. Отныне Лангедок так хорошо держали в руках, что в смутах Фронды <Фронда (1648-1653) - широкое движение, включавшее буржуазию, духовенство и знать, направленное на ограничение королевской власти. Началось после смерти Людовика ХШ и бьшо вызвано злоупотреблениями регентства.> он не примет никакого участия. При Кольбере <Кольбер Жан-Батист (1619-1683) - сын купца, финансист, генеральный контролер финансов, фактический руководитель французской политики в 1655-1683 гг.> Лангедок становится одной из главных опытных площадок великого министра. Именно в это время Рике сооружает Южный канал <Южный канал, он же Лангедокский или канал Двух морей, - судоходный канал, соединяющий Бордо с портом Сет на Средиземном море. Рике, Пьер-Поль де (1604-1680) - французский инженер, уроженец Безье. В 1660 г. представил проект создания Южного канала, то есть соединения Атлантического океана посредством системы рек и каналов со Средиземным морем; работы начались лишь через несколько лет. умер за полгода до торжественного открытия навигации в 1681 г.>, а Монпелье украшают памятники, составляющие часть его славы. Старая суконная промышленность, с давних пор существовавшая на южном склоне Центрального массива, получает новый импульс. Об интендантстве Ламуаньона де Бавиля <Яамуанъон де Бавилъ, Никола, маркиз (1648-1724) - интендант Монпелье, был назначен в 1685 г. для «обращения» гугенотов и прославился как яростный их гонитель. В 1718 г. ушел в отставку.>, управлявшего провинцией с 1685 по 1718 гг., можно много сказать и хорошего и плохого. Он придает Лангедоку облик, оставшийся почти неизменным вплоть до конца Старого режима, развивает здесь сельское хозяйство, которое, несомненно, никогда так не процветало, как в XVIII в. Но он же с особой жестокостью выполнял эдикт Фонтенбло, отменивший Нантский. Это привело в 1702 г. к восстанию камизаров <Камизары (от фр. camisa - рубашка) - участники восстания крестьян и городской бедноты, вызванного окончательной ликвидацией свободы вероисповедания, запретом кальвинизма и резким усилением Залогового гнета в Лангедоке. В1704 г. вождь восставших Кавалье, уже одержав ряд побед над королевскими войсками, перешел на сторону короля. После этого отозванная с фронта армия маршала Вилара смогла подавить восстание. Но последние очаги были подавлены лишь к 1715 г.> в Севеннах, движимых еще и глубокой нуждой. По многим своим свойствам феномен странный, и, возможно, между этой вспышкой и пылом, некогда воодушевлявшим катарских Добрых Людей, можно найти некоторую отдаленную аналогию.Однако оставим сопоставления, скорее поверхностные, нежели точные. Процветающий Лангедок XVII-XVIII вв. окончательно вошел во французское единство, но утратил часть собственного духа. Милая поэзия какого-нибудь Гудули (1580-1649) не воскрешает гения трубадуров, и, возможно, лишь бенедиктинцы из Сен-Мора, дом Девик и дом Вессет, опубликовав в XVIII в. свою научную «Историю Лангедока» очень в малой мере способен вернуть былую славу. Протестантов в Лангедоке явно значительно больше, чем в других местах. Их проповеди, несмотря на репрессии, будут звучать до конца Старого режима. Но и это уже не особенность провинции и имеет мало отношения к ее исконным традициям. В 1789 г. Лангедок созрел для слияния с национальным единством. ^ Здесь не место рассказывать о Революции в Лангедоке. Она не приобрела там специфического характера, хотя детальное исследование, несомненно, показало бы множество особых черт. Как и в других местах, разделение на сторонников и противников здесь первоначально происходило на квазирелигиозной основе. Протестанты были, конечно, за, как и те, кого после буллы «Unigenitus» 1713 г. называли «апеллянтами», то есть янсенисты <Янсенисты - названное по имени Корнелиса Янсения (15851638) реформационное движение в католической церкви. Пользовались особенным влиянием в XVII-XVIII вв.>. Не забудем, что при Людовике XIV <Людовик XIV (1638-1715) - король с 1643.> знаменитый Павийон был епископом Алетским <Павийон, Никола (1597-1677) - французский прелат, ученик св. Винцента де Поля. В 1639 г. получил от кардинала Ришелье Алетскую епархию (Алет - маленькое поселение на испанской границе). Поддерживал связи с янсенистами; имел конфликты как с папой, так и с галликанской церковью, поддерживаемой Людовиком XIV.>, т. е. служил в диоцезе Разес, бывшем некогда одним из катарских диоцезов. Исследователи долго искали связь между протестантизмом и катаризмом, уделяя несколько меньше внимания вопросу: не наложил-ся ли суровый янсенизм в некоторых душах на почти стершиеся следы какой-то иной доктрины? И потом, разумеется, роль играли сторонники Просвещения, гораздо более многочисленные, чем думают, причем в самых различных кругах. Помню, что в библиотеке бывших епископов Сен- Папуля в Лораге я нашел экземпляр «Энциклопедии». Если Лангедок чем-то и отличался, то скорее крайностью занятых одной и другой стороной позиций. Когда приносили клятву в Зале для игры в мяч 20 июня 1789 г., только депутат от Кастель-нодари Мартен Дош единственный не присоединился к своим коллегам и согласился подписать знаменитый протокол только с пометкой после своего имени: «против» <Мартен Дош, Жозеф (1741-1801) - депутат Генеральных штатов от третьего сословия Кастельнодари. Во времена Террора был заключен в тюрьму в Тулузе.>. Конечно, это крайний и совершенно единичный случай. Но он не менее, а может быть, и более показателен, чем принято считать. Нигде на протяжении всего последующего столетия противостояние республиканцев и роялистов не было столь сильным, столь резко выраженным, чем в Лангедоке. Там оно приняло особый характер: в большинстве случаев роялистски настроен народ, в то время как буржуа - если не всегда республиканцы, то по крайней мере либералы, как тогда говорили. Известно, что Тулуза и Ним стали в 1815 г. свидетелями ужаснейших сцен белого террора. Но это, равно как и некоторые отдельные восстания, несущественно. Деление Франции на департаменты уничтожает даже воспоминание о бывших провинциях. Праздник Федерации 14 июля 1790 г. заменяет старое право завоевания и наследования на новое право, основанное на воле народа <Строго говоря, деление Франции на департаменты взамен прежних провинций следует датировать 9 декабря 1789 г., когда Национальное собрание приняло соответствующий декрет. Праздник Федерации может рассматриваться разве что как торжественная демонстрация единства Франции: федераты (представители местных отрядов Национальной гвардии) шли уже под знаменами департаментов >. Конечно, французский народ в этот день только утвердил давно сложившееся, особенно в Лангедоке, положение. И тем не менее, если Франция - старейшая страна, то французская нация в ее нынешнем понимании родилась именно в этот день. Не менее значительно и утверждение Гражданского кодекса в 1804 г., установившего наконец единство законодательства и уничтожившего бывшее разделение между провинциями обычного права и права римского. Именно Камбасерес из Монпелье <Камбасерес, Жан-Жак Режи де (1753-1824) - уроженец Монпелье, политический деятель времен Революции и Империи. Член Конвента от департамента Эро, входил в состав законодательного комитета. Второй консул при Консульстве, председатель сената и архиканцлер при Империи (должности сугубо декоративного характера). Действительно важную роль сыграл в разработке Гражданского кодекса, основные принципы которого представил Конвенту в 1793 г.>, бывший советник при счетной палате и податном суде этого города, представлял в комиссии по выработке этого кодекса точку зрения римского права. То есть он был одним из главных авторов этого синтетического произведения, отразившего различные стороны юридического духа тогдашней Франции.Однако один из новейших историков Лангедока, П. Гашон, сильно преувеличивает, когда пишет: «Начиная с 1790 г., собственно говоря, истории Лангедока нет» Впрочем, все это разделено и противостоит одно другому, как и сам по себе Лангедок. Жансемин бойкотировал зарождающееся движение фелибров; последнее под влиянием Руманиля, а позже Мор-раса <Моррас, Шарль (1868-1952) - французский публицист, критик и поэт крайне правых, монархических и расистских убеждений. В начале XX в. организовал монархическую группу «Аксьон франсез», а позже - газету того же названия, ведшую в годы первой мировой войны яростную националистическую пропаганду. Официальный идеолог правительства Виши в период гитлеровской оккупации, в 1945 г. осужден как коллаборационист.> быстро сориентировалось на крайне правыйтрадиционализм, позиция же Пейра была диаметрально противоположна. Можно сказать, что лан-гедокцы под конец XIX в. искали в своем прошлом оправдания современных конфликтов. Но, бесспорно, здесь следует различать собственно Лангедок и Прованс. Фелибриж - движение в основном провансальское. Конечно, лангедокцы в нем участвовали. Они даже старались, особенно Проспер Эстье и Антонен Пербоск <Эстье, Проспер (1860-1939) и Пербоск, Антонен (1861-1944) - окситанские поэты.>, восстановить язык точнее и чище, чем Мистраль, колоссальный труд которого, впрочем, тоже достоин уважения. Сами они сторонились всякой политики и думали лишь о возвращении достоинства прославленному диалекту. Их цель заключалась в том, чтобы побудить культурную буржуазию вернуться к языку «ок». На деле же он остался, с одной стороны, народным языком со своими диалектами, а с другой - языком изысканным, несколько книжным, произведения на котором заслуживают более широкой аудитории. До сих пор идет борьба за изучение местного языка в начальных школах. Но это требует от Франции такой степени децентрализации, к которой, похоже, наша страна еще не готова. В плане политическом уже почти сто лет большинство живых сил Лангедока группируется вокруг «Депеш де Тулуз» < «Депеш де Тулуз» - газета, основанная в Тулузе в 1870 г. Главный орган партии радикалов - самой левой партии тогдашней Франции.>. Радикализм принимает здесь более резко выраженный антиклерикальный характер, чем где-либо. Конечно, это не случайность, что Эмиль Комб <Комб, Эмиль (1835-1921) - один из лидеров французских ради калов, премьер-министр Франции с 1902 по 1905 гг. убежденный антиклерикал; его кабинет запретил религиозным конгре-гациям преподавать в школах и распустил часть конгрегации.>, принявший в качестве председателя Совета министров особо жесткий закон о конгрегациях, был уроженцем Рокекурба. Он не был протестантом. Но на его католицизм с детства сильно влияли янсенизм и галликанство. Этот цельный, суровый и фанатичный человек, вызывавший яростную ненависть одних и страстную привязанность других, часто напоминает мне Добрых Людях прежних времен, худых и аскетичных, которые, пренебрегая кострами инквизиции, брели некогда парами по Лангедоку и которых тайком принимали с пламенным восторгом друзья. Что сказать о Жоресе <Жорес, Жан (1859-1914) - видный лидер французских социалистов, блестящий оратор, один из самых популярных политиков своего времени. Яростный противник милитаризма, на пороге первой мировой войны был убит шовинистом.>, тоже уроженце Кастра, несравненное красноречие которого поднимало толпы и собрания вплоть до 1914 г.? Трудно представить более разительный контраст, чем у него с Эмилем Комбом, а тем не менее Жорес был его другом, опорой в политике, «министром слова», как тогда говорили. Жорес был человеком щедрой, широкой души, исполненным жизненных сил, Комб отличался сдержанностью, замкнутостью, направленностью к одной цели - не дехристиани-зации Франции, а скорее насаждения христианства «духовного и истинного», к которому всегда стремилась часть лангедокского населения, что выразилось также в альбигойстве и Реформации. И если бы мы услыхали пламенные проповеди Бер-нара Делисье, пошатнувшие на миг застенки инквизиции, то, возможно, уловили бы в них что-то из будущих интонаций Жореса. Рожденные в такой близости друг от друга, эти два лангедокца, Жорес и Комб, ярко отражают контрасты провинции; но они же показывают, что эти контрасты не непримиримы и что между приветливым и очень терпимым духом народа, открытого всем духовным веяниям, и непреклонной суровостью катарских пастырей некогда могла возникнуть столь же прочная связь.Строгий читатель, несомненно, увидит в предшествующих строках плод разыгравшегося воображения, не очень приличествующий строгому историку. Однако именно параллели такого рода выявляют сохранение некоего духа на протяжении столетий. Лангедок отныне - часть Франции, но следует спросить, какое именно место он занимает в стране, взятой в целом. С 1871 по 1914 гг. он, по крайней мере в политическом плане, играл в нашей стране решающую роль. Баррес, чувствовавший себя больше лотаринщем, чем овернцем <Баррес, Морис (1862-1Р23) - французский писатель, уроженец Лотарингии, отошедшей после франко-прусской войны 1871 г. к Германии. Стоял на позициях национализма и индивидуализма.>, неоднократно сожалел, что потеря Эльзаса и Лотарингии нарушила равновесие во Франции и придала Югу слишком большой вес. И действительно, место Лангедока было тогда значительнее, чем когда-либо. Однако стоит ли на это сетовать, если учесть, что Третья республика <Третья республика во Франции существовав с 1871 г. (после отречения Наполеона Ш) по 1940 г. (захват страны гитлеровцами).> привела французскую армию к победе, а некоторые из наиболее прославленных полководцев этой армии - руссильонец Жоффр <Жоффр, Жозеф-Жак-Сезар (1852-1931) - военачальник, участник франко-прусской войны и колониальных войн, первый главнокомандующий французской армией в первой мировой войне. Выиграл в 1914 г. битву на Марне, но в дальнейшем вел войну неудачно и в 1916 г. был отстранен.>, Фош из Тарба <Фош, Фердинанд (1851-1924) - французский военачальник, за период первой мировой войны поднялся от командира корпуса до главнокомандующего союзными войсками (в 1918 г.). Принимал капитуляцию Германии в Версале.> - были если не лангедокцами, то, по крайней мере, чистыми южанами. Я полагаю, было бы бессмысленно искать в наши дни в водах великой национальной реки лангедокские струи с их особым вкусом, и не потому, что они там неуловимы. Но горнило Парижа оказывает теперь на единство страны слишком сильное воздействие, чтобы в его пламени сохранился провинциальный сепаратизм. То, что начали короли, то, чему Революция придала неотвратимость, сегодня заканчивает Париж. Разнообразные французские провинции сливаются здесь и сами получают из этого центрального очага импульс и жизнь. Значит ли это, что отныне следует их считать мертвыми, интересными только своей историей? Не думаю. Провинции существуют, с их равнинами и горами, их небом и особенным климатом, и лангедокский акцент - один из тех, что утрачивается медленнее всего. Когда мы обращаемся к прошедшим векам, особенно к трагическому XIII веку, и думаем о народности, за столь малый срок осознавшей самое себя и умершей, народности, которая при других обстоятельствах сумела бы познать более счастливую судьбу, то не знаем, должно ли сожаление брать верх над удовлетворением. Но это лишь первый миг, первое движение. В самом деле, если присмотреться ближе и хладнокровнее, мы отдадим себе отчет, что не стоит оплакивать вещи не просто мертвые, но и никогда реально не существовавшие. Нет занятия более бесполезного и ложного, чем попытки переписать историю. Можно бесконечно сожалеть о том, что могло бы быть, о бесконечных нереализованных возможностях, но подобные мечтания ни к чему не ведут, тем более что они полностью произвольны. Лангедокцы и французы ощутили себя однажды чуждыми друг другу, даже врагами, яростными врагами. Тулузская заутреня не менее беспощадна, чем знаменитая Сицилийская вечерня, и долго еще победители-французы будут вести себя в Лангедоке как в стране завоеванной и враждебной. Потом мало-помалу постоянные контакты привели к пониманию и дружбе. Бесчисленные французы Севера, переселившись в Лангедок, стали совершенными лангедокцами. Завоеванная провинция завоевала победителей. Именно Гийом де Ногаре, легист, сформировавшийся на Юге, внедрил некоторые из основных принципов французского государства, а тулузец Кюжа <Кюжа, Жак (1522-1590) - французский юрист, ввел преподавание римского права как учебной дисциплины. С 1547 г читал в Тулузе курс по институциям Юстиниана, но, не получив кафедры в Тулузском университете, был вынужден уехать.> в XVI в. в конечном счете стал преподавать право в Париже, чего так и не смог сделать в Тулузе. С конца XIII в. между Севером и Югом Франции начинается продолжительный обмен людьми и идеями. Этими нескончаемыми потоками форми- руется и консолидируется нация. Если между людьми, которые все в равной мере называются французами, еще существуют различия по характеру и темпераменту, то то отныне они - наше общее богатство. Дух трубадуров и даже дух катаров являются сегодня составляющими французского духа, равно как и реформа Кальвина, картезианство, янсенизм и якобинство. Все французы в равной мере могут обращаться к ним, потому что это их общая сокровищница. И если нас еще жжет пламя множества костров и возмущает обилие невинно пролитой крови, то это должно побуждать трудиться над тем, чтобы насилие когда-то перестало разрешать великие исторические реалии. Но разве можно начинать с того, чем следует закончить? Это потребовало бы иных размышлений, обращенных уже не в прошлое, а в будущее.
|
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка: 