Задачи и природа кассации в советском уголовной процессе
вернуться в начало
| скачать 3. Важность соблюдения норм уголовно-процессуального закона определяется их значением. Раскрывая значение уголовно-процессуальных норм, прежде всего следует отметить, что соблюдение норм процессуального закона — условие правильного применения уголовного закона. В этом смысле исполнение требований процессуального закона служит основой, базой законности приговора. Определяется это самим назначением процессуальных правил, закрепляющих такие формы деятельности суда, органов расследования и прокуратуры, которые из всех практически возможных и допустимых в наибольшей мере обеспечивают, правильность суждения суда о виновности преданных суду лиц и мере их наказания, если виновность признается доказанной. Может возникнуть вопрос, почему успешность деятельности суда и органов расследования требует тщательной правовой регламентации? Вскрыв причины, порождающие установление особых процессуальных форм деятельности этих органов, мы тем самым выявим важность процессуальных форм и необходимость их соблюдения. Детальная правовая регламентация уголовно-процессуальной деятельности определяется прежде всего самой ее сущностью. Осуществление задач, возложенных на советский суд, связано с установлением наличия и характера события, имевшего место в прошлом, являющегося преступным и поэтому, как правило, тщательно скрываемого. Это сделало необходимым предоставить органам суда и расследования широкие полномочия, обеспе- - 89 - чивающие эффективность борьбы с преступлениями. Предоставление таких прав и полномочий привело к установлению правовых форм расследования и разрешения уголовных дел. Осуществление задач правосудия неизбежно связано с привлечением к участию в производстве по уголовному делу, в том или ином процессуальном качестве, отдельных граждан, права и законные интересы которых должны быть гарантированы от нарушений и незаконных стеснений. Это со своей стороны также потребовало установления, точных, закрепленных законом правил и форм судопроизводства. Для успешного разрешения задач правосудия необходимо, чтобы факты, устанавливаемые судом в приговоре, соответствовали действительности. Необходимость достижения этого потребовала установления особых правил собирания, исследования и оценки доказательств. Законодательное закрепление этих правил, в свою очередь, привело к тщательной правовой регламентации уголовно-процессуальной деятельности. Осуществление правосудия в особых, процессуальных формах определяется и той задачей воспитания, которая возложена на советский суд. «Форма, процессуальность в судебном деле, — подчеркивал М.И.Калинин, — имеет огромное, исключительное значение»1. Указанные причины, определяющие установление особых, процессуальных форм судопроизводства, столь существенны, что несоблюдение процессуальных правил неизбежно влечет невозможность успешного разрешения задач правосудия. Ибо нарушение процессуальных правил означает пренебрежение теми методами и формами, которые из всех возможных в наибольшей мере гарантируют раскрытие преступлений, наказание виновных и вместе с тем предохраняют от неосновательного привлечения граждан к уголовной ответственности. Поэтому пренебрежение процессуальными нормами, с одной стороны, открывает лазейку для безнаказанности нарушителей социалистической законности, с другой — создает опасность осуждения советских граждан, не виновных в совершении преступлений. Нарушение процессу- - 90 - альных норм подрывает возможность осуществления правосудия. Для того чтобы полнее показать важность данного требования следует напомнить о взаимоотношении советского уголовного и уголовно-процессуального права. Нормами права государственная власть закрепляет и охраняет существующие общественные отношения и содействует их дальнейшему развитию. Но пути служения этой цели неодинаковы у различных отраслей права. Так, нормами уголовного права государственная власть запрещает совершение определенных, общественно-опасных действий под угрозой применения уголовного наказания, охраняя тем самым социалистические общественные отношения от преступных посягательств. Но эта охрана будет реальной при условии действенности установленного запрета. Этой цели и. служат нормы уголовно-процессуального права, которые закрепляют такие условия и порядок деятельности соответствующих государственных органов, которые являются гарантией изобличения виновных в совершении преступлений и их наказания. Иными словами, нормы процессуального права предусматривают условия, обеспечивающие при наличии к тому оснований реализацию норм уголовного права. Именно тем, что процессуальное право содействует неотвратимости наказания лиц, виновных в совершении преступлений, оно служит важным средством охраны социалистических общественных отношений. Учитывая значение процессуальных норм, высший судебный орган Советского Союза — Верховный Суд СССР — требует неуклонного исполнения требований процессуального закона при расследовании и разрешении каждого уголовного дела. В 1934 г. Пленум Верховного Суда СССР принял специальное постановление «О необходимости строжайшего соблюдения судами уголовно-процессуальных норм». Вслед за этим в 1935 г. Пленум Верховного Суда СССР принял постановление «О строжайшем соблюдении процессуальных норм в гражданском процессе»1. В 1950г. в своем постановлении от 1 декабря Пленум указал: «Вышестоящие суды должны повысить требовательность к судам первой инстанции в отношении строгого соблю- - 91 - дения социалистической законности при рассмотрении дела. В соответствии с этим суды при кассационном рассмотрении дела обязаны проверить, правильно ли применен тот или иной закон и соблюдены ли все требуемые уголовно-процессуальные нормы». Перед вышестоящими судами стоит задача добиться абсолютного соблюдения норм процессуального права при расследовании и рассмотрении каждого уголовного дела. Важная роль в разрешении этой задачи принадлежит судам второй инстанции. Суды второй инстанции имеют возможность принять необходимое решение по подавляющему большинству фактически допущенных существенных процессуальных нарушений. Ибо существенные процессуальные нарушения неизбежно затрагивают интересы той или иной стороны. Рост правосознания народных масс, а также твердая уверенность в том, что социалистическая законность неприкосновенна, приводит к возрастанию активности граждан в защите своих прав. В области уголовного процесса это приводит к тому, что при допущении процессуальных нарушений стороны прибегают к предоставленному им праву на обжалование приговоров. Это и дает возможность судам второй инстанции, используя активность сторон и опираясь на нее, как на необходимую предпосылку кассационной проверки реагировать на допущенные процессуальные нарушения, последовательно укрепляя социалистическую законность в советском уголовном процессе. Роль судов второй инстанции, а следовательно, и института кассации в укреплении законности определяется также тем, что допущенное нарушение может быть исправлено до вступления приговора в законную силу. 4. Всесторонность проверки обжалованных приговоров находит свое выражение в том, что суд второй инстанции обязан проверить законность приговора и его обоснованность. Следует отметить, что советское процессуальное законодательство знает отступление от этого важнейшего требования. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1922 г., отступая от предшествующего процессуального законодательства и сложившейся практики судов второй инстанции, установил, что «жалобы на приговоры народного суда могут быть принесены каждой из заинтересованных - 92 - сторон исключительно лишь по поводу формального нарушения прав и интересов данной стороны... и не могут касаться существа приговора» (ст. 353)2. Установив несвойственное природе советской кассаций ограничение, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1922 г. (так же, как и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР в редакции 1923 г.) не смог последовательно выдержать этой позиции. Закрепленное тем же законом право вышестоящего суда на отмену приговоров по мотивам голословности и явной несправедливости, естественно, предполагало право и обязанность этих же судов на проверку правильности приговора по существу. В этих условиях теряло всякий смысл ограничение права сторон на обжалование и опротестование приговоров лишь «формальными нарушениями»1. Предусмотренное Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1922 г. ограничение не отвечало задачам советской кассации. Поэтому и после 1922 г. по кассационным жалобам и протестам проверялась законность приговора и его правильность по существу. Следует, однако, отметить, что имели место попытки теоретически обосновать необходимость ограничения, закрепленного ст. 349 УПК. РСФСР. Указывалось, например (в связи с разработкой проекта нового Уголовно-процессуального кодекса), что «...если проект обязывает кассационную инстанцию каждый раз проверять при- - 93 - говор по существу, то тем самым проект превращает кассационно-ревизионную инстанцию в апелляционную»2. Ошибочное представление об обжаловании приговоров в советском уголовном процессе, как о сочетании кассации и ревизии, естественно, влекло и ошибочный вывод о том, что проверка существа дела повлечет за собой перерождение института в апелляционный, ибо буржуазная кассация в отличие от апелляции не допускает проверки существа дела. Это служит еще одним доказательством того, что нельзя рассматривать вновь созданный в советском уголовном процессе институт проверки приговоров по жалобам и протестам сторон через призму кассации и апелляции, созданных и существующих в уголовном процессе буржуазных государств. Такой подход к изучению правового института ведет к непониманию его сущности и, в частности, к утверждению, что проверка существа возрождает апелляцию в советском уголовном процессе. Проверка правильности решения дела по существу (в единстве с проверкой законности приговора) не может повлечь перерождения советской кассации в апелляцию, поскольку эта проверка осуществляется с иными целями, в иных условиях и возможные правовые последствия этой проверки иные, чем в апелляционном суде. Каждая из этих особенностей определяется стоящими перед социалистическим правосудием задачами, принципиально отличными от задач, разрешению которых служит уголовный процесс капиталистических государств. В соответствии с задачами советской кассации и задачами советского уголовного процесса в целом на суды второй инстанции возложена обязанность проверять обоснованность обжалованных приговоров. Чтобы раскрыть конкретное содержание этой обязанности, необходимо выяснить, что включает в себя требование обоснованности приговора3. От ответа на данный вопрос зависит объем проверки, осуществляемой судами второй инстанции по кассационным жалобам и протестам. Следовательно, понятие обоснованности имеет важное практическое значение. - 94 - Возлагая на вышестоящие суды задачу проверки законности и обоснованности приговоров, Закон о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик тем самым подчеркивает, что кассационная проверка включает в себя решение вопроса о правильности приговора по существу. В соответствии со ст. 15 Закона о судоустройстве проверка обоснованности приговора включает проверку его истинности. В связи с этим, проверяя, отвечает ли приговор требованию обоснованности, суд второй инстанции должен выяснить, соответствуют ли выводы суда, изложенные в приговоре, установленным им фактам. Но этого еще недостаточно. Ибо не исключена возможность ошибочного установления фактов и, следовательно, соответствие выводов суда им же установленным фактам еще не свидетельствует о правильности приговора по существу, о его обоснованности. Возложенная на суды второй инстанции задача проверки обоснованности приговоров требует, чтобы вышестоящий суд вышел за установленные приговором факты, проверил доказательства. Основание для вывода о фактах рассматриваемого дела дают именно доказательства. Поэтому требование обоснованности приговора включает в себя не только соответствие выводов суда установленным фактам, но и соответствие фактов, признанных судом установленными, имеющимся в дела доказательствам. Правильность этого утверждения подтверждается, например, постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 29 июня 1933 г., в котором сказано: «Верхсуд еще раз предупреждает, что ...за вынесение необоснованных приговоров, изложение в приговоре фактов, не подтверждаемых материалами дела, виновные в этом лица должны немедленно быть отстранены от работы - 95 - с преданием их в надлежащих случаях суду»1. О том, что требование обоснованности включает соответствие выводов суда не только установленным им фактам, но и доказательствам, свидетельствует также постановление Пленума Верховного Суда СССР от 1 декабря 1950 г. Но и указанными двумя положениями (соответствием выводов суда фактам, а фактов — имеющимся в деле доказательствам), еще не исчерпывается содержание требования обоснованности приговора, так как и при наличии этих двух условий факты, установленные приговором, могут не соответствовать действительности, и приговор не будет обоснованным. Для установления фактов в соответствии с действительностью необходимо, чтобы собранные доказательства полно и всесторонне раскрывали все существенные обстоятельства дела. Но некоторые доказательства могут быть собраны и при поверхностно проведенном следствии. Именно поэтому соответствия установленных судом фактов собранным доказательствам еще недостаточно. Обоснованным может быть признан приговор, если установленные им факты покоятся на достаточных доказательствах. При этом, говоря о достаточных доказательствах, мы имеем в виду такую совокупность доказательств, которая полно и всесторонне раскрывает все существенные обстоятельства дела. Такая совокупность доказательств должна при постановлении обвинительного приговора исключать возможность иной версии, кроме той, к которой пришел суд. Факты, установленные судом, должны быть истинными. Но для достижения этого недостаточно их соответствия доказательствам, которые всесторонне раскрывают все существенные обстоятельства дела. Эти доказательства должны быть собраны, исследованы и оценены с соблюдением соответствующих требований процессуального закона. Ибо соблюдение требований процессуального закона важная и необходимая гарантия достоверности полученных сведений. Поэтому обоснованным может быть признан приговор при соответствии установленных им фактов доказательствам, которые всесторон- - 96 - не раскрывают все существенные обстоятельства дела и которые получены, исследованы и оценены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона. Правильность приговора по существу может быть подвергнута проверке, если выводы суда не только изложены в приговоре, но и мотивированы1. Мотивировка приговора отражает процесс оценки доказательств судом. Поэтому полнота и логичность мотивировки — необходимый элемент обоснованности приговора. Важность мотивировки приговора подчеркивается тем, что задачу по охране законности суд разрешает, карая виновных в совершении преступления, перевоспитывая их и воспитывая граждан СССР. Сила воспитательного воздействия суда зависит от убедительности его приговоров, которая в значительной мере достигается полнотой и тщательностью мотивировки. Суммируя сказанное, приходим к выводу, что приговор будет отвечать требованию обоснованности, если он полно и логично мотивирован; его выводы соответствуют фактам, установленным приговором; эти факты основываются на доказательствах, полно и всесторонне раскрывающих все существенные обстоятельства дела; доказательства получены, исследованы и оценены с соблюдением соответствующих требований процессуального закона. Все это будет свидетельствовать о том, что факты, признанные судом установленными, соответствуют действительности. Только при соответствии фактов, которые признаны судом установленными действительности, приговор отвечает требованию обоснованности. Этим и определяется то, на что должно быть обращено внимание суда второй инстанции при проверке обос- - 97 - нованности приговора; определяется объем этой проверки. Приговор советского суда должен быть обоснованным. Он должен быть и истинным. Каково соотношение этих понятий? Истинность приговора есть соответствие действительности (совпадение с действительностью) фактов, установленных судом в приговоре. Это соответствие не устраняется и в случаях, когда, изложив в приговоре объективно достоверные факты, суд не сумел правильно и полно мотивировать свои выводы в приговоре или вообще не мотивировал их. В таких и подобных случаях приговор будет истинным, но он не может быть признан обоснованным. Практически возможны случаи, когда приговор, постановленный после отмены первого приговора по мотивам его необоснованности, признает установленными те же факты, что и первый приговор, и тем самым подтвердит истинность первого приговора1. Из сказанного можно сделать вывод, что понятие обоснованности шире понятия истинности приговора— всякий обоснованный приговор есть истинный приговор. Но истинность приговора еще не говорит о его обоснованности. С этой точки зрения нам представляется неточным утверждение о том, что «обоснованность приговора — это его соответствие фактическим обстоятельствам дела, то есть истинность, правильность по существу»2. Истинность—важное, но не единственное требование, которому должен отвечать приговор, чтобы он мог служить разрешению задач социалистического правосудия. Только убедительный приговор служит своей цели. Но для того, чтобы приговор исключал сомнения в своей правильности, в нем не только должны быть изложены - 98 - объективно достоверные факты, но должны быть приведены и необходимые доказательства; приговор должен быть мотивирован. Именно поэтому к приговорам советского суда предъявляется требование обоснованности, а не только истинности. Раскрывая соотношение истинности приговора и его обоснованности, важно отметить, что обязанность суда привести в приговоре доказательства, на которых основываются установленные им факты, служит гарантией установления этих фактов в соответствии с действительностью. 5. Фактические обстоятельства дела суд первой инстанции устанавливает путем исследования и оценки доказательств. Поэтому, проверяя обоснованность приговора, вышестоящий суд должен проверить оценку доказательств судом первой инстанции. Особенности процесса оценки доказательств определяют конкретные задачи вышестоящего суда при проверке оценки, произведенной при решении дела по существу. Что же представляет собой оценка доказательств, правильность которой обязан проверить суд второй инстанции? Оценка доказательств есть процесс познания достоверности имеющихся источников доказательств и значения фактов, полученных с их помощью3. Результатом этого процесса является оценочное суждение следователя, суда первой, второй или надзорной инстанции. Характер этого оценочного суждения определяется той задачей, для разрешения которой совершался процесс оценки доказательств. В суде первой инстанции доказательства оцениваются для решения дела по существу, для решения вопроса о виновности или невиновности преданного суду лица. В связи с этой задачей, результатом оценки доказательств судом первой инстанции является его вывод о степени достоверности рассмотрен- - 99 - ных источников доказательств и значении фактов, установленных на их основе. Суд второй инстанции дела по существу не решает. Он проверяет законность и обоснованность обжалованного или опротестованного приговора. Результатом оценки доказательств судом второй инстанции является его суждение об обоснованности выводов суда первой инстанции о достоверности источников доказательств, которые были в распоряжении суда, и значении установленных на их основе фактов1. Логическая деятельность судей по оценке доказательств всегда имеет своей основой восприятие доказательств судом. Нельзя и во времени логическую деятельность по оценке доказательств оторвать от восприятия доказательств. В процессе восприятия отдельных доказательств у суда вырабатывается не только представление о данном доказательстве, но также в результате сложной мыслительной деятельности, которая сопутствует восприятию, суд приходит к пониманию существа и характера связей между отдельными доказательствами. У него складываются общие суждения и умозаключения об отношении данного факта или группы фактов к исследуемому событию; суд приходит к определенному оценочному суждению. Связи между отдельными явлениями познаются не сразу, а постепенно. Это —процесс. Поэтому нельзя предположить, что доказательства оцениваются судом только о совещательной комнате. Суд в ходе судебного следствия не пассивно воспринимает доказательства. Он анализирует их и сопоставляет. Помогают правильной оценке доказательств и те доводы, которые приводят стороны во время прений. В связи с этим, в ходе всего судебного разбирательства у суда постепенно формируется и нарастает внутренняя убежденность в правдивости или ложности - 100 - полученных сведений, в том, какие факты устанавливаются этими сведениями и каково их значение2. Вместе с тем в обстановке, когда поочередно воспринимаются отдельные доказательства, когда суд вплоть до окончания судебного следствия не воспринял еще всех доказательств, он не может окончательно установить характер связей между ними и их достоверность. Для этого необходимо, восстанавливая в памяти представление о каждом из воспринятых доказательств, сопоставить между собой все доказательства. Поэтому завершающим и обязательным этапом оценки доказательств является оценка в совокупности всех рассмотренных судом доказательств. В этой связи особое значение приобретает оценка доказательств в совещательной комнате. Этим определяется и требование, выработанное судебной практикой — окончательный вывод суда о достоверности и значении рассмотренных доказательств недопустим до его удаления в совещательную комнату. Так, Транспортная коллегия Верховного Суда СССР в частном определении от 22 января 1955 г. по делу П. указала: «Признание показаний свидетеля заведомо ложными до постановления приговора предрешало оценку этих показаний». Убеждение суда о достоверности и значении доказательств формируется в ходе судебного разбирательства, но окончательно сформировывается оно только при оценке в совокупности всех доказательств. Иными словами, судьи оценивают доказательства в ходе всего судебного разбирательства, но заключительным этапом всегда должна быть оценка доказательств в совещательной комнате. Важно подчеркнуть, что оценка доказательств не представляет собой отдельного этапа в деятельности суда. Более того, оценка доказательств не представляет со- - 101 - бой и отдельного этапа в деятельности органов расследования. Это непрерывный процесс, который начинается с момента возбуждения уголовного дела и завершается судом в совещательной комнате1. Отсюда можно сделать важный практический вывод. Проверить правильность оценки доказательств при решении дела по существу суд второй инстанции не может только на основе материалов судебного разбирательства. Для этого суд второй инстанции должен учитывать, какие доказательства были собраны на предварительном следствии и как они были оценены следствием. Каковы в свете изложенного те практические задачи, которые стоят перед судом второй инстанции, проверяющим правильность оценки доказательств при решении дела по существу? 1) В любом процессе познания логические выводы должны соответствовать фактам, на основе которых сделаны эти выводы. Применительно к проверке оценки доказательств это ставит перед судом второй инстанции задачу установить, лежат ли в основе выводов суда доказательства и нет ли выводов, основанных на предположениях суда, соответствуют ли выводы суда имеющемся доказательствам, достаточны ли имеющиеся доказательства для тех выводов, к которым пришел суд. Эта последняя задача обязывает вышестоящий суд, в частности, проверить, все ли существенные для дела доказательства, собранные на предварительном следствии, а также те, об истребовании которых в судебном заседании ходатайствовали стороны, были рассмотрены судом первой инстанции. 2) Оценивая доказательства, суд обязан учесть всю совокупность доказательств, которые были рассмотрены в судебном заседании по данному делу. Только при этом условии будет правильной оценка каждого отдельного доказательства и всех их вместе. Это ставит перед судом второй инстанции задачу проверить, не решил ли суд первой инстанции вопрос о значении и достоверности того или иного доказательства до удаления в совещатель- - 102 - ную комнату, и вместе с тем — охватывает ли оценка всю совокупность доказательств, не выпали ли отдельные доказательства из поля зрения суда, решившего дело по существу. В создании условий, обеспечивающих суду второй инстанции возможность вдумчиво оценить всю совокупность доказательств, важное значение имеет тайна совещательной комнаты. Вышестоящий суд должен проверить соблюдение этого условия. 3) Суд второй инстанции должен установить, лежат ли в основе суждения суда первой инстанции о достоверности и значении доказательств его личные восприятия этих доказательств. Но этого недостаточно. Правильность оценки гарантируется, в частности, тем, что суд активно воспринимает доказательства: задает вопросы подсудимым, свидетелям и т.д. Такая же возможность должна быть предоставлена и сторонам, что тоже содействует правильности оценки доказательств судом. Поэтому в основе выводов суда первой инстанции должны лежать не вообще имеющиеся в деле доказательства, с которыми ознакомился суд, а только те, которые были рассмотрены в судебном заседании. Это требование закреплено в ст. 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик (ст. 319 УПК РСФСР). Выясняя в связи с проверкой оценки доказательств соблюдение норм процессуального закона, вышестоящий суд должен проверить исполнение и этой нормы. Проверяя приговор по делу В., признанного виновным в хищении кожаных перчаток у гр. Л., Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в своем определении от 29 апреля 1955 г. указывает: «...Другие свидетели, а именно С., Ф., В., П. и Л., в судебное заседание не явились и не допрашивались. Между тем их показания суду надлежало проверить в судебном заседании, как это требует ст. 319 УК РСФСР. Ссылка суда на показания свидетелей В., П., и С., которые допрошены были другим составом суда 31 марта 1955 г., неосновательна, ибо приговор выносится судом, который непосредственно проверяет материалы дела в судебном заседании, воспринимает непосредственно все доказательства, оценивает их». Поскольку это требование судом первой инстанции было нарушено, Су- - 103 - дебная коллегия приговор отменила, и дело передала на новое рассмотрение. Восприятие доказательств из первоисточников гарантирует, как правило, большую достоверность познания. Это обязывает суд второй инстанции проверить, все ли возможности получения первоисточников были использованы при решении дела по существу. 4) В основе процесса оценки доказательств лежит восприятие доказательств судом, от качества которого в значительной степени зависит правильность оценки доказательств. Этим определяется еще одна задача суда второй инстанции при проверке оценки доказательств. Суд второй инстанции обязан установить, были ли соблюдены требования процессуального закона, гарантирующие правильность восприятия судебных доказательств. В частности, было ли выполнено требование непрерывности судебного заседания, соблюдался ли установленный законом порядок исследования доказательств (например, были ли удалены свидетели до допроса каждого из них судом) и т.д. 5) Условием достоверности оценки доказательств является соблюдение процессуальных норм, устанавливающих порядок собирания и закрепления доказательств. Это ставит перед вышестоящим судом задачу проверить исполнение данной группы процессуальных норм судом первой инстанции и особенно органами расследования, поскольку основная масса доказательств собирается в процессе предварительного следствия. Важнейшую сторону процесса оценки доказательств составляет логическая деятельность. Суд второй инстанции обязан проверить логичность выводов суда первой инстанции по оценке доказательств. При разрешении той задачи важное значение принадлежит мотивировке приговора1, которая фиксирует мыслительную деятельность суда по оценке доказательств. Именно поэтому немотивированный приговор, как в значительной мере лишающий суд второй инстанции возможности проверить правильность оценки доказательств, подлежит отмене. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, отменяя приговор по делу Р., К. и других осужденных по Указу Президиума Верховного - 104 - Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», в определении от 20 января 1956 г. отмечает: «Народным судом приговор вынесен в нарушение требований ст. 334 УПК. В приговоре указано, что вина осужденных установлена материалами предварительного следствия, показаниями самих подсудимых, свидетелей и материалами, добытыми судебным следствием. Между тем, какие именно свидетели и в чем они уличают осужденных, суд не указал. Какие именно материалы предварительного следствия суд имеет в виду, также не вытекает из содержания приговора. Все осужденные в судебном заседании не признавали себя виновными. На предварительном следствии Р. и К., признали свою вину и уличали П. и С., но еще в стадии предварительного следствия изменили свои показания. Это же касается и показаний П. Однако какие именно показания осужденных суд имел в виду, ссылаясь на. них, как на доказательства по делу, не видно... И, наконец, суд сослался на письмо К., как на доказательство вины осужденных в предъявленном им обвинении. Между тем, что это за письмо и каково его содержание, неизвестно. При таких обстоятельствах, когда в приговоре не указаны конкретные доказательства, которые, по мнению суда, привели его к убеждению о виновности всех привлеченных по делу лиц, приговор не может быть оставлен в силе». Таковы конкретные задачи суда второй инстанции при проверке оценки доказательств2. 6) Каким же путем суд второй инстанции может разрешить эти задачи? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть, что является критерием оценки доказательств. - 105 - Распространенным в советской процессуальной литературе является мнение, согласно которому критерием оценки доказательств является внутреннее убеждение судей3. Вместе с тем не вызывает возражений мнение, что формирование внутреннего судейского убеждения происходит в процессе сложной деятельности суда по отысканию объективной истины. «Установление материальной истины,— писал А. Я. Вышинский,— составляющее одну из основных задач советского судебного процесса, является итогом сложной психической и умственной деятельности, завершающейся формированием уверенности судьи в правильности принятого им по данному делу решения, то есть формированием так называемого внутреннего судейского убеждения. Этот процесс формирования внутреннего убеждения судьи происходит на основе восприятия и оценки судом проходящих перед ним фактов (доказательств). И далее: «Внутреннее судейское убеждение, являющееся результатом, итогом работы судьи по исследованию дела, являющееся завершением этой работы, определяет содержание судебного решения или судебного приговора»1. Признавая безусловную правильность понимания природы внутреннего судейского убеждения как итога сложной психической и логической деятельности суда по исследованию и оценке доказательств, уже в силу этого - 106 - мы не можем признать что внутреннее убеждение является критерием оценки доказательств. Сами понятия «критерий», «Мерило» говорят о том, что то, что служит этим критерием уже существует к моменту, когда с его помощью подходят к определению истинности и значения доказательств, то есть к их оценке. Между тем внутреннее судейское убеждение складывается лишь в процессе и в итоге определения достоверности и значения доказательств, лишь в процессе и в итоге исследования доказательств и их оценки. Как знание постепенно вырастает из незнания, так и внутреннее убеждение судьи постепенно формируется и крепнет по мере оценки доказательств. «Когда судьи приступают к рассмотрению конкретного уголовного дела, — пишет проф. М. С. Строгович, — внутреннего судейского убеждения у них еще нет, так как это убеждение может сложиться только в результате рассмотрения данного дела, после проверки всех собранных по делу доказательств. Если бы судьи приступили к рассмотрению дела, уже будучи убеждены в правильности или неправильности тех или иных фактов, достоверности или недостоверности тех или иных доказательств виновности или невиновности обвиняемого,— это было бы не убеждение, а предубеждение...»2. Когда судья приступает к оценке доказательств, у него еще нет внутреннего убеждения. Это вполне естественно. Но то, чего нет в момент, когда суд приступает к оценке доказательств не может служить критерием этой оценки. Решить вопрос о критерии оценки доказательств — значит решить вопрос о том, с чем соизмеряет судья рассматриваемые им доказательства, в чем находит опору при определении достоверности доказательств и их значения. В работе «Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе» проф. М.С.Строгович пишет: «...без социалистического правосознания и независимо от него судьи не могут решить Правильно, относятся ли те или иные доказательства к делу или не относятся, можно ли считать тот или иной - 107 - факт установленным или нельзя считать его установленным и т. д.»1. Соглашаясь с тем, что без правосознания указанные вопросы не могут быть решены, мы полагаем, что только на основе правосознания они тоже не могут быть решены. Только с позиции своих взглядов о правомерности иле неправомерности определенного поведения (то есть только на основе правосознания), те или иные сведения не могут быть признаны истинными или ложными, а тот или иной факт —установленным или неустановленным. Поэтому одно правосознание не может служить критерием оценки доказательств. Оценить доказательства — значит определить их достоверность и значение для дела. Что же дает возможность судье установить, ложно или истинно данное доказательство? Его знания, которые он приобрел личным житейским опытом, опытом работы, а также путем овладения научными данными. Справедливо указывают в своей работе М.А.Чельцов и Н.В.Чельцова, что каждая из отраслей знания, изучаемых судебными работниками, снабжает их достаточным количеством общих оценочных суждений, на основе которых они и подходят к определению достоверности доказательств2. Но для оценки доказательств необходимо установить не только их достоверность — необходимо определить их значение для рассматриваемого уголовного дела. На основе чего судья может прийти к выводу, что данный факт связан с главным фактом? Очевидно, что к такому выводу судья приходит, руководствуясь своим правосознанием, а также и знаниями как научными, так и почерпнутыми из его житейского опыта. При оценке доказательств судья находит опору в совокупности своих знаний и правосознании, которые помогают ему определить достоверность и значение рассмотренных доказательств. Именно социалистическое - 108 - правосознание судьи и совокупность его знаний служат критерием оценки доказательства. Нам могут возразить, что при оценке доказательств по отдельному делу нет необходимости каждый раз использовать все многосторонние знания и взгляды судьи. И это действительно так. Но это нисколько не меняет того положения, что критерием оценки доказательств является именно вся совокупность знаний и взглядов судьи3, в том числе и его правосознание. Процесс оценки доказательств носит избирательный характер в том смысле, что в зависимости от конкретного характера доказательств и предмета доказывания из всей совокупности своих знаний и взглядов судья применяет именно те, которые дают возможность вскрыть достоверность и значение именно этих доказательств. Но, рассматривая, а значит и оценивая доказательства, судья не может знать заранее, что именно из его знаний и взглядов поможет оценить данные доказательства. Одно бесспорно — его правосознание и его знания в целом всегда содержат то, что дает возможность судье правильно определить достоверность доказательств и их значение. Критерием оценки доказательств и является вся совокупность знаний судьи и его правосознание. В процессе же оценки благодаря способности своего мышления выделять главное, нужное судья опирается именно на те знания, которые помогают вскрыть сущность и значение данных фактов. Сложность процесса оценки, в частности, и состоит в необходимости выбрать именно те взгляды и знания, которые относятся к исследуемым явлениям, и причем такие, правильность которых бесспорна1. Вместе с тем должно быть отмечено, что определенная сумма воззрений судьи всегда, независимо от конкретных обстоятельств дела, включается, участвует в процессе оценки доказательств. Так, при оценке доказательств судья всегда должен учитывать связь и взаимообусловленность предметов и явлений. - 109 - Социалистическое правосознание судей и их знания представляют собой продукт общественной практики. Важно отметить, что сама деятельность судей по осуществлению правосудия, связанная с исследованием событий, относящихся к различным областям жизни, обогащает их знаниями, которые используются судьями в их последующей работе. Именно поэтому опыт судебной работы имеет важное значение. Но рассмотрение уголовных дел обогащает судью не только знаниями, которые используются им в его последующей деятельности. В ходе исследования доказательств данного дела, судья приобретает знания, которые используются им при оценке доказательств в данном же деле. Например, суд рассматривал дело о хищении денежных сумм лицами, которым они выдавались под отчет. Для решения дела необходимо было установить, каков порядок выдачи денег под отчет в данной организации и какова система отчета в использовании этих денег. С этой целью суд допросил свидетелей, показания которых дали суду определенные знания по данным вопросам. Правильность этих знаний будет проверяться судом в ходе дальнейшего исследования доказательств. Но несомненно и другое — эти знания будут использованы судом при оценке доказательств как в ходе судебного следствия, так и в совещательной комнате. Или на основе знаний психологии, судья познает психологию данного свидетеля. Знание психологии данного свидетеля учитывается судьей как при оценке показаний этого свидетеля, так и при оценке иных доказательств по данному делу. Причем достоверность знаний судьи о психологии данного свидетеля будет зависеть от глубины его общих знаний психологии. Поскольку оценка доказательств производится судьями на основе их знаний и правосознания, а эти знания и правосознание являются результатом практики, критерием истинности оценочных суждений судьи выступает практика. Иначе и не может быть. Оценка доказательств — один из случаев процесса познания, она подчинена общим закономерностям этого процесса. Не противоречит ли тот вывод, к которому мы пришли — критерием оценки доказательств является право- - 110 - сознание судьи есть совокупность его знаний – тому, что критерием истинности оценки является практика? Разумеется, противоречия нет. Правосознание судьи и совокупность его знаний есть форма, в которой практика привлекается к процессу познания в одной из конкретных областей, к оценке доказательств судом и органами расследования. Признание социалистического правосознания и совокупности знаний судьи критерием оценки доказательств, указывает на то, где судья находит опору при определении достоверности и значения доказательств, с чем соизмеряет он сведения, полученные от свидетелей, экспертов и т. д. Но знания и взгляды судьи — результат практики. Следовательно, практика и выступает критерием оценки доказательств1. Поскольку практика при оценке доказательств привлекается через правосознание судьи и совокупность его знаний, исключительно важным является подбор кадров судебного и следственного аппарата, задача укрепления судебного и следственного аппарата лицами, обладающими житейским опытом, овладевшими теорией марксизма, имеющими глубокие и всесторонние научные знания. Сказанное о критерии оценки доказательств ни в коей мере не умаляет значения внутреннего судейского убеждения. Внутреннее убеждение судей не может существовать безотносительно к определенному, конкретному судебному делу. Оно выражает признание судьей существования определенных фактов, относящихся к рассматриваемому им делу. Такое признание складывается постепенно в ходе оценки доказательств и окончательно утверждается в итоге оценки доказательств. Именно поэтому внутреннее убеждение не может служить критерием оценки доказательств. Но сложившись, внутреннее убеждение судей приобретает решающее значение. Руководствуясь своим внут- - 111 - ренним убеждением2 и требованиями закона, суд решает вопросы, выяснение которых является задачей всего судебного разбирательства, задачей всего процесса—о виновности или невиновности и мере наказания, если виновность будет признана доказанной, лиц, преданных суду. Именно в этом находит выражение независимость судей. В процессе своего формирования внутреннее убеждение тоже играет важную роль. Оно подсказывает судье, в частности, какие обстоятельства нуждаются в дополнительном исследовании. Важно отметить, что советский уголовно-процессуальный закон закрепляет условия, гарантирующие правильное познание судом исследуемых отношений. Суд в рамках закона свободен в выборе средств для установления истины; ни одно доказательство не имеет для него заранее установленного значения; в основу убеждения суда кладется вся совокупность лично им рассмотренных доказательств; при вынесении приговора присутствует только состав суда и т. д. Утверждая, что внутреннее убеждение не является критерием оценки доказательств, не вступаем ли мы в противоречие с законом? Известно, что ст. 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик устанавливает, что доказательства оцениваются по внутреннему убеждению судей. На наш взгляд, утверждение, что критерием оценки доказательств является совокупность знаний судьи и его социалистическое правосознание, не противоречит приведенному указанию ст. 23 Основ. В этом можно убедиться, сопоставив ст. ст. 20 и 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик3. Это сопоставление делает очевидным, что указанием на внутреннее убеждение судей закон закрепил важнейшее положение всего советского уголовного процесса, суть которого в том, что оценка доказательств полностью доверена суду. Она не предрешается формальными, заранее данными положениями о ценности доказательств, подобными тем, которые присущи теории формальных доказательств. Суд сам решает, что допустить в качестве доказательства и какое признать значение за каждым из рассмотрен- - 112 - ных доказательств. При этом суд сам должен быть убежден в истинности или ложности доказательства и в том значении, которое он ему придает. Но из этого следует, что подлинный смысл нормы закона (ст. 319 УПК РСФСР) не дает оснований утверждать, что внутреннее убеждение закон рассматривает как критерий, мерило производимой судом оценки. Внуреннее убеждение складывается в процессе и на основе оценки всей совокупности доказательств. Сама же оценка доказательств — определение их достоверности и значения — осуществляется на основе правосознания и совокупности знаний судьи. Именно социалистическое правосознание судей и совокупность их знаний, основанных на практике, служат критерием оценки доказательств. Это, несомненно, не противоречит тому, что выводы суда о достоверности и значении доказательств не предрешаются заранее установленными указаниями о ценности доказательств. Наоборот, социалистическое правосознание и совокупность знаний суда могут быть критерием оценки доказательств при условии, если оценка доказательств полностью доверена суду, если она не предрешается заранее установленными данными о ценности доказательств, то есть, когда она, пользуясь терминологией закона, производится «судьями по их внутреннему убеждению». Итак, опираясь на свое правосознание и знания, суд первой инстанции определяет достоверность и значение собранных по делу доказательств, оценивает их. Для проверки правильности этой оценки вышестоящий суд должен установить, можно ли признать достоверными доказательства, признанные таковыми при решении дела по существу, не вызывают ли они обоснованных сомнений в своей достоверности и можно ли придать доказательствам то значение, которое придал им суд первой инстанции. Решить эти вопросы только путем проверки соблюдения судом соответствующих норм процесса (путем проверки соблюдения требования об удалении свидетелей до момента их допроса судом и т. п.) — нельзя. Нельзя ответить на эти вопросы и путем сопоставления оценки, которую дал доказательствам суд первой инстанции, с определенными, заранее установленными - 113 - данными о силе и значении этих доказательств, ибо в советском уголовном процессе таких данных нет. В связи с этим для проверки правильности оценки доказательств судом первой инстанции существует один путь — вышестоящий суд должен сам воспринять все имеющиеся в деле доказательства и, опираясь на свои знания и социалистическое правосознание, прийти к суждению о том, можно ли признать достоверными доказательства, признанные таковыми судом первой инстанции, не вызывают ли они обоснованных сомнений в своей достоверности и можно ли придать собранным доказательствам то значение, которое придал им суд первой инстанции. А это и есть оценка доказательств. Для проверки правильности оценки доказательств судом первой инстанции вышестоящему суду необходимо самому оценить доказательства. Право суда второй инстанции на оценку доказательств долгое время вызывало споры. Так, в одном из своих определений, относящихся к 1922 г., Верховный судебный контроль НКЮ указал: «Объяснения подсудимых и показания свидетелей подлежат исключительной оценке ревтрибунала...»1. Циркуляр Наркомюста УССР от 11 февраля 1921 г. по поводу оценки доказательств судом второй инстанции установил: «Оценка имеющихся в деле отдельных доказательств, определение их значения, степени достоверности и взаимоотношения предоставлено народному суду, решающему дело по существу; Совнарсуду же не предоставлено право, пересмотра и проверки произведенной в нарсуде оценки отдельных доказательств: Совнарсуд лишь отменяет приговор или решение в тех случаях, когда из дела ясно, что приговор или решение очевидно противоречит всей совокупности имеющегося в деле материала и не основан на этом последнем и что таким образом выводы, сделанные судом, являются произвольными и голословными»2. На основании обобщения судебной практики Верховного Суда СССР проф. И.Т.Голяков в 1940 г. сделал - 114 - вывод, что «нередко вместо ответа по существу жалобы осужденного, оспаривающего правильность оценки судебных доказательств, шаблонно ссылаются, вопреки закону о судоустройстве, на то, что оценка доказательств принадлежит суду, вынесшему приговор»3. Ошибочная позиция некоторых судов второй инстанции относительно права на оценку доказательств находила попытки теоретического обоснования4. Проверка обоснованности приговора невозможна без проверки правильности произведенной оценки доказательств. А такая проверка требует, чтобы суд второй инстанции сам оценил доказательства. Это свидетельствует об особой важности правильной и единой позиции всех судов второй инстанции в вопросе об оценке доказательств. Поэтому в 1950 г. Пленум Верховного Суда СССР постановил: «... обратить внимание судов, что при кассационном рассмотрении дела они обязаны исследо- - 115 - вать, сопоставить и оценить все доказательства по делу с тем, чтобы решить вопрос, насколько вывод суда обоснован материалами дела»1. Проверяя обоснованность приговоров, любой вышестоящий суд оценивает доказательства, имеющиеся в деле и представленные сторонами. Подтверждением этому служит практика вышестоящих судов, в частности, практика Верховного Суда СССР. В качестве примера мы можем привести определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 23 марта 1955 г. по делу Д. Д. был признан виновным в том, что 8 сентября 1953 г., будучи в нетрезвом состоянии, управлял грузовой автомашиной, водителем которой был осужденный по этому делу шофер К., и, следуя по одной из улиц города Вильнюса, наехал на гр-ку Л. Не оказав ей помощи, Д. скрылся. Приговор по делу Д. был отменен, поскольку он был основан на противоречивых свидетельских показаниях. К этому выводу вышестоящий суд пришел, тщательно оценив как каждое из имеющихся в деле доказательств, так и все доказательства в совокупности. Свое суждение о достоверности собранных доказательств Судебная коллегия изложила в определении и мотивировала его. В определении сказано: «Допрошенный неоднократно на предварительном следствии К. дал разноречивые показания, то утверждая, что наезд совершил Д., то показывая, что наезд совершил находившийся с ним вместе его знакомый, которому он разрешил управлять автомашиной, и что Д. в это время и машине не было. В судебном заседании К. утверждал, что с ним в автомашине во время наезда Д. не было. Не доверяя этим показаниям, суд обосновал обвинительный приговор в отношении Д. показаниями свидетелей, а также протоколами опознания. Однако показания этих свидетелей вызывают большие сомнения. - 116 - Как видно из дела, в момент совершения преступления милиционер Р. стоял на посту на улице Шопена, а лейтенант милиции П. и сержант железнодорожной милиции У. в это время проходили по улице Шопена. П. показал, что он видел, как грузовая автомашина, в кабине которой было два человека, сбила на улице Шопена женщину, после чего он приказал постовому милиционеру Р. остановить следовавшую по улице легковую автомашину и догнать удалявшуюся грузовую автомашину. Так как задержать автомашину не удалось, П. с прибывшими работниками ОРУД'а поехали на мельзавод, где была обнаружена разыскиваемая автомашина и задержан шофер К. Д. там не оказалось. Свидетель Р. подтвердил, что он действительно на легковой автомашине догонял грузовую автомашину и дважды пытался остановить ее, но ему это не удалось. Как пояснил Р., он видел, что в кабине машины у руля, сидел шофер с темными волосами в фуражке, а рядом с ним сидел человек без головного убора со светлыми волосами, он высовывался из кабины и наблюдал за погоней. При предъявлении для опознания личности 9 сентября 1953 г. Р. заявил, что он опознал К. за то лицо, которое было за рулем после наезда на женщину, и что он видел, что рядом с этим лицом с правой стороны сидел блондин без головного убора. 10 сентября 1953 г. П. опознал в Д. того человека, который сидел за рулем при наезде на женщину. Таким образом, между опознаниями Р. и П. имеются существенные противоречия. Спустя некоторое время, 17 сентября 1953 г., органами следствия был допрошен свидетель У., работник милиции, который показал, что он видел в кабине двух человек и что за рулем сидел человек без головного убора с рыжими волосами. При предъявлении для опознания личности У., как и П., также указал на Д. как на лицо, управлявшее машиной. 29 сентября 1953 г. по неизвестным причинам Д. был вторично предъявлен для опознания Р., и при этом Р. дал путаные показания и пояснил, что раньше его показания были ошибочными... - 117 - Таким образом, из собранных материалов дела вытекает, что лишь свидетели К., У. и Р. дали показания, уличающие Д. в совершении наезда на Л., но их показания, содержавшие указанные выше противоречия не подтверждены другими объективными данными и серьезно опровергаются показаниями свидетеля Д., совпадающими с показаниями самого К. в судебном заседании». Считая при наличии указанных обстоятельств обвинение недоказанным, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР приговор отменила. Приведенный пример убедительно свидетельствует о том, что вышестоящий суд оценивает доказательства. Судебная коллегия изучила доказательства, собранные по делу, проанализировала каждое из них, сопоставила их все вместе и пришла к выводу, что показания свидетелей, на которых основан обвинительный приговор, вызывают большие сомнения. Этот вывод явился результатом оценки доказательств Судебной коллегией. Проверка обоснованности приговора требует оценки доказательств проверяющим — вышестоящим судом. Но эта оценка (вышестоящим судом) не тождественна той, которая совершается при решении дела по существу. Это отмечает проф. М.М.Гродзинский и проф. М.С.Строгович1. Специфику оценки доказательств судом второй инстанции советские процессуалисты определяют по-разному2. Несмотря на различие точек зрения об особенностях оценки доказательств в суде второй инстанции, некоторые из них имеют существенное общее — признание того, что оценка доказательств в суде второй инстанции, это — - 118 - оценка, ограниченная по сравнению с той, которая совершается при решении дела по существу. Особенность оценки, собственно, и усматривается в ее ограниченности. С такой постановкой вопроса мы не можем согласиться. Те процессуалисты, которые признают ограниченный характер оценки доказательств судом второй инстанции, вместе с тем признают, что проверить оценку, совершенную при решении дела по существу, иначе, как оценив доказательства, суд второй инстанции не может. А если его оценка ограничена по сравнению с той, правильность которой им проверяется, то естественен вывод, что в каких-то пределах оценка, совершенная судом первой инстанции, не может быть проверена. Вполне логично проф. Н.Н.Полянский, говоря о пределах оценки доказательств судом второй инстанции, исходит из отсутствия «во многих случаях у вышестоящего суда возможности проконтролировать правильность внутреннего убеждения судей даже тогда, когда вышестоящий суд признает достоверность всех доказательств, положенных в основание приговора»1. Но ведь с таким утверждением согласиться нельзя, ибо это означало бы, что возложенная на суды второй инстанции и практически ими разрешаемая задача по проверке обоснованности приговоров в значительной мере неосуществима. Мы полагаем, что постановка вопроса об ограниченности оценки доказательств судом второй инстанции не нужна и необоснованна. Ибо оценка доказательств — всегда процесс целенаправленный. Она всегда подчинена тем задачам, которые стоят перед судом, и под углом зрения этих задач осуществляется. Перед судом первой и второй инстанций стоят разные задачи. В соответствии с этим и оценка доказательств в суде первой и второй инстанции имеет разные цели. Поэтому нет оснований говорить об ограниченности оценки доказательств судом второй инстанции. Вышестоящий суд при проверке законности и обоснованности приговоров производит свою оценку доказательств. Эта оценка, подчиненная задачам суда второй инстанции, вполне за- - 119 - конченный процесс именно с точки зрения тех задач, для достижения которых она и осуществляется. Поэтому и нет оснований считать оценку доказательств судом второй инстанции ограниченной и видеть в этом ее особенность. Оценка доказательств в суде второй инстанции, также как и оценка доказательств в суде первой инстанции, является частью процесса познания, в силу чего она подчинена закономерностям процесса познания. Так, оценивая доказательства, суд второй инстанции должен воспринять их, рассмотреть все доказательства в совокупности и определить, опираясь на свои знания и правосознание, можно ли за этими доказательствами признать то значение, которое им придал суд при решении дела по существу. Вместе с тем процесс оценки доказательств в суде второй инстанции имеет и свои особенности, которые определяются задачами суда второй инстанции, ибо, как было сказано, оценка всегда подчинена определенным задачам и ими определяется. Задача суда второй инстанции – не решить дело по существу, а проверить правосудность обжалованного приговора. В соответствии с характером этой задачи приговор должен быть отменен не только тогда, когда точно установлена его незаконность и необоснованность, но также и в случаях, когда правильность приговора вызывает сомнение. Поэтому перед судами второй инстанции не стоит задача установить, ложно или истинно доказательство и каково его действительное значение. Процесс оценки будет закончен и в тех случаях, когда вышестоящий суд поставит под сомнение (обоснованно, разумеется) достоверность доказательств или значение, приданное им приговором2. В силу того, что оценка доказательств вышестоящим судом осуществляется под углом зрения проверки постановленного приговора, результатом процесса оцен- - 120 - ки не может быть иная положительная оценка доказательств — суд второй инстанции не может признать достоверным доказательство, признанное ложным судом первой инстанции и наоборот1. Результатом оценки доказательств судом второй инстанции, как известно, не может быть установление новых фактов. Однако это не свидетельствует об ограниченности этой оценки. Установление новых фактов не входит в задачу суда второй инстанции, а оценка доказательств подчинена задачам деятельности суда и полностью соответствует им. Задачи суда второй инстанции определяют условия его деятельности, которые существенно влияют на характер производимой им оценки. В силу процессуальных условий деятельности суда второй инстанции он не может, как правило, при оценке доказательств выйти за пределы источников, которые были собраны в деле до него, в процессе предварительного следствия и судебного разбирательства2. Этим обстоятельством также определяется то, что, как уже было отмечено, вышестоящий суд не дает иной положительной оценки доказательств, ибо в ряде случаев это потребовало бы исследования новых источников или дополнительного исследования уже собранных источников для получения новых доказательственных фактов. Суммируя сказанное, мы приходим к выводу, что характер оценки доказательств в суде второй инстанции определяется стоящими перед ним задачами и гарантирует их успешное разрешение. Однако такой вывод, пра- - 121 - вильность которого подтверждается практической деятельностью вышестоящих судов, был бы невозможен, если согласиться с проф. Н.Н.Полянским, что по делам, основанным на косвенных доказательствах, в ряде случаев внутреннее судейское убеждение, положенное в основу приговора, не поддается контролю3. Проф. Н. Н. Полянский утверждает, что «... подчиняясь голосу своей совести, который после тщательного взвешивания всех доказательств диктует то или иное решение, судья выносит свой приговор. Вот этот-то голос совести, который произносит последнее слово, и не поддается контролю высшей инстанции»4. Этот голос совести, по мнению проф. Н.Н.Полянского, является результатом и тех впечатлений, которые складываются у судьи в процессе оценки доказательств. На наш взгляд, впечатления, безусловно, являются одним из слагаемых в процессе оценки. Но они не могут быть положены в основу приговора как доказательства; впечатление — не доказательство5. Они правомерно могут войти в процесс оценки, если эти впечатления сами основаны на доказательствах, на рассмотренных судом и имеющих значение для дела фактах. Впечатление судьи не произвольно, оно отражает объективно существующее и воспринятое им1. Именно поэтому внутреннее судейское убеждение, имеющее одним из своих элементов впечатления, может быть и всегда должно быть аргументирование, обоснованно. Обоснование (мотивировка приговора) является выражением во вне внутреннего убеждения судьи. Мотивировка включает ссылку на конкретные доказательства, а - 122 - также суждения суда, которые раскрывают его внутреннее убеждение и показывают, почему суд пришел именно к такому убеждению о значении и достоверности данных доказательств и положил их в основу приговора. Поскольку основой всех элементов внутреннего судейского убеждения служат факты, оно может и должно быть мотивировано с такой полнотой, которая необходима и достаточна для того, чтобы проверить само это убеждение. И в делах, основанных на косвенных доказательствах, эта возможность раскрыть и обосновать внутреннее убеждение не меньше, чем в делах, основанных на прямых доказательствах, но несомненно, представляет собой задачу более сложную. Проф. Н.Н.Полянский признает, что «голос совести» в делах, основанных на косвенных доказательствах, диктует решение после тщательного взвешивания доказательств. Если это так, этот «голос совести» может и должен быть обоснован судом первой инстанции и, следовательно, может и должен быть проверен вышестоящим судом. Если же в основе «голоса совести», продиктовавшего решение суда, не лежат доказательства (а об этом можно судить по имеющимся в деле материалам и по мотивировке приговора), то само по себе это обстоятельство требует отмены приговора. Сказанное приводит к выводу, что дела, основанные на косвенных доказательствах, не ограничивают возможность суда второй инстанции проверить обоснованность внутреннего убеждения суда, решившего данное дело по существу2.
|
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка: 