Книга издана на средства ОАО «Амурская ярмарка»
2 чел. помогло. вернуться в начало
| скачать ^ о торговле, заключенный между Россией и Японией. Статья 1. Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией. Во владениях обоих Государств Русские и Японцы да пользуются покровительством и защитою, как относительно их личной безопасности, так и непри-косновенностью их собственности. Статья 2. Отныне границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итурупом и Урупом. Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а весь остров Уруп и прочие Курильские острова к северу составляют владение России. Что касается острова Крафто (Сахалина), то он остается неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени. Статья 3. Японское Правительство открывает для Русских судов три порта: Симода, в княжестве Идзу, Хакодате, в области Хакодате, и Нагасаки, в княжестве Хизен. В этих трех портах Русские суда могут отныне исправлять свои повреждения, запасаться водою, дровами, съестными припасами и другими потребностями, даже каменным углем, где его можно иметь, и платят за все это золотою или серебряною монетою, а в случае недостатка денег заменяют их товарами из своего запаса. За исключением упомянутых гаваней, Русские суда не будут посещать других портов, кроме случаев, когда по причине крайней нужды судно не будет в состоянии продолжать свой путь. Сделанные в таких случаях издержки будут уплачиваться в одном из открытых портов. Статья 4. Претерпевшим крушение судам и лицам в обоих Государствах будет оказываться всякого рода пособие, и все спасшиеся будут доставляемы в открытые порты. В продолжение всего их пребывания в чужой земле они пользуются свободою, но подчиняются справедливым законам страны. Статья 5. В двух первых из открытых портов Русским дозволяется выменивать желаемые товары и имущество на привезённые товары, имущество и деньги. Статья 6. Российское Правительство назначит Консула в один из двух первых упомянутых портов, когда признает это необходимым. Статья 7. Если возникнет какой-либо вопрос или дело, требующее обсуждения или решения, то оное будет обстоятельно обсуждено и устроено Японским Правительством. Статья 8. Как Русский в Японии, так и Японец в России всегда свободны и не подвергаются никаким стеснениям. Учинивший преступление может быть арестован, но судится не иначе, как по законам своей страны. Статья 9. В уважение соседства обоих Государств, все права и преимущества, какие Япония предоставила ныне или даст впоследствии другим нациям, в то же самое время распространяются и на Русских подданных. Трактат сей будет ратифицирован Его Величеством Императором и Самодержцем Всероссийским и Его Величеством Великим Повелителем всей Японии или, как сказано в прилагаемом особом условии, их уполномоченным, - и ратификации будут разменены в Симоде не ранее девяти месяцев, или как обстоятельства позволят. Ныне же размениваются копии с трактата за подписью и печатями Полномочных обоих Государств, и все статьи его получают обязательную силу со дня подписи и будут хранимы обеими договаривающимися сторонами верно и нерушимо. Заключен и подписан в городе ^ , в лето от Рождества Христова 1855, Января в 26 день, или Ансей в первый год, 12 месяца в 21 день. С японской стороны договор подписали Цуцуи Хидзэн-но-ками и Кавадзи Саэймондзи. С русской стороны - Евфимий Путятин.  Приложение № 2 Письмо генерал-губернатора Восточной Сибири ^ На случай, если б в Печелийском заливе или в Пекине возбужден был китайцами вопрос о плавании: нашем и владениях на Амуре, считаю долгом сообщить вашему сиятельству следующее соображение, основанное на подлинных документах, в делах моих сохраняющихся. В начале 1851 года, правительство наше, озабочиваясь охранением устья Амура и острова Сахалина от занятия иностранцами, обратилось по этому предмету к Китайскому правительству листом от 5-го февраля из нашего Сената, так как места эти по прежним трактатам остались между нами и Китайскою империей не разграниченными, и приняло со своей стороны надлежащие меры к укреплению устьев реки; но от Китайского правительства никакого на этот лист ответа не последовало, и мы семь лет занимаем те места бесспорно и беспрепятственно, без всякого со стороны китайцев протеста и содействия, употребляя значительные силы и денежные средства для укрепления входа в реку Амур и острова Сахалина. Очевидно и положительно, что Китайское правительство молчанием своим признало за нами право владения и обязанность защиты устьев реки Амура и острова Сахалина, в систему коей входит залив Де-Кастри и Императорская гавань, которые заняты и укреплялись нами с того же времени. Впоследствии, для снабжения войск и укрепления наших на устье Амура продовольственными и военными припасами, открыто нами на судах наших, с вершин этой реки, находящихся в Забайкальской области, и до устьев оной, вновь плавание, которое прекращено было лишь потому только, что мы не имели в нем надобности, а отнюдь не по каким-либо трактатам, в которых нигде о плавании по этой реке, издревле нам принадлежавшей по всему ее протяжению, не упоминается. Высочайшим повелением от 4-го июня 1855 года, возложено на меня: при переговорах о разграничении с Китаем утвердить за Россией весь левый берег Амура, и вследствие сего, при переговорах моих с китайскими уполномоченными, прибывшими в Мариинский пост с листом ко мне от приближенного к Богдыхану сановника князя И, объявлено им было и сообщено письменно мое мнение о таковом разграничении 10-го сентября 1855 года в нижеследующем смысле и выражениях: «Но защита Амура, деятельно и с огромными издержками предпринятая Россией, не может быть временною мерой; сосредоточенные на устьях оного военные наши силы, воздвигнутые укрепления на вечные времена должны еще усиливаться и охранять эту страну от всякого чуждого вторжения, а потому: 1-е, все места, для этой цели занятые нами там, и Приморский край должны окончательно остаться во владении России; 2-е, для необходимого и беспрерывного летом и зимою сообщения войск и крепостей наших, на устье Амура находящихся, со внутренними областями нашими, так как сообщение горами, по всем исследованиям, решительно невозможно ни зимою, ни летом, - нам должно иметь свои поселения на всем левом берегу р. Амура, который вместе с тем представляет самую естественную и бесспорную границу между обоими государствами». «Такимь только образом внутренние области Восточной Сибири будут вполне обеспечены от всяких покушений иностранцев со стороны моря, и таким только разграничением оба государства - Китайское и Российское - устранят всякий повод к недоразумениям между собою, как в настоящем, так и в будущем времени возникнуть могущим.» Об этих переговорах и мнении моем, а также и о том, что я должен буду учредить летнее и зимнее сообщение по всему Амуру, сообщено мною Китайскому Трибуналу Внешних Сношений листом от 12-го сентября 1855 года, а 14-го декабря того же года посланы из С.-Петербурга от нашего Сената в Китайский Трибунал Внешних Сношений лист, в котором объяснено, что все сообщенное мною Китайскому Трибуналу основано на данных мне высочайших повелениях. Как на этот лист из Сената, так и на переговоры мои с китайскими уполномоченными в Мариинском посте, из Трибунала Внешних Сношений до сих пор, в течение полутора лет, никакого ответа и опровержения не последовало, и хотя местные пограничные начальники писали в наш Сенат от 20-го января 1856 года, что они не считают себя в праве докладывать высшему своему правительству мнение мое о разграничении, но по высочайшей воле, объявленной мне Его высочеством генерал-адмиралом, предоставлено мне отвечать сим местным китайским пограничным начальникам, что я приостановил доклад их листа Сенату, который ожидает от Трибунала ответа на вышеупомянутый свой лист от 14-го декабря 1855 года, что мною и исполнено в С.-Петербурге 3-го марта прошлого 1856 года. Новая эта продолжительная безответность Китайского Трибунала Внешних Сношений на наши листы о разграничении не может быть иначе принята, как за знак согласия на сделанные мною предложения, тем более, что с открытием навигации прошлого 1856 года расставлены были казачьи посты наши по всему левому берегу Амура, начиная от Усть-Стрелочного караула, а главнейший из сих постов находится на Усть-Зее, близ самого города Сахалян-Ула, и начальники поста сего находятся в постоянных сношениях с Китайскими властями этого города; в нынешнем же году предназначено только усилить все эти посты и переселить туда же семейства казаков, которые их занимают, что и будет мною сделано в течение настоящего июня месяца, во исполнение того, что мною сообщено Китайскому Трибуналу еще от 12-го сентября 1855 года, относительно учреждения летнего и зимнего по Амуру сообщения нашего. Из всех этих данных, а также из последних отношений к вашему сиятельству Китайского Трибунала и Ургинских пограничных начальников, где они решительно ничего об Амуре не упоминают, несмотря на весьма ясное занятие левого берега оного нашими постами еще с весны прошлого года, и даже говорят, что, кроме Чугучакского дела никаких других дел с нами для переговоров не имеют, - нельзя не заключить, что Китайское правительство полагает Амурское дело конченным на тех основаниях, как мною было предложено их уполномоченным 10-го сентября 1855 года в Мариинском посте, и что, после всей позднейшей с ним переписки, оно даже потеряло всякое право протеста на большее или меньшее занятие нами левого берега Амура. Что же касается заключения нового с Китаем пограничного трактата, то весьма естественно, что Китайское правительство, не препятствуя нам занимать левый берег Амура и все приморские места, не желает заключать по этому нового трактата, опасаясь гласности перед собственными своими подданными. ^ Приложение № 3 1858 г. мая 16. - Айгуньский договор о возвращении России левобережья Амура, установлении русско-китайского кондоминиума в Уссурийском крае и торговле по рекам Амур, Сунгари и Уссури. Великого Российского государства главноначальствующий над всеми губерниями Восточной Сибири, его императорского величества государя императора Александра Николаевича генерал-адъютант, генерал-лейтенант Николай Муравьев и великого дайцинского государства генерал-адьютант, придворный вельможа, амурский главнокомандующий князь И-Шань, по общему согласию, ради большей вечной взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных и для охранения от иностранцев постановили: 1. Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению, до р. Уссури, владением Дайцинского государства; от р. Уссури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении Дайцинского и Российского государств. По рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда Дайцинского и Российского государств; всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно. Находящихся по левому берегу р. Амура от р. Зеи на юг, до деревни Хормолдзинь, маньчжурских жителей оставить вечно на прежних местах их жительства, под ведением маньчжурского правительства, с тем, чтобы русские жители обид и притеснений им не делали. 2. Для взаимной дружбы подданных двух государств дозволяется взаимная торговля проживающим по рекам Уссури, Амуру и Сунгари подданным обоих государств, а начальствующие должны взаимно покровительствовать на обоих берегах торгующим людям двух государств. 3. Что уполномоченный Российского государства генерал-губернатор Муравьев и уполномоченный Дайцинского государства амурский главнокомандующий И-Шань по общему согласию постановили - да будет исполняемо в точности и ненарушимо на вечные времена; для чего Российского государства генерал-губернатор Муравьев, написавши на русском и маньчжурском языках, передал Дайцинского государства главнокомандующему И-Шань, а Дайцинского государства главнокомандующий И-Шань, написавши на маньчжурском и монгольском языках, передал Российского государства генерал-губернатору Муравьеву. Все здесь написанное распубликовать во известие пограничным людям двух государств. Всемилостивейшего государя моего императора и самодержца всея России генерал-адъютант, генерал-губернатор Восточной Сибири, генерал-лейтенант Николай Муравьев. Службы его императорского величества, государя и самодержца всея России по Министерству иностранных дел статский советник ^ . Состоящий при генерал-губернаторе Восточной Сибири переводчик Яков Шишмарев. Сахаляньулаский (амурский) цзянцзюнь И-Шань. Помощник корпусного командира Чжираминга. Ротный командир Айсиньтай . Приложение № 4 Описание переговоров в городе Айгуне. Прим. ред. - Первое наиболее полное описание переговоров в Айгуне (со слов очевидцев) дал Дмитрий Иванович Романов, военный инженер, первый дальневосточный журналист. Впервые опубликовано в журнале «Русское слово». 9-го мая в Усть-Зейской станице заложен был архиепископом Иннокентием храм во имя Благовещения, а сама станица переименована в город Благовещенск. На другой день генерал-губернатор на своем катере в сопровождении двух так называемых канонерских лодок отправился в Айгун на обед к Амбаню. Маньчжуры заранее еще просили позволения генерала принять его с почестями и пушечными выстрелами, на что он изъявил свое согласие. Поэтому при выступлении его на берег показался в стороне дым и послышался слабый треск несколько раз. Наши канонерские лодки отвечали им тремя выстрелами из полевых орудий, громкий звук которых озадачил и, как впоследствии оказалось, не понравился маньчжурам. Генерал-губернатора посадили вместе со статским советником Перовским в парадную одноколку Амбаня, свите его предложили приготовленных на берегу верховых лошадей, и таким порядком все в парадной форме следовали через город и крепость при большом стечении народа. Амбань встретил генерал-губернатора как почетного гостя у одних из наружных ворот, ведущих во внутренние дворы его дома. Войдя в комнату, он указал ему на сидевших тут Дэянь-Дэюня (главнокомандующего) Амурскими силами, князя И-Шань, родственника Богдыхана. Генерал-губернатора посадили в той же комнате вместе со статским советником Перовским, обер-квартирмейстером подполковником Будогосским, переводчиком маньчжурского языка Шишмаревым и заведующим путевой канцелярией Карповым. С ними поместились Дзянь-Дзюнь, И-Шань и Амбань Дзира-минга. Секретарь маньчжуров, ротный командир Айжин-дай стоял за столом. Остальные члены свиты генерал-губернатора поместились в другой комнате... Началось угощение, состоявшее из чая и разных сухих сластей, поставленных на стол в нескольких блюдечках, потом подавали жареную баранину, жареного поросенка, нарезанных мелкими кусочками, которые приходилось класть в рот по-маньчжурски двумя палочками, и в заключение - подобие супа с клещевинным маслом. Во время обеда несколько раз подавали теплую рисовую водку (мангалу) в крошечных чашечках, фарфоровых, а генералу в серебряной, с соблюдением строгого чинопочитания, т. е. начиная всегда с генерала, потом поднося Перовскому и тем, которые по своей тучности или своей презентабельности казались им старше других. Обед прошел весьма весело, говорили любезности, сообщали друг другу новости, но о главном деле не упоминали ни слова. После обеда Дзянь-Дзюнь предложил генерал-губернатору переговорить о деле, но Николай Николаевич отклонил это, говоря, что сегодня будем пировать, а все дела отложим до завтра… Обед кончился в седьмом часу вечера, после чего генерал-губернатор и его свита отправились в свои катера и вместе с канонерскими лодками перешли к противоположному берегу, где стали на якорь у песчаного острова. На другой день, 11 мая, генерал-губернатор со своим штабом в парадной форме перешел в катере к противоположному берегу, но на этот раз отправился верхом в дом Амбаня, где Дзянь-Дэюнь ожидал его к 10 часам утра. Предварительно условлено было, чтобы при переговорах присутствовали с обеих сторон только необходимые лица: с китайской стороны Дзянь-Дзюнь, Амбай и Айджинай, с нашей - генерал-губернатор, статский советник Перовский и переводчик Шишмарев, но в первое же заседание потребовали с картами обер-квартирмейстера Будогосского. Все эти лица поместились в той же комнате, в которой накануне обедали... Сначала генерал-губернатор, изложив с исторической последовательностью наши действия на Амуре, причины и цель этих действий, клонящиеся к пользе обоих государств, для чего необходимо определить границу по Амуру и Уссури, составляющую удобнейшую естественную черту между обоими государствами. По окончании всего изложенного генерал-губернатор представил китайскому уполномоченному заблаговременно написанный на бумаге проект граничной черты по Амуру, Уссури и верхние притоки ее на притоки реки Тумень-ула и по течению последней до моря. Затем генерал-губернатор предъявил свое полномочие, написанное на русском и маньчжурском языках, которым объявлялось, что ему, генерал-губернатору Восточной Сибири, поручено от русского правительства вести переговоры с Китаем как о разграничении, так равно и о всех делах, которые, по его мнению, могут клониться к взаимным пользам обоих государств. Генерал-губернатор, предложив обсудить все его предложения о границах, обещал прислать на бумаге проект договора и сказал, что вероятно Дзянь-Дзюнь утомлен продолжительным прением (ибо был уже 3-й час после полудня) и может быть привык в это время обедать. Потом просил посетить его и для этого назначил час. Условились, что Дзянь-Дзюнь прибудет на катере в 4 часа пополудни. Так кончилось первое заседание... Около половины 4 часа стали подтягиваться к катеру генерал-губернатора две огромные джонки... Ровно в 4 часа показалось из города шествие Дзянь-Дзюня с огромной свитой, предшествуемое двумя оруженосцами впереди. На катер генерал-губернатора были впущены: Дэянь-Дзюнь, Амбань, Айжиндай, личный секретарь Дзянь-Дэюня, его прислужник с трубкой и два оруженосца. Угощение состояло из чая, сластей, мадеры, шампанского и, наконец, ликера. Хор трубачей иркутского конного полка играл на берегу в близком расстоянии от катера. Музыка, как видно, очень понравилась Дэянь-Дзюню, в особенности веселые мотивы русских плясовых песен, которые по его желанию повторялись несколько раз. Таким образом время шло незаметно между веселым разговором и изобильным угощением. Наконец, Дзянь-Дзюнь, согретый вином, снял даже свою курму (род кофты с широкими рукавами) и пожелал выйти на чистый воздух, чтобы несколько освежиться, после чего уехал на берег к себе домой. На следующий день 12 мая генерал-губернатор, сказавшись больным, отправил со статским советником Перовским и переводчиком Шишмаревым проект договора, состоящий из 5 пунктов. В первом определялась точная граничная черта между Россией и Маньчжурией...; во втором назначалось свободное плавание по всем рекам, составляющим границу; в третьем дозволялось свободное переселение жителей обоих государств с земель, отошедших во владение другого государства в течение одного года; в четвертом учреждалась взаимная торговля по Амуру и Уссури для жителей обоих берегов этих рек, и в пятом назначался пересмотр прежних трактатов относительно торговых сношений, сообщений с Пекином, отправление миссий, послов, курьеров и прочего, могущего доставить пользу и славу двум дружественным государствам. По предъявлении этого проекта договора маньчжуры снова возобновили перед статским советником Перовским свои односторонние доводы и опровержения всех пунктов, а о последнем решительно отказались рассуждать, говоря что Дзянь-Дэюнь не имеет на то место договора, где было сказано: «ради большей на это полномочия... О слове «граница», употребленном в нашем договоре, маньчжуры не хотели и слышать, ссылаясь на то, что граница между Россией и Китаем уже утверждена прежними трактатами. Айжиндай указал на то место договора, где было сказано: «ради большей славы и пользы обоих государств», говоря, что зачем тут упомянуто слово «слава», наше государство и без того так славно, что большей славы ему и желать нельзя. По его желанию это выражение было заменено:, ради большей, вечной, взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных и проч. Заседание кончилось безо всякого результата. Вечером в этот же день приехал Айжиндай для подробнейших объяснений с г. Шишмаревым и привез свой проект договора, утверждая, что Дэянь-Дзюнь и Амбань никак не согласятся изменить его, так что если генерал не согласится уступить и изменить своего проекта, то они должны будут разойтись. Все эти рассуждения с Айджинаем производились на этот раз статским советником Перовским и г. Шишмаревым в каюте катера. В другой каюте, отделенной тонкой перегородкой, находился генерал-губернатор, следивший за ходом переговоров, и, когда нужно было, то и принимавшим в них участие или посредством записок, передаваемых Перовскому, или посредством громкого разговора, заставляя подполковника Будогосского говорить громко, как бы в разговоре с ним, ту мысль или то выражение, которые нужно было, чтобы слышали в другой каюте гг. Перовский и Шишмарев. 13 мая утром г. Шишмарев отправился в Айгун и предложил измененный проект договора на рассмотрение Дзянь-Дзюня и Амбаня. Прежние доказательства и опровержения снова возобновились с их сторон. Убедившись безуспешным ходом переговоров, проводивших только время, что обыкновенным путем нельзя добиться от маньчжуров никакого толка, генерал-губернатор решился по совету Перовского изменить характер переговоров. Для этого он вместе с подполковником Будогосским и г. Шишмаревым 14-го мая прибыл в Айгун и предложил окончательный проект договора. Маньчжуры снова начали приводить свои односторонние и шаткие доказательства на право владения этими странами, собираемый ими ясак для жителей и проч. Главное затруднение предстояло в уступке Приуссурийской страны, прения о которой теперь уже более не отклонялись маньчжурами под предлогом, что они не имеют на это права. Кроме прежних доказательств, что у них по берегу моря везде есть свои караулы, маньчжуры приводили, что на юге Приуссурийской страны находится родина их императорской фамилии и что поэтому уступка этой страны была бы с их стороны государственной изменой. На это им возражали, что родина их царствующей династии есть Индень, что в Приуссурийском крае у них нет никаких учреждений, что они об этой стране, как сами сознались, не имеют никаких сведений и что там живут только одни беглые, от которых китайцы не имеют никакой пользы... Дэянь-Дэюнь возражал, что он не сомневается в высокой цели русских, но в случае, если бы для подобной цели пришли китайцы в Нерченский край, то дозволило бы им русское правительство перейти через Аргунь и прогнать варваров? Время шло в подобных, отклоняющихся от цели разговорах, маньчжуры не убеждались никакими доводами и тянули только время, несмотря на то, что генерал-губернатор предупреждал их, что он не может оставаться долго у Айгуня и спешит на устье Амура. Наконец, когда все убеждения на соглашение Дэянь-Дзюня оказались тщетными, генерал-губернатор встал из-за стола, взял за руки Дзянь-Дзюня и Амбаня и, обратясь с сердитым видом к г. Шишмареву, поручил ему передать им, что он лично с Дзянь-Дзюнем останется друзьями, но что так переговариваться нельзя,- что он им сказал все, что от него зависело, и теперь их дело обсудить это и согласиться на его предложения, для чего он им дает сроку до завтра. Не дождавшись, пока г. Шишмарев успел перевести эго, генерал быстро вышел из комнаты, у ворот сел на коня и в сопровождении подполковника Будогоского и г. Шишмарева поехал к пристани, гневно посматривая на собравшиеся толпы народа. Вскоре генерала догнал Айджинай с мрачной физиономией и, подъехав к г. Шишмареву, спрашивал его, куда генерал так спешит; теперь поднялся такой сильный ветер и на реке волнение, что Дзянь-Дзюнь говорит, что лучше бы немного обождать. Но Шишмарев следовал молча за генерал-губернатором, который, подъехав к берегу, быстро соскочил с коня, бросил в сторону нагайку, сел в катер, в котором оставалась вся его свита, и, приказав поставить паруса, при сильном низовом ветре быстро пошел вверх по реке к противоположному берегу. Толпы собравшихся на берегу маньчжуров выпучили глаза от удивления, привыкнув видеть генерала всегда приветливо посматривающего на толпящийся на улицах Айгуна народ, а теперь, увидя его нахмуренным, рассерженным и уходящим прочь от Айгуна. Отойдя вверх по реке до 7 верст, генерал остановился у маньчжурской деревни левого берега, обедал здесь со своей свитой и к вечеру возвратился на своем катере к канонерским лодкам, стоявшим по-прежнему напротив Айгуна. Вскоре сюда прибыли чиновники от Дзянь-Дзюня спросить о здоровье генерала и о причине его гнева, а вместе с тем просили извинить их, утверждая, что впредь они будут вести себя так, чтобы генерал не сердился. Вследствие этого на другой день, 15 мая, прибыл на катере генерал Гусайда (батальонный командир) Маншань с Айжиндаем для окончательного соглашения всех договорных статей... В заключение генерал выразил, что так как они теперь окончательно уже согласились во всех пунктах, то он намерен подойти с канонерскими лодками ближе к городу и салютовать в честь заключения трактата. Айжиндай предлагал подойти к их берегу, если генералу это угодно, просил только не стрелять, прибавив, что мы, чиновники, не боимся, а наши военные люди не любят выстрелов. Это желание маньчжуров было исполнено, и затем ни в этот день, ни в следующий никаких выстрелов произведено не было. Для окончания различных мелких недоразумений г. Шишмареву приходилось еще два раза ездить в Айгун к Амбаню. Наконец наступил и достопамятный день 16 мая. Трактат назначено было подписывать в 12 часов, но за перепискою беловых экземпляров на русском и маньчжурском языках время протянулось до вечера. В 6 часов генерал-губернатор со своею свитою в парадной форме вышли на берег Айгуна и пешком отправились к Дзянь-Дзюню, где тотчас же началось потчевание чаем и сластями. После краткого приветствия генерал Муравьев сказал Дзянь-Дэюню. что он очень рад, что наконец они согласились во всех пунктах и кончили дело, продолжавшееся более полутора столетия и давно заботившее их правительство, после чего приступили к чтению и проверке текста на маньчжурском языке. Затем началось подписывание трактата на русском и маньчжурском языках - генерал-губернатором, Дэянь-Дзюном, Перовским, Амбанем, Шишмаревым, Айжиндаем. После подписи генерал-губернатор и Дзянь-Дзюнь взяли каждый в одну руку по два подписанных экземпляра на русском и маньчжурском языках, в одно время обменялись ими и передали друг другу со взаимными поздравлениями. Окончив весь церемониал заключения трактата, генерал Муравьев вскоре оставил Дзянь-Дзюня, поцеловавшись с ним на прощание, и отправился на своем катере в обратный путь к Благовещенску. По прибытии на катер спутники Николая Николаевича по русскому обычаю с шампанским в руках поздравили его с совершившимся великим событием, доставившим России более миллиона кв. верст богатой территории, открывшей Сибири удобный водный путь к океану, оправдавшим блестящим образом дальновидные соображения и предположения генерала Муравьева и увенчавшим достойным образом его многолетние труды и усилия. 20 мая генерал-губернатор отправил подлинный трактат при своем донесении к государю императору с секретарем по дипломатической части Бюцовым. Таким образом, первое известие, посланное в С.-Петербург из вновь основанного за десять дней перед сим города Благовещенска, была благая весть о присоединении Амура к русским владениям, 21-го числа генерал-губернатор вместе со своим штабом отплыл в дальнейший путь к устью Амура. ^ П риложение № 5 1858 г. июня 1. - Тяньцзиньский трактат, заключенный между Россией и Китаем об условиях политических взаимоотношений, торговле, определении границ, изменении регламента и порядка финансирования Пекинской духовной миссии. Его величество император и самодержец Всероссийский и его величество богдохан Дайцинской империи, признавая необходимым определить вновь взаимные отношения между Китаем и Россиею и утвердить новые постановления для пользы обоих государств, назначили для сего полномочными: его величество император Всероссийский, императорского комиссара в Китае, начальствующего морскими силами в Восточном океане, своего генерал-адьютанта, вице-адмирала, графа Евфимия Путятина, а его величество богдохан дайцинский своего государства Восточного отделения да-сио-ши (государственный муж), главноуправляющего делами Уголовной палаты, высокого сановника Гуй Ляна и своего государства председателя Инспекторской палаты, дивизионного начальника тяжелого войска, голубого знамени с каймою, высокого сановника Хуашана. Означенные полномочные, на основании данной им власти от своих правительств, согласились и постановили следующие статьи. Статья 1. Настоящим трактатом подтверждаются мир и дружба, с давних времен существовавшие между его величеством императором Всероссийским и его величеством богдоханом дайцинским и их подданными. Личная безопасность и неприкосновенность собственности русских, живущих в Китае, и китайцев, находящихся в России, будут всегда состоять под покровительством и защитою правительств обеих империй. Статья 2. Прежнее право России отправлять посланников в Пекин всякий раз, когда российское правительство признает это нужным, теперь вновь подтверждается. Сношения высшего российского правительства с высшим китайским будут производиться не чрез Сенат и Ли-фань-юань, как было прежде, но чрез российского министра иностранных дел и старшего члена Верховного государственного совета (Цзюнь-цзи чу), или главного министра, на основании совершенного равенства между ними. Обыкновенная переписка между означенными выше лицами будет пересылаться чрез пограничных начальников. Когда же встретится надобность отправить бумагу о весьма важном деле, то для отвоза ее в столицу, и для личных по делу объяснений с членами Государственного совета, или главным министром, будет назначаться особый чиновник. По прибытии своем он передает бумагу чрез президента Палаты церемоний (Ли-бу). Совершенное равенство будет также соблюдаться в переписках и при свиданиях российских посланников или полномочных министров с членами Государственного совета, с министрами пекинского двора и с генерал-губернаторами пограничных и приморских областей. На том же основании будут происходить все сношения между пограничными генерал-губернаторами и прочими начальниками смежных мест обоих государств. Если бы российское правительство нашло нужным назначить полномочного министра для жительства в одном из открытых портов, то в личных и письменных своих сношениях с высшими местными властями и с министрами в Пекине, он будет руководствоваться общими правилами, теперь постановленными для всех иностранных государств. Российские посланники могут следовать в Пекин или из Кяхты чрез Ургу, или из Да-гу, при устье реки Хай-хэ (Реiho), или иным путем из других открытых городов или портов Китая. По предварительном извещении китайское правительство обязывается немедленно сделать надлежащие распоряжения, как для скорого и удобного следования посланника и сопровождающих его лиц, так и относительно приема их в столице с должным почетом, отвода им хороших помещений и снабжения всем нужным. Денежные по всем этим статьям расходы относятся на счет Российского государства, а отнюдь не Китайского. Статья З. Торговля России с Китаем отныне может производиться не только сухим путем в прежних пограничных местах, но и морем. Русские купеческие суда могут приходить для торговли в следующие порты: Шанхай (Shanghai), Нин-бо (Ningpo), Фу-чжоу-фу (Foo-chow-foo), Ся-мынь (Amoy), Гуан-дун (Ganton), Тай-вань-фу (Tai-wan-foo) на острове Формоза, Цюн-чжоу (Kiungchow) на острове Хай-нань (Hainan) и в другие открытые места для иностранной торговли. Статья 4. В торговле сухопутной впредь не должно быть никаких ограничений относительно числа лиц, в ней участвующих, количества привозимых товаров или употребляемого капитала. В торговле морской и во всех подробностях ее производства, как-то: представлении объявлений о привезенных товарах, уплате якорных денег, пошлин по действующему тарифу и т.п., русские купеческие суда будут сообразоваться с общими постановлениями об иностранной торговле в портах Китая. За контрабандную торговлю русские подвергаются конфискации свезенных товаров. Статья 5. Во все означенные порты российское правительство имеет право по желанию своему назначать консулов. Для наблюдения за порядком со стороны русских подданных, пребывающих в открытых портах Китая, и для поддержания власти консулов, оно может посылать в них свои военные суда. Порядок сношений между консулами и местными властями, отведение удобной земли для постройки церквей, домов и складочных магазинов, покупка земли русскими у китайцев по взаимному соглашению, и другие подобного рода предметы, касающиеся обязанностей консулов, будут производиться на основании общих правил, принятых китайским правительством в рассуждении иностранцев. Статья 6. Если бы русское военное или купеческое судно подверглось крушению у берегов Китая, то местные власти обязаны немедленно распорядиться о спасении погибающих, имущества, товаров и самого судна. Они также должны принимать все меры, чтобы спасенные люди, имущество их и товары были доставлены в ближайший из открытых портов, где находится русский консул или агент какой-либо нации, дружественной России, или, наконец, на границу, если это будет удобнее сделать. Издержки, употребленные на спасение людей и товаров, будут уплачены впоследствии по распоряжению русского правительства. В случае, если русским военным или купеческим судам встретится надобность во время их плавания у берегов китайских исправить повреждения, запастись водою или свежею провизиею, то они могут заходить для этого и в не открытые для торговли порты Китая и приобретать все нужное по добровольно условленным ценам и без всяких препятствий со стороны местного начальства. Статья 7. Разбирательство всякого дела между русскими и китайскими подданными в местах, открытых для торговли, не иначе должно производиться китайским начальством, как сообща с русским консулом, или лицом, представляющем власть российского правительства в том месте. В случае обвинения русских в каком-либо проступке или преступлении, виновные судятся по русским законам. Равно и китайские подданные за всякую вину или покушение на жизнь, или собственность русских, будут судиться и наказываться по постановлениям своего государства. Русские подданные, проникнувшие внутрь Китая и учинившие там какой-либо проступок или преступление, должны быть препровождены для суждения их и наказания по русским законам на границу, или в тот из открытых портов, в котором есть русский консул. Статья 8. Китайское правительство, признавая, что христианское учение способствует водворению порядка и согласия между людьми, обязуется не только не преследовать своих подданных за исполнение обязанностей христианской веры, но и покровительствовать им наравне с теми, которые следуют другим допущенным в государстве верованиям. Считая христианских миссионеров за добрых людей, не ищущих собственных выгод, китайское правительство дозволяет им распространять христианство между своими подданными и не будет препятствовать им проникать из всех открытых мест внутрь империи для чего определенное число миссионеров будет снабжено свидетельствами от русских консулов или пограничных властей. Статья 9. Неопределенные части границ между Китаем и Россиею будут без отлагательства исследованы на местах доверенными лицами от обоих правительств, и заключенное ими условие о граничной черте составит дополнительную статью к настоящему Трактату. По назначении границ сделаны будут подробное описание и карты смежных пространств, которые и послужат обоим правительствам на будущее время бесспорными документами о границах. Статья 10. Вместо пребывания в Пекине членов Русской духовной миссии по прежнему обычаю в течение определенного срока, каждый из них может по усмотрению высшего начальства возвращаться в Россию чрез Кяхту, или иным путем во всякое время, и на место выбывающих могут назначаться в Пекин другие лица. Все издержки на содержание Миссии с настоящего времени будут относиться на счет российского правительства, а китайское правительство вовсе освобождается от расходов, доселе им производившихся в ее пользу. Издержки проезда членов Миссии, курьеров и других лиц, отправленных русским правительством из Кяхты или открытых портов Китая в Пекин и обратно, будут уплачиваться им самим; китайские же местные власти обязаны содействовать с своей стороны всеми мерами к удобному и скорому следованию всех вышеупомянутых лиц к местам своего назначения. Статья 11. Для правильных сношений между российским и китайским правительствами, равно как и для потребностей Пекинской духовной миссии, учреждается ежемесячное легкое почтовое сообщение между Кяхтою и Пекином. Китайский курьер будет отправляться в определенное число каждого месяца из Пекина и из Кяхты и должен не более как чрез пятнадцать дней доставлять посланные с ним бумаги и письма в одно из означенных мест. Сверх того чрез каждые три месяца, или четыре раза в год, будет отправляться тяжелая почта с посылками и вещами, как из Кяхты в Пекин, так и обратно, и для следования оной определяется месячный срок. Все издержки по отправлению, как легких, так и тяжелых почт, будут поровну уплачиваться китайским и русским правительствами. Статья 12. Все права и преимущества политические, торговые и другого рода, какие впоследствии могут приобрести государства, наиболее благоприятствуемые китайским правительством, распространяются в то же время и на Россию, без дальнейших с ее стороны по сим предметам переговоров. Трактат сей утверждается ныне же его величеством богдоханом Дайцинским и, по утверждению оного его величеством императором Всероссийским, размен ратификаций последует в Пекине чрез год или ранее, если обстоятельства позволят. Теперь же размениваются копии Трактата на русском, маньчжурском и китайском языках за подписью и печатями полномочных обоих государств, и маньчжурский текст будет принимаем за основание при толковании смысла всех статей. Все постановления сего Трактата будут храниться на будущие времена обеими договаривающимися сторонами верно и ненарушимо. Заключен и подписан в городе Тяньцзине, в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот пятьдесят восьмое, июня в 1 (13) день, царствования же государя императора Александра II в четвертый год. Граф Евфимий Путятин Гуй Лян Х уашанПриложение № 6 1860 г. ноября 2. - Пекинский дополнительный договор об определении восточного и западного участков русско- китайской границы, порядке дипломатических отношений и о торговле в Кульдже. Дополнительный договор заключенный 2-го ноября 1860 года в Пекине между его величеством императором Всероссийским и его величеством богдоханом китайским. По внимательном рассмотрении и обсуждении существующих между Россиею и Китаем договоров, его величество император и самодержец Всероссийский и его величество богдохан Дайцинский, для вящего скрепления взаимной дружбы между двумя империями, для развития торговых сношений и предупреждения недоразумений, положили составить несколько добавочных статей и для сей цели назначили уполномоченными: Российского государства свиты его императорского величества генерал-майора и разных орденов кавалера Николая Игнатьева; Дайцинского государства князя первой степени, принца Гун, по имени И-син. Означенные уполномоченные по предъявлении своих полномочий, найденных достаточными, постановили нижеследующее: Статья 1. В подтверждение и пояснение первой статьи договора, заключенного в городе Айгунье 1858 года, мая 16-го дня (Сянь-фын 8 года, 4-й луны, 21-го числа) и во исполнение девятой статьи договора, заключенного в том же году, июня 1-го дня (5-й луны, 3-го числа) в городе Тяньцзыне определяется: с сих пор восточная граница между двумя государствами, начиная от слияния рек Шилки и Аргуни, пойдет вниз по течению реки Амура до места слияния сей последней реки с рекою Уссури. Земли, лежащие по левому берегу (на север) реки Амура, принадлежат Российскому государству, а земли, лежащие на правом берегу (на юг), до устья реки Уссури, принадлежат Китайскому государству. Далее, от устья реки Уссури до озера Хинкай, граничная линия идет по рекам Уссури и Сунгача. Земли, лежащие по восточному (правому) берегу сих рек, принадлежат Российскому государству, а по западному (левому) - Китайскому государству. Затем граничная между двумя государствами линия от истока реки Сунгача пересекает озеро Хинкай и идет к реке Бэлэн-хэ (Тур), от устья же сей последней - по горному хребту, к устью реки Хубиту (Хубту), а отсюда по горам, лежащим между рекою Хунь-чунь и морем, до реки Ту-мынь-цзян. Здесь так же земли, лежащие на восток, принадлежат Российскому государству, а на запад - Китайскому. Граничная линия упирается в реку Ту-мынь-цзян на 20 китайских верст (ли) выше впадения ее в море. Сверх сего, во исполнение девятой же статьи Тянь-цзиньского договора, утверждается составленная карта на коей граничная линия, для большей ясности, обозначена красною чертою и направление ее показано буквами русского алфавита: А,Б,В,Г,Ц,Е,Ж,З,И,I,К,Л,М,Н,О,П,Р,С,Т,У. Карта сия подписывается уполномоченными обоих государств и скрепляется их печатями. Если бы в вышеозначенных местах оказались поселения китайских подданных, то русское правительство обязуется оставить их на тех же местах и дозволить по-прежнему заниматься рыбными и звериными промыслами. После постановления пограничных знаков, граничная линия навеки не должна быть изменяема. Статья 2. Граничная черта на западе, доселе неопределенная, отныне должна проходить, следуя направлению гор, течению больших рек и линии ныне существующих китайских пикетов, от последнего маяка, называемого Ша-бин-дабага, поставленного в 1728 году (Юн чжэн 6-го года), по заключении Кяхтинского договора, - на юго-запад до озера Цзай-сан а оттуда до гор, проходящих южнее озера Иссыккуль и называемых Тэнгэришань или Киргизнын алатау, иначе Тянь-шань-нань-лу (южные отроги Небесных гор), и по сим горам до Коканских владений. Статья 3. Отныне все пограничные вопросы, могущие возникнуть впоследствии, должны решаться на основании изложенного в первой и второй статьях сего договора; для постановки же пограничных знаков на востоке от озера Хинкай до реки Ту-мынь-цзян, а на западе - от маяка Шабин-дабага до Коканских владений, российское и китайское правительства назначают доверенных лиц (комиссаров). Для обозрения восточной границы, съезд комиссаров назначается на устье реки Усури, в течении апреля месяца будущего года (Сянь-фын 3-го года в третьей луне). Для обзора же западной границы комиссары съезжаются в Тарбагатае, но время для их съезда теперь не определяется. На основании того, что постановлено в первой и второй статьях сего договора, командированные доверенные сановники (комиссары) составляют карты и подробные описания граничной линии в четырех экземплярах - два на русском и два на китайском или маньчжурском языках. Карты и описания сии утверждаются подписями и печатями комиссаров; затем два экземпляра оных один на русском, другой на китайском или маньчжурском языках, вручается русскому, а два таковых же экземпляра - китайскому правительству, для хранения. По случаю вручения карт и описания граничной линии составляется Протокол, который утверждается подписями и печатями комиссаров и будет считаться дополнительной статьей сего договора. Статья 4. На протяжении всей граничной линии, определенной первой статьей сего Договора, дозволяется свободная и беспошлинная меновая торговля между подданными обоих государств. Местные пограничные начальники должны оказывать особое покровительство этой торговле и людям, ею занимающимся. С сим вместе подтверждается постановленное касательно торговли во второй статье Айгуньского договора. Статья 5. Русским купцам, сверх существующей торговли на Кяхте, предоставляется прежнее право ездить для торговли из Кяхты в Пекин. По пути, в Урге и Калгане им дозволяется также торговать, не открывая оптовой продажи. В Урге русскому правительству предоставляется право иметь консула (лин-ши-гуань) с несколькими при нем людьми и на свой счет выстроить для него помещение. Касательно отвода земли под здание, величины постройки сего последнего, равно и отвода места под пастбище, предоставляется войти в соглашение с ургинскими правителями. Китайским купцам, если они пожелают, также дозволяется отправляться для торговли в Россию. Русские купцы имеют право ездить для торговли в Китай во всякое время, только в одном и том же месте их не должно быть более двухсот человек; притом, они должны иметь билеты от своего пограничного начальства, в которых обозначается: имя караванного старшины, число людей, при караване состоящих, и место, куда следует караван. Во время пути купцам дозволяется покупать и продавать все, по их усмотрению. Все дорожные издержки относятся на счет самих купцов. Статья 6. В виде опыта открывается торговля в Кашгаре, на тех же самых основаниях, как в Или и Тарбагатае. В Кашгаре китайское правительство отводит в достаточном количестве землю для постройки фактории, со всеми нужными при ней зданиями для жилища и склада товаров, церкви и т.п,, а также место для кладбища и, по примеру Или и Тарбагатая, место для пастбища. Об отводе мест для вышеозначенных надобностей будет сообщено теперь же управляющему Кашгарским краем. Китайское правительство не отвечает за разграбление русских купцов, торгующих в Кашгаре в том случае, когда грабеж будет произведен людьми, вторгнувшимися из-за линии китайских караулов. Статья 7. Как русские в Китае, так и китайские подданные в России, в местах, открытых для торговли, могут заниматься торговыми делами совершенно свободно, без всяких стеснений со стороны местного начальства, посещать также свободно и во всякое время - рынки, лавки, дома местных купцов, продавать и покупать разные товары оптом или в розницу, на деньги, или посредством мены, давать и брать в долг по взаимному доверию. Срок пребывания купцов в местах, где производится торговля, не определяется, а зависит от их собственного усмотрения. Статья 8. Русские купцы в Китае, а китайские в России состоят под особым покровительством обоих правительств. для наблюдения за купцами и предотвращения могущих возникнуть между ими и местными жителями недоразумений, русское правительство, на основании правил, принятых для Или и Тарбагатая, может назначить теперь же своих консулов в Кашгар и Ургу. Китайское правительство, равным образом, может, если бы пожелало, назначать своих консулов в столицах и других городах Российской империи. Консулы того и другого государства помещаются в домах, устроенных на счет их правительств. Впрочем, им не запрещается по собственному усмотрению нанимать для себя квартиры у местных жителей. В сношениях с местным начальством консулы обоих государств, на основании второй статьи Тяньцзиньского трактата, соблюдают совершенное равенство. Все дела, касающиеся купцов того и другого государства, разбираются ими по взаимному соглашению; проступки же и преступления должны судиться, как сказано в седьмой статье Тяньцзиньского договора, по законам того государства, подданным которого окажется виновный. Споры, иски и тому подобные недоразумения, возникающие между купцами при торговых сделках, предоставляется решать самим купцам посредством выбранных из своей среды людей; консулы же и местное начальство только содействуют примирению, но не принимают на себя ответственности по искам. Купцы того и другого государства, в местах, где дозволена торговля, могут вступать между собою в письменные обязательства по случаю заказа товаров, найма лавок, домов и тому подобное и предъявлять их для засвидетельствования в консульство и местное правление. В случае неустойки по письменному обязательству, консул и местное начальство принимают меры к побуждению исполнить обязательство в точности. Дела, не касающиеся торговых между купцами сделок, например: споры, жалобы и проч., разбираются консулом и местным начальством по общему соглашению; виновные же наказываются по законам своего государства. В случае укрывательства русского подданного между китайцами или побега его внутрь страны, местное начальство, по получении о том извещения от русского консула, немедленно принимает меры к отысканию бежавшего, а по отыскании немедленно представляет его в русское консульство. Подобные меры, равным образом, должны быть соблюдаемы и в отношении китайского подданного, скрывшегося у русских или бежавшего в Россию. В преступлениях важных, как-то: убийстве, грабеже с нанесением опасных ранений, покушении на жизнь другого, злонамеренном поджоге и тому подобное по произведении следствия, виновный, если он будет русский, отсылается в Россию для поступления с ним по законам своего государства; а если китайский, то наказание его производится или начальством того места, где учинено преступление, или, если того потребуют государственные постановления, виновный для наказания отправляется в другой город или область. Как в преступлениях важных, так равно и маловажных, консул и местное начальство могут принимать нужные меры только в отношении к виновному своего государства, но никто из них не имеет никакого права ни задерживать, ни отдельно разбирать, а тем более наказывать подданного не своего государства. Статья 9. При распространении в настоящее время торговых сношений между подданными того и другого государства и проведении новой граничной линии прежние правила, постановленные в трактатах, заключенных в Нерчинске и Кяхте, и в дополнительных к ним договорах сделались уже не применимыми; сношения пограничных начальников между собою, и правила для разбирательства пограничных дел равным образом не соответствуют современным обстоятельствам, а поэтому взамен сих правил постановляется следующее: Отныне, кроме сношений, производившихся на восточной границе чрез Ургу и Кяхту между кяхтинским градоначальником и ургинскими правителями, а на западной - между генерал-губернатором Западной Сибири и Илийским управлением, пограничные сношения будут еще производиться: между военными губернаторами Амурской и Приморской областей и хэй-лун-цзянским и гириньским цзян-цзюнями (главнокомандующими); между кяхтинским пограничным комиссаром и цзаргучеем (бу-юань), по смыслу восьмой статьи сего договора. Вышеупомянутые военные губернаторы и главнокомандующие (цзян-цзюни), на основании второй статьи Тяньцзиньского договора, в сношениях своих должны соблюдать совершенное равенство и вести оные исключительно по делам, относящимся непосредственно к их управлению. В случае дел особой важности генерал-губернатору Восточной Сибири предоставляется право иметь письменные сношения или с Верховным советом (Цзюнь-цзи-чу), или с Палатою внешних сношений (Ли-фань-юань), как главным местом, заведывающим пограничными сношениями и управлением. Статья 10. При исследовании и решении дел пограничных, как важных, так и маловажных, пограничные начальники руководствуются правилами, изложенными в восьмой статье сего договора; следствия же и наказания подданных того и другого государства производятся, как сказано в седьмой статье Тяньцзиньского договора, по законам того государства, которому принадлежит виновный. При переходе, угоне или уводе скота за границу местное начальство по первому о том извещению и по сдаче следов страже ближайшего караула посылает людей для отыскания. Отысканный скот возвращается без замедления, причем за недостающее число его, если бы оное оказалось, взыскивается по закону, но в сем случае уплата не должна быть увеличиваема в несколько раз (как то было прежде). В случае побегов за границу, по первому же о том извещению, немедленно принимаются меры к отысканию перебежчика. Найденный перебежчик немедленно передается со всеми принадлежащими ему вещами пограничному начальству; исследование причин побега и самый суд производится ближайшим местным начальством того государства, подданным которого окажется перебежчик. Во все время нахождения за границей, от поимки до сдачи кому следует, перебежчику дается нужная пища и питье, а в случае надобности и одежда; сопровождающая его стража должна обходиться с ним человеколюбиво и не позволять себе своевольных поступков. То же самое должно соблюдать и в отношении того перебежчика, о котором не дано было уведомления. Статья 11. Письменные сношения главных пограничных начальников того и другого государства производится чрез ближайших пограничных чиновников, которым отправляемые бумаги отдаются под расписку. Генерал-губернатор Восточной Сибири и кяхтинский градоначальник отправляют свои бумаги к кяхтинскому пограничному комиссару, который передает их цзаргучею (бу-юань); ургинские же правители посылают свои бумаги к цзаргучею (бу-юань), который передает их кяхтинскому пограничному комиссару. Военный губернатор Амурской области пересылает свои бумаги чрез помощника (фу-ду-туна) главнокомандующего (цзян цзюнь) в городе Айгуне, чрез которого также передают свои бумаги к военному губернатору Амурской области хэй-лун-цзянский и гириньский главнокомандующие (цзян-цзюнь). Военный губернатор Приморской области и гириньский главнокомандующий (цзян-цзюнь) пересылают бумаги чрез начальников своих караулов на реках Усури и Хунь-чунь. Пересылка бумаг между генерал-губернатором Западной Сибири и Илийским главным управлением или главнокомандующим (цзян-цзюнем) производится чрез русского консула в городе Или (Кульдже). В случае дел особой важности, требующих личных объяснений, главные пограничные начальники того и другого государства могут отправлять друг к другу бумаги с доверенными русскими чиновниками. Статья 12. На основании одиннадцатой статьи Тяньцзиньского Договора, отправляемые по казенной надобности из Кяхты в Пекин и обратно легкие и тяжелые почты будут отходить в следующие сроки: легкие - каждый месяц однажды из того и другого места, а тяжелые - из Кяхты в Пекин - каждые два месяца, а из Пекина в Кяхту каждые три месяца . Легкие почты до места назначения должны идти никак не более двадцати, а тяжелые - не более сорока дней. С тяжелой почтой посылается одновременно не более двадцати ящиков, весом каждый не более ста двадцати китайских фунтов (гинов) - четырех пудов. Легкие почты должны быть отправляемы в тот же день, в который будут доставлены; при промедлении в сем случае должно быть производимо строгое исследование и взыскание. Отправляемый с легкими и тяжелыми почтами почтальон в проезд чрез Ургу должен заезжать в русское консульство, отдавать адресованные к проживающим там лицам и принимать, равным образом, адресованные ими письма и посылки. При отправлении тяжелых почт должны составляться накладные (цинь-дань) посылаемых ящиков. Из Кяхты накладные при отношении отсылаются в Ургу к тамошнему правителю, а из Пекина - при отношении же в Палату внешних сношений (Ли юань). В накладных точно обозначается: время отправления, число ящиков и общий вес их. Частный вес каждого ящика должен быть обозначаем на самой обшивке ящика и писаться русскими цифрами с переводом их на монгольский или китайский счет. Если бы русские купцы по своим торговым делам нашли нужным учредить на свой счет, для пересылки писем или перевоза товаров, почту, то, для облегчения казенных почт, сие им дозволяется. При устройстве почтового сообщения купцы должны только предварить местное начальство, для получения от него согласия. Статья 13. Отправление обыкновенных бумаг российского министра иностранных дел в Верховный совет (Цзюнь-цзичу) Дайцинского государства, а также генерал-губернатора Восточной Сибири в тот же Совет или в Палату внешних сношений (Ли-фань-юань), производится обыкновенным порядком, чрез почту, не стесняясь, впрочем, сроком отхода почт; в случае же дел особой важности, бумаги от вышеозначенных лиц могут быть отправляемы с русским курьером. Во время пребывания в Пекине русских посланников бумаги особой важности могут быть также отправляемы с нарочно-командированными русскими чиновниками. Русские курьеры на пути своем не должны быть никем и нигде задерживаемы. Командируемый для доставления бумаг курьер непременно должен быть русский подданный. О выезде курьера дается знать за сутки, в Кяхте - цзаргучею комиссаром, а в Пекине - в Военную палату (Бин-бу) из Русского подворья. Статья 14. Со временем, когда в постановленном в сем договоре касательно сухопутной торговли, встретится что-либо для той или другой стороны неудобное, то генерал-губернатору Восточной Сибири предоставляется войти по сему предмету в соглашение с пограничными сановниками дайцинского государства, и составить дополнительные условия, придерживаясь во всяком случае вышепостановленных оснований. Статья двенадцатая Тяньцзиньского договора с сим вместе подтверждается и не должна быть изменяема. Статья 15. Утвердив таким образом все вышесказанное, по взаимному соглашению, уполномоченные Российского и Китайского государства подписали собственноручно и скрепили своими печатями два экземпляра русского текста договора и два экземпляра перевода оного на китайский язык и затем передали друг другу по одному экземпляру того и другого. Статьи сего договора возымеют законную силу со дня размена их уполномоченными того и другого государства, как бы включенные слово в слово в Тянь-цзиньский договор, и должны быть исполняемы на вечные времена свято и ненарушимо. По утверждении императорами обоих государств, договор сей объявляется в каждом государстве к сведению и руководству тем, кому о том ведать надлежит. Заключен и подписан в столичном городе Пекине, в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот шестидесятое, ноября во второй / четырнадцатый день, царствования же государя императора Александра Второго в шестой год; а Сянь-фын десятого года, десятой луны во второе число. Николай Игнатьев. Гунн. Приложение № 7
|
плохо
2отлично
2 