Н. И. Платунов доктор исторических наук, профессор, г. Брянск > Н. И. Смоленский доктор исторических наук, профессор, г. Москва Журов Ю. В
| скачать МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ БРЯНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АКАДЕМИКА И. Г. ПЕТРОВСКОГО Ю. В. ЖУРОВ ПРОБЛЕМЫ МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ Брянск 1996 ББК 63.0 Ж92 РЕЦЕНЗЕНТЫ: Н. И. Платунов — доктор исторических наук, профессор, г. Брянск Н. И. Смоленский — доктор исторических наук, профессор, г. Москва Журов Ю. В, Ж92 Проблемы методологии истории. — Брянск: Издательство Брянского госпедуниверситета, 1996. — 144 с. ISBN 5—88543—045—4 В книге рассматриваются актуальные проблемы методологии отечественной и всеобщей истории: периодизации истории советского общества, критерии исторического прогресса, ряда узловых теоретических проблем истории России 1917—1920 гг. Она предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей исторических факультетов, школ, всем, кто интересуется теоретико-методологическими вопросами истории. 13ВЫ 5—88543—045—4 ББК 63.0 Издательство БГПУ, 1996 ПРЕДИСЛОВИЕ Разделы, статьи настоящей книги не претендуют на исчерпывающее, законченное освещение поднятых л ней методологических проблем. Их задача ограничена: привлечь внимание историков и других специалистов в области обществознания к ряду теоретико-методологических проблем. На первое место в этом ряду автор поставил периодизацию истории советского общества, явления уникального и специфичного не только в истории России, но и всего мира. Не претендуя на истину в последней инстанции, в статье, посвященной этой проблеме, сделаны попытки определения теоретико-методологических основ периодизации советского общества, сущностных характеристик и оценок отдельных этапов в его развитии. В следующей статье предлагаемого читателю сборника выясняются связи понятия исторического прогресса с количественно определенными, конкретными общечеловеческими явлениями, присущими не только всему обществу, но и каждому человеку, таким, например, как его средняя продолжительность жизни. В статье ставится вопрос о введении средней продолжительности жизни в состав главных признаков и критериев исторического прогресса, даются дополнения к формулированию самого этого понятия. В связи с рядом обстоятельств современной жизни, автор настоящей книги решил обратиться и к освещению поведения, позиции и их мотивов самых глубинных толщ и слоев народных масс страны — крестьянства России в переломный момент ее истории 1917—1920 гг. У автора пет ни грамма сомнения в том, что исход Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны зависел от того, куда повернут крестьянские массы, за кем они пойдут, выработают ли они свою самостоятельную политическую линию, какие формы взаимоотношений и борьбы с различными политическими группировками и режимами изберут. Методологическим основанием для этого вывода является разностороннее выяснение таких процессов и явлений истории российского крестьянства в 1917—1920 гг., частично и в 1921 г., как расстановка классовых и социальных сил в деревне, выяв-[3]ление в крестьянстве историко-социальных черт как единого целого и как уже распавшегося на отдельные, крупные части. В методологии истории российского крестьянства первых лет советского общества важное значение имеет выделение и обоснование таких понятий как аграрно-крестьянская революция, буржуазно-демократические, революционно-демократические и социалистические тенденции в ней, первая и вторая социальные войны, общественные идеалы тогдашнего крестьянства и реализация их в программах и действиях различных партий, революции и контрреволюции. Эти и многие другие методолого-теоретические проблемы автор книги, основываясь на широко известном фактическом материале, пытался разрешить или представить вариант своего решения в самой большой статье сборника — «Революция и гражданская война в судьбах российского крестьянства». Тесно связаны с этой статьей две другие: «Критические точки отечественной истории 1917—1918 гг.» и «К методологии истории гражданской войны и интервенции в России». В первой работе вводится понятие «критические точки истории» и на конкретном фактическом материале нашей страны 1917—1918 гг. дается сущностная характеристика утого понятия, предпринимается попытка построения рядов этих критических точек, выясняются альтернативные возможности при выходе из того или иного критическо-кризисного состояния. Во второй работе дается периодизация гражданской войны н интервенции, определяются сущностные черты каждого периода, выясняется динамика расстановки классово-социальных и политических сил, характер противостояния воюющих сторон. Главной целью предлагаемого читателю исследования, охватывающего большой спектр методологических проблем отечественной и всеобщей истории, является стремление совместить правду истории с новейшими методологическими подходами в ее изучении. [4] ^ Вопросы периодизации исторического процесса в той пли иной стране являются одной из главных составляющих частей методологии истории. Они же напрямую связаны с выяснением прогрессивного или регрессивного развития исторического процесса. Критическое переосмысление истории советского общества — одна из актуальнейших тем современной исторической и социально-политической науки и публицистики. Диапазон мнений здесь очень широк п разнообразен: от полного отрицания всяких черт прогрессивности в советском обществе до апологетики этого явления мировой истории и приписывании ему качеств высшей точки развития человеческого общества вообще и XX века в частности. Столкновение и прямая конфронтация взглядов, выводов, концепций, резкий выход за рамки укоренившихся традиций видны здесь невооруженным взглядом. Сейчас очень активно пересматриваются отдельные факты, процессы, периоды нашего советского прошлого, но к пересмотру фундаментальных его основ, каковым является периодизация, еще не подошли. Очень много споров и вокруг советской модели социализма, под знаменем реализации которого и развивалась вся советская история. Ставится вопрос и так — был ли социализм в нашей стране? Да и вообще, является ли социалистическо-коммунистическая идея, теория, движение явлениями прогрессивными в мировой истории? Задачей настоящей статьи является попытка определения главенствующих, основополагающих, сущностных критериев в выделении этапов и периодов в истории советского общества. Медленно, но достаточно настойчиво тема пересмотра нашей советской истории выходит на страницы отечественных научных и учебных изданий. Достаточно просмотреть только часть книг, вышедших в России в последние 7—8 лет, непосредственно освеща-[5]ющих эту проблематику,1 чтобы убедиться, что пересмотр ряда узловых тем и сюжетов истории советского общества построен на неопровержимых фактах и критически выверенных источниках. Правда, о широте и новизне источниковон базы большинства этих изданий можно говорить пока что в весьма ограниченной степени, так как весь корпус источников, особенно спецхранов советских и зарубежных архивов, позволивших бы полно осветить «белые» и «черные» пятна, а я бы сказал и дыры, нашей истории, все еще недоступны широким кругам ученых-историков и являются уделом для избранных. Вот уже несколько десятилетий за рубежом широким потоком издается литература по различным проблемам истории советского общества. Здесь есть все — и откровенная фальсификация, нацеленная на подготовку и осуществление политико-идеологического разрушения советского общества, и серьезные научные труды, авторы которых стремятся более или менее объективно разобраться в поворотах, сложностях, драмах и трагедиях нашей истории.2 Однако, говоря о серьезных достоинствах этой зарубежной литературы, нельзя не отметить и главного ее недостатка — ограниченности источниковой базы. Если уж отечественным историкам до сих пор не доступен весь корпус источников, то зарубежным [6] тем более, поэтому им в подтверждение своих версий и выводов, как правило, приходится пользоваться второстепенными источниками, не дающими полного и всеобъемлющего исторического представления. Однако, вся эта литература, отечественная и зарубежная, не дает ответа на вопросы: какие качественно отличные друг от друга этапы исторического развития мы прошли, когда же мы построили социализм и построили ли его, какой вариант социалистического общества у нас утвердился и в какой мере он социалистичен? Короче, на сакраментальный вопрос «Что же мы прошли и куда шли?» еще не дан полный научно обоснованный и четкий ответ, соответствующий новым историческим знаниям. Если все уто перевести на язык науки, то можно сказать, что в исторической науке мы пока еще не подошли к пересмотру фундаментально-методологических основ изучения нашего советского прошлого, каковой является периодизация. Нельзя не заметить и того обстоятельства, что если на серьезной научной основе проблемы периодизации советского общества не поднимались, то в области высказываний отдельных политических, общественных деятелей, публицистов здесь особого дефицита нет. В то же время следует отметить, что попытки заняться этой проблемой в среде советских историков были. В шестом номере журнала «Вопросы истории» за 3988 г. была опубликована статья академика М. П. Кима «О периодизации истории советского общества». К ней предпослана ссылка редакции — «публикуется в порядке постановки проблемы», что, вероятно, можно было считать побуждением начать дискуссию.3 Однако дискуссия по вопросам периодизации истории советского общества на страницах этого журнала не состоялась. Автор настоящей работы, предложивший «Вопросам истории» в конце 1988 г. свою статью «К вопросу о периодизации истории советского общества», получил через полгода вежливый отказ с припиской: «Все поступившие в редакцию материалы по этой проблеме рассматривались комплексно. Их публикация па данном этапе признана нецелесообраз-[7]ной». Характерно, что статья М. П. Кима появилась в условиях уже развернувшейся дискуссии в журнале «Вопросы истории КПСС» о периодизации истории КПСС.4 Свое отражение дискуссия находила и в массовой периодической печати.5 И хотя у историков гражданских (так часто называли историков СССР), изучающих развитие советского общества, и у историков КПСС свои предметы исследования, их поиски нового в периодизации не могли не пересекаться в ряде важнейших узловых моментов проблемы. Академик М. П. Ким в своей статье утверждал, что «б периодизации истории советского общества должны получить отражение органическая взаимосвязь и полное единство его истории и истории Коммунистической партии Советского Союза — истории народа и истории его авангарда... По всем принципиальным и глобальным проблемам исторического процесса их полное совпадение несомненно».6 М. П. Ким, безусловно, прав, говоря об органической взаимосвязи истории советского общества и истории КПСС, однако вряд ли с ним можно согласиться о их «полном единстве», «несомненно полном совпадении». Вероятно, поэтому, так бурно и обнадеживающе начавшись, дискуссия о периодизации истории КПСС не дала ничего существенного для разрешения проблем периодизации истории советского общества. Определенное значение в формировании принципов периодизации истории советского общества имеет развернувшаяся на страницах журнала «Новая и новейшая история» дискуссия а пе-[8]риодизаиии новой и новейшей истории.7 Особо здесь следует отметить размышления участников дискуссии о хронологическом начале новейшей истории и месте в нем первой мировой войны и Октябрьской революции; о «процессах социализации в XX в.»,8 о всемирном значении Октябрьской революции и отечественного опыта строительства социализма. Новые подходы к периодизации истории советского общества представляют существенный методологический интерес в разрешении целого ряда конкретно-исторических и теоретических проблем отечественной истории XX в, для ученых и преподавателей, истории и других социально-политических и экономических наук. Новое разрешение вопросов периодизации может капитально помочь в разработке структуры школьных и вузовских учебников и учебных пособий по Отечественной истории XX в., лекционных и семинарских курсов, обобщающих монографий. Наиболее правильные и эффективные решения в вопросах периодизации советского общества могут быть найдены при привлечении к разрешению этой проблемы самого широкого круга соседствующих с историей нашего Отечества XX в. обществоведов и гуманитариев — экономистов, философов, специалистов по социально-политическим теориям, юристов, социологов, специалистов по всеобщей истории новейшего времени. Новые подходы к периодизации истории советского общества не могут пройти мимо и не учесть тех крупнейших негативных моментов и процессов в нашем прошлом, которые довольно широко освещались в печати в последние 30—35 лет. Однако учет этого нового, в основном, негативного материала, связанного с культом личности, сталинизмом, застойными явлениями, механизмом торможения, крупными ошибками руководства государства и КПСС в 30—70-х гг. и т. д., в конечном счете приведших к деформациям, социализма, должен быть взвешенным и трезвым. Здесь следует учитывать, что все эти многочисленные факты о деформации социализма в 30-е — начале 50-х гг., а также в 70—80-е гг., в исторической реальности значительной части которых не может быть сомнений, появившиеся в основном в периодической печати, публицистике и мемуарах, требуют еще глубокой фундаментально-научной обработки и обобщения. Здесь следует также учитывать, что все эти процессы и явления, паразитируя на живой ткани исторического процесса, на живом теле народа — творца истории, тормозя их развитие, все же не могли остановить их движения вперед и тем более повернуть его вспять. [9] Существенные коррективы как научного, так и конъюнктурного характера в изучение и постановку проблемы внесла ликвидация после 1991 года комплекса реформаторских начинаний, во-шедших в историю под названием «перестройка». И не только ее, но и всех основных качественных параметров, имевшихся в наличии в советском обществе на начало 90-х годов. В поисках наиболее оптимальных решений проблем периодизации истории советского общества нельзя не учитывать и того открытия современного обществоведения последних лет, что существовали и существуют альтернативные варианты построения социализма и путей, методов их реализации, что их было несколько. Даже у В. И. Ленина их было два. Первый четко изложен еще накануне Октябрьской революции в его знаменитой работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Тогда В. И. Ленин писал, что «социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии. Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической».9 Второй изложен Лениным в 1923 г. в статье «О кооперации», где он отмечал, что «мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм»10 и предлагал всеобъемлющую кооперацию всех отраслей экономики, всех укладов, всех конкретных форм производства, всего населения, а в конечном счете — социалистического государства и социалистического уклада со всеми несоциалистическими производственными формами. «Строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией — это есть строй социализма»,— так писал В. И. Ленин.11 В построении этапности развития советского общества, в определении путей и шагов советского социализма огромное значение имеет выяснение сущности современных переломных процессов в нашей стране и ряде зарубежных стран. Не ставя перед собой задачи исследования этих процессов, отметим лишь, что разновариантное толкование сущностных процессов современности, развернувшихся в нашей стране со второй половины 80-х гг., прямо отражается на общеисторической оценке всех предшествующих семи с половиной десятилетий Советской власти. Одни — ут-[10]верждают историческую прогрессивность пройденного советским народом пути, другие — их пока меньшинство и в основном это не специалисты-историки — отрицают целиком или в значительной степени наличие прогрессивности в истории советского общества. Автор настоящей работы принадлежит к первым, но это ни в коем случае не означает, что в данной работе отрицается наличие в нашей советской истории ряда трагических, остро критических и даже кризисных ситуаций, когда определенные политические и общественные группы, деятели и даже организации вольно или невольно пытались задержать прогрессивное развитие нашего общества, придать ему регрессивный характер. В решении вопросов периодизации советского общества следует исходить из той истины истории, что социалистическое общество в СССР было создано, и главным гарантом в его построении, существовании и развитии являлась КПСС и большая часть сложившихся в 50—80-е гг. государственных структур. Сразу же следует отметить, чго из целого ряда теоретических моделей социализма в конкретном советском, социалистическом обществе вследствие множества объективных и субъективных причин внедрялся далеко не самый лучший и не самый оптимальный вариант. В последние годы хрестоматийное понятие социализма, социалистического общества стало подвергаться критике и опровержению и справа и слева, и сверху и снизу, а сама теория и практика социализма стала объявляться очередной, ординарной социальной утопией. Некоторые политические деятели, вставшие у власти в России и других государствах, образовавшихся на территории СССР, стали заявлять, что в обществоведческой науке нет единства в определении социализма, и в связи с этим прямо или косвенно отрицали и отрицают необходимость основывать свою практическую деятельность на принципах социализма, даже в самых минимальных размерах. Оснований для подобных заявлений современная реальность конца XX века представила великое множество. Такие постулаты и главные черты социалистического общества, закрепленные в последней Конституции СССР, как утверждение общественной социалистической собственности на средства производства во всех секторах народного хозяйства, социально-политическое и идейное единство общества, развитие и укрепление дружбы народов и т. д. в 1992—1995 гг. руководством России и других государств так называемого ближнего зарубежья нарушаются, отбрасываются в сторону и вообще исчезают из общественно-политической практики, в том числе и в законодательном порядке. Об истоках и причинах подобной ситуации — разговор особый. Сейчас же попытаемся сформулировать те основные сущностные черты социалисти-[11] ческого общества, комплексное наличие которых позволяет утверждать о его реальном существовании. Во-первых. Наличие такого уровня развития производительных сил, когда крупное машинное производство создает абсолютное большинство (не менее 80%) необходимых обществу средств и продуктов существования. Материально-техническую основу социалистического общества составляет механизированное и частично автоматизированное производство. Наличие единого народно- | хозяйственного комплекса в рамках определенного экономическо-го пространства, охватывающего все звенья производства, распределения, обмена, — основа экономики социализма. Главной" целью развития и функционирования производительных сил социалистического общества должна быть человеческая направленность, сам человек. Социализм должен обеспечить более высокий жизненный уровень трудящихся, чем тот, в условиях которого они находились до социализма. Постоянная деятельность по повышению материального благосостояния трудящихся — основная задача социалистического производства, которая может решаться только на основе постоянного научно-технического прогресса. Непрерывное перспективное наращивание производительных сил, производства общества — необходимая черта социализма.. Развитие социалистической экономики определяется государственным народнохозяйственным планом. Во-вторых. Отсутствие эксплуататорских классов и групп. Преследование законом всяких и любых форм эксплуатации, со стороны кого бы они не исходили: отдельных граждан или каких либо организаций, объединений, корпораций, государственных структур. Кроме всего необходимого продукта материальных и духовных благ, производимого производителем, ему должно принадлежать и не менее половины прибавочного продукта, прибавочной стоимости. Только вторая и меньшая часть создаваемой трудящимися прибавочной стоимости может идти на различные общественные и государственные нужды, при согласии производителей, закрепленном законом. Подобная распределительная система регулируется и осуществляется государством, при ней возможны и ограниченные рыночные отношения, зависимые от твердых регулируемых государственных цен. Последние должны устанавливаться в полном соответствии с чистой и потребительской стоимостью, затраченной на производство и доставку до потребителя конкретной продукции. В-третьих. Общественная собственность на средства производства должна быть преобладающей среди различных, допускаемых законом, форм собственности социалистического общества. Социализм начинается там, где общественная собственность составля-[12]ет более половины всех богатств страны. Общественная собственность может реализоваться в самых различных формах — государственной, муниципальной, коллективной, долевой, акционерной арендной, смешанной и т. д. Государственная собственность не может превышать половины всей общественной собственности, она не может поглощать другие формы собственности, ее доля л объем регулируются законом. В социалистическом обществе допустима частная собственность только трудового происхождения и без применения эксплуатации. Ее объем и зависимость от общественной собственности регулируются законом. Власть труда, трудящихся в системе социалистических производственных отношении достигается, во-первых, осуществлением прав собственника каждого труженика предприятия, в зависимости от количества и качества его труда, вложенного в это предприятие; во-вторых, в непременном участии в разделении прибыли предприятия (сверх зарплаты); в третьих, участием в управлении предприятием, в формировании его управленческих структур. Наследование прав собственности носит ограниченный характер, если наследник не является работником данного предприятия. В-четвертых. Социалистическое общество не может существовать вне социалистического государства, Сущностной чертой социалистического государства является осуществление политической власти трудящихся, через переход или захват государственной власти партией, отражающей интересы большинства трудящихся, или союза партии, отражающих интересы различных пролетаризированных и мелкобуржуазных слоев производителей материальных и духовных благ. На первом (первых) этапе своего существования социалистическое государство обеспечивает приоритет и привилегии в осуществлении политической власти рабочему классу, не отказываясь, если этого требует историческая необходимость, и от введения диктатуры рабочего класса. Главный смысл диктатуры рабочего класса (как и любой другой формы социалистического государства) — формирование, организация в экономике, политике, духовной жизни союза рабочего класса и всех других слоев трудящихся. К разным формам насилия социалистическое государство прибегает в случае ожесточенного сопротивления крупной и средней буржуазии, сумевшей повести за собой и часть мелкой буржуазии. Социалистическое государство политику союзнических отношений рабочего класса и всех других слоев трудящихся осуществляет и на международной арене, в своей внешней политике. В-пятых. Социализм, последовательно прошедший в своем движении путь от общественно-политической концепции (идеи) через общественное движение к государственной структуре, предложил [13] и попытался реализовать свой вариант решения национального вопроса, свой вариант регулирования национальных отношений. Суть его в установлении политического, юридического и экономического равноправия наций и народов, в праве нации на государственно-территориальное самоопределение, в создании благоприятных условий для развития национальной культуры и языка. В решении национальных проблем социалистическое государство стремилось интернационализировать экономическую и политическую жизнь национальных районов путем создания замкнутого-экономического пространства, независимого от внешних влияний, при сохранении национальных, хозяйственных, бытовых, языковых и культурных форм. Социализм активно насаждал братские отношения между нациями и народами, патерналистскую политику многочисленных народов (прежде всего русского), вышедших в своем историческом, экономическом и культурном развитии далеко вперед по отношению к народам и нациям немногочисленным и отставшим в своем историко-экономическом и культурном развитии. Жестко, а иногда жестоко, подавляя любое проявление национализма, любую тенденцию к национальной замкнутости, советск-ое социалистическое общество, руководство которого монополизировало квалификацию этих процессов, в то же время сделало очень много в создании национальных кадров, и прежде всего руководящих, разумно проводя и интернационализацию этой элитной части того или иного национального района преимущественно за счет представителей русского народа. В-шестых. Социалистическое общество и государство имеют адекватную идеологию, возникшую гораздо раньше их. В основе своей советская социалистическая идеология опиралась на главные постулаты марксизма-ленинизма. Как и всякая другая идеология, советская, социалистическая идеология является системой взглядов и идей, формулирующих состояние, развитие, перспективы и основы функционирования общественной жизни. Она была классовой и государственной, не допускающей сколь-либо массового проявления других идеологий, хотя существование некоторых несоциалистических идеологий, например религиозных, под жестким контролем государства допускалось. По сути своей она отражала интересы и общественные воззрения большинства трудящихся. КПСС практически контролировала все формы проявления идеологии, а ее руководство, монополизировав за собой последнее слово в развитии идеологии и теории, оградившись от всех зарубежных, в том числе и социалистических, идеологических школ, не сумело, начиная примерно с 30-х гг., отразить в советской идеологии крупнейшие объективные изменения в капиталистическом мире и в своей собственной стране. [14] В-седьмых. В вопросах внешней политики, вопросах войны и па социализм стоит на последовательно мирных позициях, не лпиемля практику мировых и локальных войн. В то же время одним из главных лозунгов советского социализма всегда был ло--унг «Защиты социалистического общества». Фундаментальной основой социализма в борьбе за сохранение мира, центральным пунктом всех советских военных доктрин был их оборонительный характер, опирающийся на равновесие с вооруженными силами потенциальных противников, с постепенным и равным снижением его уровня. Социалистические принципы внешней политики ради сохранения мира и самого социализма допускают союзы и компромиссы с любыми государствами. Они же включают в себя и необходимость учета во внешнеполитической деятельности интересов трудящихся зарубежных государств. Расширение позиций социализма и защита их, в том числе и превентивная, через внешнеполитическую государственную и негосударственную деятельность, считается вполне приемлемой и непротиворечащей его принципам. Мы перечислили главные признаки и принципы социализма,, создание и реализация которых в условиях советского общества осуществлялись в течение всего времени его существования. В разные периоды истории советского общества эти черты и прин> ципы реализовались в разном объеме, разных формах и с разными качественными уровнями. В практической деятельности советского государства и КПСС были и отступления от этого социального идеала, были его искажения, была и деформация уже созданных элементов социализма. Таким образом, социализм понимается нами как определенный общественно-государственный строй, имеющий свое начало и конец, свои сущностные идеальные черты и свое реальное воплощение. Социализм понимается нами и как общественная формация. Классики марксизма, как известно, дали толкование социализму как первой фазе коммунистической формации. А теоретики и идеологи КПСС объявили, что некоторые зачаточные элементы коммунизма уже существовали в социалистическом обществе. В связи с этим автор настоящей работы позволит себе высказать мнение, что как классики, так и их современные эпигоны здесь ошибались. Социализм и коммунизм — это нечто различное, это разные категорийные понятия, хотя и имеющие между собой определенную связь по своему теоретическому, идеологическому и гносеологическому происхождению. [15] Социализм—это, по нашему мнению, реально существовавший общественный, государственный строй, формация или, по крайней мере, реально существующая сумма общественных отношении. Коммунизм же — это теоретическое построение идеального общества, идеальной, бесконфликтной системы общественных отношений, которых в реальной действительности никогда не существовало. Было ли это очередной утопией, захватившей умы и сознание десятков миллионов, или же гениальным прогностическим предвидением? История будущего даст на это ответ, но не в XX, и, вероятно, не в XXI веке. Тем не менее целый ряд сформулированных социалистической общественной мыслью черт коммунистического общества, безусловно, будет иметь место в будущем, если человечеству удастся миновать ракетно-ядерную или глобальную экологическую катастрофу. Говоря об этом, мы имеем в виду как создание условий для стабильного повышения производительного труда, так и достижение полной гармонии между природой и человеком, созданной им экономикой. Говоря об этом, мы имеем в виду создание высокоорганизованного бесклассового общества, где господствуют человек труда и труд, который перестал быть средством к жизни и стал естественной потребностью человека. Говоря об этом, мы имеем в виду создание гармоничных отношений между живым трудом и капиталом, но капиталом не как суммой общественных отношений, а как овеществленной и денежной формой продукта труда многих, нескольких поколений тружеников, производителей, создателей материальных и духовных благ. Можно и дальше перечислять черты коммунистического общества, сформулированные представителями социалистической, да и несоциалистической, общественно-политической мысли XIX и XX веков, которые, в конечном счете, в будущем станут реальностью, несмотря на то, что некоторые из них сейчас предаются анафеме. И наконец, несколько слов о рассмотрении социализма, коммунизма, как религии. Наиболее четко такой подход в литературе последних лет определил В. Педоренко в своей статье «Социализм с капиталистическим лицом». Он писал: «Следует иметь в виду, что коммунизм — это прежде всего религия цивилизованного общества, которая решает общую для всех религий задачу бессмертия человека в делах его на благо других людей».12 В то же время В. Педоренко заявляет, что «тезис «о райской жизни на земле» (каждому по потребности) ничего общего не имеет с подлинной коммунистической идеологией».13 Подобное трактование [16] коммунизма не имеет под собой серьезной исторической основы прежде всего потому, что коммунистическая теория родилась не вне каких-то вневременных нравственных вероучений, характерных к любой религии, а из научного анализа конкретного капиталистического общества. Весьма своеобразны взгляды на соотношение коммунизма, социалистической идеологии и религии у Д. А. Волкогонова. Введя в оборот ряд новых или малоизвестных фактов по некоторым периферийным вопросам биографии В. И. Ленина, правда, в абсолютно полном отрыве от старых, широко известных и неоспоримых, он пишет в своем последнем политико-публицистическом труде: «В обществе (советском—Ю. Ж.) наместо религии была декретирована идеология марксизма-ленинизма. Это светская религия...» Ее Д. А. Волкогонов определяет как «мистические заклинания... похожее на обезбоженпое христианство... крайне вульгарного уровня».14 Среди современных обществоведов, сторонников, если можно тгак выразиться, приобщения социализма к религии, можно назвать и Ю. Леваду, который как-то вдруг обнаруживает в трактовке социалистического идеала и социалистического общественного строя в советском обществе «черты не просто социальной утопии, но прямого подобия Царства Божья на земле... абсолютистские квазирелигиозные претензии государственно-политических и официально-идеологических структур».15 И, пожалуй, самой последней попыткой изобразить социализм как религию является статья А. В. Аникина, молодого, но уже закоренелого антисоциалиста и антикоммуниста.16 Все эти выводы далеко не новы. В России еще в начале XX зека Ф. А. Степун призывал к «углубленному религиозному подходу к большевизму».17 А в Европе еще в первой половине прошлого века известный теолог и философ-идеалист С. Кьеркнор сказал: «Коммунизм будет выдавать себя за движение политическое, но окажется движением религиозным».18 Весьма характерно, что почти все сторонники рассмотрения социализма как религии ссылаются на наличие в них, как главной, идеи равенства, в первом случае земном, а во втором — внеземном, загробном. Ссылаются также и на то, что основной прин-[17]цип социализма «кто не работает, тот не ест» восходит к Библии представляя собой перефразированную формулу апостола Павла; «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10). Как нам кажется, при рассмотрении всех этих высказываний мы имеем дело с крайне вульгарным смешиванием надежды, ожидания прогрессивных изменений в жизни всех и каждого как категории массового общественного сознания, основанного на материалистическом научном расчете и прогнозе, и религии как комплекса поведенческих, нравственно-метафизических, теоретических и ритуально-бытовых догматов, как системы воззрений на происхождение человеческого общества м отдельных его типов и движущих причин их функционирования, оторванных от реальной действительности и предопределенных божественным - не земным, не человеческим первоначалом. В то же время нельзя не отметить, что если социалистической учение и общественное движение где-то подвергнется государственному остракизму и полному изгнанию из общественной жизни, то вполне возможно, что определенная часть трудящихся будет их воспринимать и как религию, что уже не раз было в мировой истории. Сходство же ряда идейно-нравственных положений социалистическо-коммунистических и религиозных учений создает базу для союза, единства действий социалистических и религиозных общественных организаций и даже для вступления истинно верующих в социалистически-коммунистические партии и движения, для которых благо народа, благо большинства не является пустым звуком. В связи с тем, что автор настоящей работы рассматривает советское общество как формацию с соответствующим переходным периодом и этапами развития, необходимо, хотя бы вкратце, остановиться на его соотношении с понятием «цивилизация». В современной историко-философской литературе понятие цивилизация рассматривается как определенный тип мировой культуры, материальной и духовной, ушедшей безвозвратно в прошлое или существующей в настоящее время. А. Тойнби, родоначальник цивилизационного подхода в рассмотрении исторического процесса, насчитал около 30 мировых цивилизаций, из которых значительная часть существует и в наше время. Среди них ой называет и Евразийскую, связывая ее с территорией России — СССР. Если отбросить религиозную оболочку и шелуху цивилизационной теории А. Тойнби, отказаться от его круговоротно-циклического подхода к развитию каждой цивилизации, фактически отрицающего исторический прогресс, то вполне можно с ним согласиться в пространственно-временных, в хронологическо-геогра-[18]фических параметрах размещения цивилизаций по территории земного шара и по эрам и векам существования человечества. При этом подходе советское общество, как определенный общественный строй, конкретная формация вполне укладывается, входит в переменное реальное бытие Евразийской цивилизации. Если ходить из этой посылки, то можно определить любую формацию любой общественный строй, как хронологическо-временную сущностную форму существования любой цивилизации. Сколько же переживет та или иная цивилизация смен общественного строя, формаций — это уже определяет сама история, сам исторический процесс. Вероятно, есть смысл, учитывая цивилизационный подход в изучении истории, совместить понятие формации и общественного строя, придать им идентичное значение. В связи с этим следует заметить, что довольно частые современные заявления о существовании сейчас какой-то единой мировой цивилизации не имеют под собой серьезной исторической почвы, как с точки зрения материалистических, так и идеалистических подходов к мировой истории. В современном мире есть несколько цивилизаций: амернканско-западноевропейская, китайская, индо-азиатская, арабо-иранская, черноафриканская, латиноамериканская, евразийская (русско-азиатская) и другие. Но нет единой мировой цивилизации, и звать Россию в эту несуществующую цивилизацию, означает на практике размывание, разрушение веками существующей Евразийской цивилизации, путем поглощения ее американо-западноевропейской. Есть еще один подход к рассмотрению соотношения советского общества и цивилизации. Сущность его заключается в том, что в связи с образованием мировой социалистической системы рядом исследователей19 и политиков было заявлено, что вторая половина XX века — время начала формирования новой социалистической цивилизации, генетическим ядром которой является советское общество, советский социализм. События конца 80-х и 90-х годов показали, что этот прогноз не подтвердился. Что будет в будущем, покажет история. В решении вопросов периодизации советского общества автор настоящей работы исходит из того факта и истины истории, что социалистическое общество в СССР было создано и существовало в течение нескольких десятилетий.20 Главным гарантом в его [19] построении и существовании, как и существовании самого СССР, являлась КПСС, ее руководящая роль. Строительство, развитие и упадок советского социалистического общества проводит в историко-временном отношении через ряд последовательно сменяемых этапов, каждый из которых имеет свою диалектическую градацию. Идея поэтапного формирования социализма как общественного строя, идея обязательности, прохождения каждого его основного этапа исходит из диалектнко-материалистической концепции развития истории. В качестве методологического инструментария мы выделяем этап как основу периодизации, как более широкое хронологически-временное понятие. Этап может разделяться на несколько крупных основных, базовых периодов, которые, в свою очередь, могут разделяться на несколько промежуточных периодов, с длительностью от 1—2 до 9—10 лет. Такая точка зрения представлена в работах ряда историков, принявших участие в дискуссии по периодизации истории советского общества и истории КПСС, например, Л. М. Спирина И. Б. Берхииа.21 Точка зрения, что этап шире периода, общепринята в социологической, философской научной литературе. Она нашла отражение и в ряде исторических источников, главным образом, государственно-партийных документах. В связи с этим нам кажется неправомерным выделение в истории советского общества эпох, как, например, делает это И. Б. Берхин.22 Эпоха с 1917 г. и по начало 90-х гг. у нас была одна — эпоха социализма, советская эпоха. В этапах можно выделять фазы, если развитие, прогресс в истории с восходящего режима переходит на нисходящий. Таким образом, в качестве хронологическо-временного инструмента в разработке периодизации советского общества мы предлагаем такую градацию: этап, фаза, период (крупный, основной, базовый и промежуточный, простой). Главенствующими, основополагающими, сущностными критериями в выделении этапов и периодов, по нашему мнению, должно быть следующее. Во-первых, изменения коренного порядка в экономике страны, копейные изменения в производительных силах, производственных отношениях, способе производства. Во-вторых, изменения коренного порядка в главной фигуре производительных сил — человеке, и в первую очередь изменения в средней продолжительности его жизни, динамике его материаль-[20]ного благосостояния, разделении человеческого труда между производственными и непроизводственными сферами, в общей численности населения. В-третьих, изменения в социально-классовой структуре страны и в состоянии отношений между различными ее частями, нациями и народами. В-четвертых, коренные, качественные изменения в политических основах и системе советского общества, советского государства, стратегии, тактике и формах правящей тогда коммунистической партии. В-пятых, коренные качественные изменения в идеологически-духовном развитии общества, в его идеологической структуре и направленности. И, в-шестых, коренные изменения в ходе и формах борьбы (соревнования), а также конвергенции и взаимодействия, социализма и капитализма на мировой арене, мировые войны. Почти все эти критерии, в большей или меньшей своей части, приложимы к периодизации истории и других стран и имеют общечеловеческое измерение. Однако конкретно-фактическое их содержание не может совпадать и составляет то особенное и единичное, которое присуще только одной стране, в частности нашей. Для отделения этапа от этапа нужна более или менее одновременная целостная, качественная, сущностная законченность каждого из названных шести главенствующих, основополагающих критериев. Для выделения периодов внутри этапов развития советского общества достаточно проявления нескольких, или даже одного, из вышеназванных критериев. Для выделения фаз необходимо установление соотношения происходящих процессов с сущностными признаками исторического прогресса. В своих предложениях по периодизации истории советского общества мы опираемся на введенное марксизмом разделение прогнозируемого и реально существующего посткапиталистического общества на 3 этапа: переходный период, социалистическую фазу и коммунистическую фазу. В то же время это положение марксизма, как нам кажется, нуждается в соответствующей корректировке и дополнении. Объединение социализма и коммунизма в рамках одной формации, как показало историческое развитие XX в., в том числе и в нашей стране, не соответствует действительности. Это две разные формации, два разных общественных строя, хотя и имеющие некоторые общие признаки и черты, причем социализм и как идея, и как движение, и как общественный строй существовал и существует в реальной действительности, а коммунизм так и остался социальным идеалом, историко-философским прогнозом, конечной и очень далекой целью. Переходный период не включается нами в хронологическо-временное существование социалистического общества, но он есте-[21]ственно входит и открывает историю советского общества. Количество этапов, периодов и фаз в том понимании, о котором мы говорили выше, самого социалистического общества определяется конкретным развитием его истории. Весь переходный период, выделяется в первый этап истории советского общества. Обобщая опыт строительства, формирования социализма, перехода от капитализма к социализму в нашей стране и других странах, государственно-партийные документы, ученые выделили три этапа в развитии советского общества: первый — переходный период от капитализма к социализму, планомерное и целенаправленное формирование и создание социализма, второй — строительство развитого социализма, третий — этап развитого социализма. Такое терминологическое определение этапов существовало в нашей политической и научной литературе до 1986 г. Оно звучало и на XXVII съезде КПСС. Затем в конце восьмидесятых годов эти определения начали постепенно заменяться другими, а в 90-е гг. исчезли полностью. В конце 80-х гг. термин «развитой социализм» стал заменяться понятиями: «реальный социализм»,23 «ранний социализм»,24 «полная и окончательная победа социализма», «упрочение и развитие социалистического общества», «превращение социализма в мировую систему», «развитие советского общества в условиях упрочения мировой системы социализма», «развитие социализма на собственной основе»,25 «эволюционный период социализма»,26 «развивающийся социализм».27 С начала 90-х гг. стали формироваться группы публицистов и политиков, отрицающих вообще какое-либо приложение к советскому периоду истории, или отдельным ее частям, понятия социализм, объявляющих учение о социализме, не имеющем каких-либо положительных черт и в глобальных масштабах. Появились общественные деятели, а затем и целые партии и движения, антисоциалистической, антисоветской, антикоммунистической направленности, превратившие всю теорию и практику социализ-[22]ма или отдельные ее части в объект политических спекуляций, демагогий, фальсификаций и авантюризма. Таким образом, определение адекватного названия послепереходному этапу, соответствующему сущностным процессам того времени, выросло в сложную и многовариантную проблему. В ходе дискуссии по периодизации истории советского общества и истории КПСС определилась тенденция и к признанию в развитии советского общества только двух этапов: переходного и собственно социалистического.28 Автор настоящей работы не поддерживает эту точку зрения, в то же время и не считает вопрос о том, сколько было этапов в истории советского общества: два или три, приоритетным, главенствующим в его периодизации. Определенные аналогии с проблематикой настоящей статьи можно извлечь из дискуссии о периодизации новой и новейшей истории, особенно в рамках XX века, развернувшейся на страницах журнала «Новая и новейшая история». К. Н. Болховитинов, определяя XX век как век «невиданных до того времени мировых войн и новых, по своей сущности социалистических, революций», в то же время заявляет, что в его «периодизации нет места для Октябрьской революции».29 Б противоположность этому мнению П. И. Остриков, В. Н. Сафронов считают, что «Октябрьская революция и отечественный опыт строительства социализма имели несмирное значение».30 Этой точки зрения придерживаются Б. Д. Козенко и Г. М. Садовая.31 П. И. Остриков и В. Н. Сафронов на уровень одного из главных критериев периодизации XX в. выносят «процесс социализации», отмечая, однако, что «он идет в самых различных вариантах, не носит универсального характера, на что претендовал советский социализм».32 Дискуссия на страницах журнала «Новая и новейшая история» продолжается, и ее итоги, в первую очередь по XX веку, вполне можно соотнести с периодизацией истории советского общества. Исторические реалии многократно подтверждают, что разделение на качественно отличные друг от друга этапы развития любого общества исходит из общего, объективного, обязательного, [23] повторимо закономерного, интернационального в историческое процессе. В то же время история, ее диалектико-материалистиче ский анализ дают возможность сделать вывод, что хронологиче ское определение этих этапов, их внутреннее деление исходит и; особенного и даже отдельного, национального и неторическ! конкретного и в значительной степени зависит от субъективных факторов. Это полностью относится к периодизации истории советского общества. Первый этап советского общества, переход от капитализма к социализму, формирование социализма как целостного общество, абсолютным большинством исследователей и политиков .30—70-х годов укладывается в рамки 1917—1937 гг.33 И все же, несмотря на такое редкое единодушие, я позволю себе выставить на обсуждение другую хронологию этапа перехода от капитализма к социализму, этапа формирования социализма, а именно 1917— 1958 гг., с возможной передвижкой его до Т961 г. или начала 60-х годов. Внутренними гранями и у т ом этапе, с разделяющими его на три полагала, были 1921 и 1937 гг. Точка зрения автора настоящей работы почти совпадает с высказываниями Ю. С. Борисова, Б. И. Распутинса, В. С. Лельчука считать рубежной гранью в истории советского общества 1956 год, вторую половину 50-х гг., «примерно середину 50-х гг.»34 Чем можно аргументировать, обосновать выделение первого этапа, этапа переходного, этапа формирования социализму как целостного общества, в рамках 1917—1958 гг.? Нет сомнений, что во второй половине 30-х годов было завершено формирование основ социализма в экономике страны, она имела социалистический характер и по своей социальной структуре. Внешняя политика советского государства, усиление его обороноспособности, поддержка со стороны мирового революционного движения обеспечили реализацию курса на строительства социализма и с точки зрения международных условий. В историке-политической, историко-экономической, философской публицистике, да уже и в исследовательских работах последних [24] лет35 совершенно, обоснованно сформулирован вывод, что решение задач строительства социализма, начиная с 1928 г., совершалось с глубокими отступлениями от ленинского плана построения социализма в нашей стране, серьезнейшими отступлениями от ленинских принципов и методов социалистического строительства. Второй вариант ленинской концепции социализма, о котором мы говорили выше, практически не был даже принят на вооружение партией и советским государством. Особенно крупные отступления от ленинской концепции социализма были совершены в создании политических основ и структур советского социалистического общества, государственном строительстве, разработке тактики КПСС, в аграрно-крестьянской политике, идеологически-духовном состоянии общества. Глубина этих отступлений от ленинской концепции социализма, ускоренное формирование тоталитарного государства и общества в 30-е гг., массовые репрессии и ряд других, в сущности несоциалистических, явлений привели некоторых исследователей к выводу, что советское общество, начиная с 30-х годов, отказалось от социалистического пути развития.36 Не поддерживая эту точку зрения, все же следует согласиться, что несоциалистические элементы в политике части советской элиты, ради ее, часто корыстных, личных и групповых интересов, были весьма развиты. Однако этому явлению был противопоставлен стихийный социализм широких народных масс, имевших глубокую основу в их экономическом и социальном положении. Существует и точка зрения, правда обосновываемая не историко-аналитическими материалами, а политической публицистикой риторического характера, что и после Октябрьской революции, в 20-е годы, существовали и формировались в нашей стране общественные отношения, весьма далекие от социализма. У исто-[25]ков такого направления стоит К. Каутский, отрицавший социалистический характер преобразований Октябрьской революции и квалифицирующий ее только как буржуазно-демократическую. Уже в наше время общественный и государственный строй тех лет квалифицировался как «государственный капитализм», и заявлялось, что «административно-командная система» и тоталитарное государство371 стали складываться уже с первых лет Советской власти. Не поддерживая эти точки зрения, более подробно о сущности общественных отношений и советской государственности 1917—1930-х годов мы попытаемся сказать в отдельной, особой, специальной статье. По-нашему мнению, тоталитаризм, административно-командная система как основные составные части сталинизма начали формироваться на рубеже 20—30-х годов и к 1937 г. стали главенствующими факторами в политических отношениях, в деятельности государственного и партийного аппарата. Сталинизм, получивший в официальных партийных документах и литературе 50— 70-х гг. первичное наименование — культ личности, захватил и идеологическую, духовную сферу. В этих областях общественной жизни он не просто деформировал социализм 30-х годов, но и отбросил его далеко назад на позиции, которые даже трудно соотнести с идеями и принципами Октябрьской революции, партии большевиков ленинского периода, с уровнем социалистической зрелости нашей политической и идеологическо-духовной жизни первых лет Советской власти. Внедрением сталинизма, культа личности в практику партийно-государственного руководства И. В. Сталин трансформировал диктатуру пролетариата, народовластие трудящихся в диктатуру своей личной власти и власти созданного им партийно-административного аппарата. Массовые репрессии 30-х годов истребили ют человеческий материал, ту политическую элиту (достаточно вспомнить о том, что было репрессировано -'3/4 ЦК избранного XVII съездом...), которые способны были возглавить партию, народ и государство на реализацию ленинской модели социализма, на внесение в нее дополнений и изменений, адекватных историческому развитию. [26] Можно долго спорить о том, равноценны ли понятия сталинизм и сталинская модель социализма, основы которой были воздвигнуты к концу 30-х годов. Можно долго спорить и о том, включали или не включали эти понятия в себя, и в каком объеме, целый ряд довольно существенных элементов социализма. Можно продолжать спор и о том, что руководило и вело И. В. Сталина: фанатическая преданность идее создания сильного социалистического государства, реализация теории «государственного социализма», или личный интерес, необузданное и неограниченное властолюбие, стремление до конца дней своих удержаться у власти. Но говорить и утверждать о создании целостной системы основ социализма во всех сферах и на всех уровнях нашей общественной жизни во второй половине 30-х гг. в сущностном его понимании не приходится. И, пожалуй, самым главным блоком, который выпал тогда из советской системы социализма и явился главным деформационным ударом по нему, стали массовые репрессии и глубокие отступления от гуманистической сущности социализма. Поэтому предлагается окончание переходного периода, периода формирования и строительства социализма, перенести на конец 50-х, условно 1958 год, отказавшись от разделения его «построенный в основном» и «построенный полностью и окончательно». Почему предлагается 1958 год как окончание первого, переходного этапа, этапа строительства социализма? Условность такого точного обозначения этого рубежа, как и в значительной части других исторических рубежей, естественно, есть. В. И. Ленин в своей статье «Под чужим флагом», которую с полным правом можно считать марксистским методологическим руководством по вопросам периодизации истории, определяя грани исторических эпох мирового развития, писал: «Разумеется, грани здесь, как и все вообще грани в природе и в обществе, условны и подвижны, относительны, а не абсолютны. И мы лишь примерно берем особенно выдающиеся и бросающиеся в глаза исторические события, как вехи больших исторических движений».38 Это ленинское определение, выдвинутое по отношению к эпохе мировой истории, вполне приложимо к конкретной эпохе отечественной истории — эпохе социализма, начавшейся в 1917 г. и продолжающейся до августа 1991 г., и к ее внутренним этапным делениям. Следует также отметить, что если отделение эпохи от эпохи связано с одновременным проявлением как прямо бросающегося [27] в глаза выдающегося исторического события, так и грани в движении крупнейшего исторического процесса, то внутреннее этапное деление эпохи может быть связано только со вторым -- невидимой, не лежащей на поверхности, а потому и хронологически размытой гранью в движении основополагающего исторического процесса. В качестве аргументов, что строительство социализма было завершено во второй половине пятидесятых годов, или в крайнем случае в начале шестидесятых, можно привести следующее. Первое, именно в это время мы сделали вывод, что материально-техническая база социализма начала развиваться на собственной, созданной в предшествующие десятилетия базе. В различные отрасли народного хозяйства начала властно вторгаться научно-техническая революция, и технический прогресс в СССР теперь полностью зависел от нее. Кстати, на это, предлагая передвинуть окончание переходного периода на середину 50-х гг., обратил внимание Ю. С. Борисов.39 Второе. Рубежные изменения завершились в это время и в социально-массовой структуре страны. Рабочий класс достиг и превысил половину занятого населения. Большие, качественные изменения произошли в структуре и положении крестьянства, интеллигенции. Третье. Решительный удар был нанесен по сталинизму, начался его демонтаж и как общественно-политического режима, и как идеологии. Государство диктатуры пролетариата трансформировалось в общенародное государство. Тоталитаризм начал трансформироваться в авторитаризм. Юридическое равноправие нации и народов, завоеванное в 20—30-е годы, дополнилось экономическим равноправием. Четвертое. Развенчание культа личности Сталина сняло путы с развития советской идеологии, создало предпосылки для мощного духовно-нравственного обновления. Пятое. Реставрация капитализма через военную интервенцию в нашей стране стала невозможной в условиях того времени. Определяя 1958 год как последний в переходном этапе — этапе строительства социализма, можно сослаться также и на то, что в следующем 1959 году XXI съезд КПСС (январь—февраль 1959 г.) сделал вывод: социализм в СССР одержал полную и окончательную победу. Можно, конечно, сейчас, исходя из ряда процессов последнего десятилетия, ставить вопрос по поводу полноты и окончательности победы социализма в СССР, но если стоять на объективных, правдивых позициях исторического анализа, то нельзя не [28] признать, что в конце 50-х, на рубеже 50-х и 60-х годов наша страна вошла в качественно новый этап своего развития, социалистичность которого была намного выше, чем в предшествующий, более чем 40-летний, период существования Советской власти. В переходном периоде, этапе строительства социализма, можно выделить следующие подэтапы, охватывающие несколько периодов: 1917—1920, 1921 — 1937, 1938—1958. Следующий этап, охватывающий 1959—1985 гг., предлагается назвать этапом реального социализма. Развитие советского общества в это время проходило в условиях функционирования 1-й фазы социалистической формации, социалистического общественного строя. На II этапе развития советского общества фундаментальные социалистические ценности были налицо во всех сферах общественной жизни и действовали они как целостный процесс-явление. Главной задачей этого этапа следует считать количественное накопление и расширение социалистических ценностей, предназначенных для удовлетворения материальных, социальных, политических, духовно-культурных потребностей советских людей. Не менее важной исторической задачей этого этапа было и очищение социализма, социалистических ценностей и идеалов от пережиточных явлений переходного периода. На социалистическом этапе развития советского общества сохранялось немало и «родимых пятен» капитализма, особенно в распределительных процессах и духовно-нравственной жизни. Постепенное их устранение и вытеснение тоже входило в задачи II этапа развития советского общества. Специфической, в известной степени сектантской по отношению к мировым, зарубежным социалистическим движениям, задачей партийно-государственных структур советского общества в это время явилась политика неприятия опыта и предложений реформирования современного мирового общества социально ориентированными, близкими к социализму акциями, идущими, в основном, от социал-демократических, социалистических и некоторых коммунистических партий Западной Европы. Они, в основном, квалифицировались, тогда как лжесоциалистические, активно нам навязываемые из-за рубежа соглашательскими, реформистскими элементами, якобы желающими оставить в неизменности основы старого капитализма. Это была крупнейшая ошибка тогдашнего государственно-партийного советского руководства. И она, наряду с целым рядом других факторов, предопределила замкнутость, консервативность советского социализма, замедленность его движения и остановку на начальных формах его существования. [29] Уже в самом начале II этапа были сделаны попытки осмыслить и спрогнозировать характер его развития и выработать понятийное определение этому этапу. Естественно, что эти попытки могли быть реализованы только в условиях монополизации теоретической деятельности руководством КПСС, партийным центральным аппаратом. Это обстоятельство, а также известная торопливость, здоровый утопизм, стремление выдать желаемое за реальность, отсутствие конкретно-практических знаний о механизме общественного процесса в условиях социалистической формации и, в связи с этим, опыта воздействия на него, не нарушая объективных законов его развития, а также рассмотрение социализма как части коммунизма привели «к коммунистической эйфории». Так, в Программе КПСС, принятой в 1961 г. XXII съездом КПСС, были такие определения, что в итоге нашего развития в 70-е годы «в СССР будет в основном построено коммунистическое общество». Сами 60—70-е годы определялись и прогнозировались как «развернутое строительство коммунизма».40 Н. С. Хрущев, как мы полагаем, чистосердечно и очень энергично обещал, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме. В 1967 г. на торжественном заседании, посвященном 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, в докладе, произнесенном Л. И. Брежневым, появляется термин «развитой социализм», и говорится о том, что страна уже вступила в «развитой социализм». Затем это определение 60—70-х гг. входит в решение XXIV съезда КПСС. Но чем дальше мы развивали «развитой социализм», тем реалистичнее и трезвее становилась его хронологическая привязка к современной действительности. Новые лидеры советского общества Ю. В. Андропов, К. У. Черненко, М. С. Горбачев, начиная с 1982 г., неоднократно заявляли, что мы в то время находились в самом начале этапа развитого социализма, «исторически длительного». В обществоведческой литературе началась глухая передвижка этапа «развитого социализма» с 60-х на конец 70-х годов. Термин «развитой социализм» вошел и в новую, 1986 года, редакцию Программы КПСС, хотя в ходе ее обсуждения было немало предложений «полностью изъять из Программы положения о развитом социализме».41 Сам факт включения понятия «раз витой социализм» в такой документ правящей партии как новая редакция Программы КПСС давал основания предполагать, что наша страна все же находится в полосе формирования такого со-[30]циалистического общества, которое имеет какое-то отличие от начальных шагов по его созданию. В то же время следует отметить, что как сам текст документов XXVII съезда КПСС, так и последующие за ним события и дополнительный анализ предшествующих двух десятилетий отрицают «развитой социализм» как уже построенное общество. Во второй половине 80-х гг., как мы уже отмечали, термин «развитой социализм» вообще почти исчез. А многие публицисты и журналисты весь период с середины 60-х гг. по середину 80-х гг. объявили эпохой застоя. Делая вывод из этой запутанной и грустной картины, свидетельствующей о теоретическом бессилии советского обществоведения в обобщении сушностных явлений и процессов современной истории и отрыве ее от мировой общественно-политической, в том числе и социалистической, мысли предлагается такая формулировка в пашу периодизацию: первая социалистическая фаза советского общества (1959—1985 гг.). Этот II этап развития советского общества автор считает возможным разделить на следующие периоды: 1. 1959—1964; 2. 1964—1970; 3. 1971—1975; 4. 1975—1982; 5. 1982—1985. Во внутриэтапном объединении этих периодов можно представить такую систему: 1. 1959—1975; 1976—1985. Вводя в нашу периодизацию понятие фазы, мы руководствуемся не только стремлением найти еще какое-то словесное определение дробного и детализированного подхода к разрешению стоящей перед нами задачи, но и возможностью выделения в понятии «фаза» восходящего и нисходящего пути развития исторического процесса. Теоретико-методологические проблемы периода в истории нашего Отечества, начавшегося с 1985 г., представляют огромную сложность вследствие того, что конкретно-исторический анализ этого отрезка нашей истории только начался и он еще не создал фундаментальных основ для каких-то более или менее прочных обобщенней. Однако уж сейчас ясно, что размывание и разрушение основ советского, социалистического общества началось именно в этот период, окончание которого мы определили августом 1991 г. Ясно также и то, что социалистическая фаза в это время пошла по нисходящему движению вниз, теряя очень многое из того, что составляет и конкретно олицетворяет исторический прогресс. Стержнем развития этого периода нашей истории, охватившего 1985—1991 годы, была жесткая борьба между сторонниками советского, социалистического общественного строя и его противниками. [31] Наиболее коротко этот третий этап советской истории можно сформулировать следующим образом: вторая социалистическая фаза советского общества (1985—1991 гг.). Он так же, как и предыдущие, имеет внутреннее деление. В хронологическом отношении оно выглядит так: 1) март 1985 — июнь 1987; 2) июнь 1987 — март 1989; 3) апрель 1989 — июнь 1990; 4) июнь 1990 — август 1991. Я не беру на себя ответственности за подбор словесного определения сущности каждого из этих периодов. Однако смею утверждать, что та схема критериев, о которых мы уже говорили, действует в рамках как всего -;того этапа, так и в ею внутреннем подразделении. Вероятно, не требуются особые аргументы для обоснования начала нового этапа в отечественной истории с августа 1991 года. Время исторической характеристики этого этапа еще не назрело. Но он, как показывают события, должен быть вынесен за пределы советского общества и его истории. В качестве рабочего названия этого этапа нашей новейшей отечественной истории можно предложить такую формулировку: «Развал советско-социалистического общества. Реформистские попытки направить Россию по пути цивилизованного развития западного образца (1991 — 1995 гг.». Уже сейчас ясно, что внутренней гранью в этом этапе явится октябрь 1993 г. Возможно, что конечную дату окончании истории советского общества будущие исследователи тоже перенесут на октябрь 1993 г. В то же время следует отметить, что перспективы восстановления, реставрации советского общества, естественно, в обновленном, модернизированном, возможно, в конвергенционном социалистическо-капиталистическом виде, далеко не исчерпаны и вполне, реальны. И хотя рассмотрение периодизации нашей истории в 1991 — 1995 гг. не входит в задачи настоящей работы, отметим все же, что очень многое в определении ее историко-оценочной характеристики будет зависеть от конкретно-реального наполнения понятия «цивилизованное общество», в установлении его соотношения с такими категориями и реалиями, как: — социализм, капитализм, народовластие; — поддержание положительного баланса в экономическом развитии общества; — формы трудовой и нетрудовой собственности; — права человека; — труд человека, объем и формы его оплаты; — суверенитет составных частей многонационального российского государства; — формирование правового государства; — формирование гражданского общества; [32] _ формирование многопартийной системы; __ соотношения и взаимозависимости федерации и регионов; _ выбор моделей общественного устройства и развития и многих других факторов реальной и прогнозируемой действительности. Завершая первую статью настоящей книги, подводя итоги теоретико-методологическим основам периодизации истории советского общества, отметим, что в основе ее лежит диалектико-материалистический подход, который приоритетность при определении этапов истории отводит развитию экономики, производительных сил и главного их элемента — человека с его сущностно-жизненными чертами и потребностями. Советское общество — одно из немногих в мировой истории обществ, возникших не в результате стихийных, неосознанных человеческим разумом исторических процессов, а в результате оформившейся задолго до 1917 г. довольно четкой и разносторонней социалистической идеи, теории и идеологии. Исходя из этого, мы должны были соотносить строительство, формирование социалистического общества со всеми его плюсами и минусами, объективными и субъективными явлениями, с реальным удовлетворением им жизненных потребностей человека, большинства населения страны и, в конечном счете, соответствия этого общества историческому, общественному прогрессу. [33]
|
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка: 