Д. А. Леонтьев
вернуться в начало
| скачать Глава 9. От речи к тексту 16В в письменную форму, может быть следствием того, что общественные науки пренебрегают лингвистическими средствами исследовательского интервью. Сегодня общественные науки простодушно используют язык, на котором, собственно, и основаны их профессиональная практика и исследования. Хотя большинство современных программ подготовки в сфере общественных наук включают курсы по статистическому анализу количественных данных, поистине редкостью является даже рудиментарное введение в лингвистический анализ языковых качественных данных. «Невозможность опереться на концепцию стабильных универсальных, внеконтекстных и ясных отношений между представлением и реальностью, между языком и смыслом сталкивает исследователей со сложными серьезными теоретическими и методологическими проблемами» (Mishler, 1991. Р. 278). Пренебрежение лингвистическими сложностями в процессе перевода устной речи в письменную присуще философии наивного реализма с присущей ей неявной гипотезой о неизменности некоторых самородков истинных смыслов при переводе из одного контекста в другой. В противоположность этому постмодернистская концепция знания подчеркивает контекстуальность смысла и внутренние отношения между смыслом и формой. В этой концепции внимание сосредоточено как раз на разрывах в общении, на нарушении смысла. Нюансы и различия, трансформации и прерывистость смысла становятся самой сутью знания. Постмодернистский подход к познанию не разрешает всех технических и теоретических проблем расшифровки. Однако акцент на лингвистическом конструировании реальности, на контекстуальное™ смысла и на знании как результате разрывов и превращений на стадии расшифровки предполагает особую сензи-тивность и сосредоточенность, которые в исследованиях с использованием интервью часто недооцениваются. ^ Перевод интервью из устной формы в письменную перестраивает беседу таким образом, что она становится более доступна пристальному анализу. Структурирование материала в форме текста облегчает охват его в целом и само по себе является началом анализа. Величина и форма расшифровки зависят от таких факторов, как природа материала, цели исследования, наличие времени и денег и — что важно помнить — наличие надежного и терпеливого человека, который будет все это печатать. Расшифровка записи и превращение ее в текст ставит ряд технических и ин- терпретационных вопросов, для решения которых существует несколько стандартных правил, хотя это не отменяет необходимость делать выбор. Напечатать одно или несколько пилотажных интервью для интервьюера было бы полезным упражнением. Это позволит ему понять, насколько важно качество акустики при записи, а также необходимость получения ясных ответов в ситуации интервью. Опыт расшифровки даст интервьюеру возможность осознать некоторые из многих решений, которые приходится принимать при переводе устной речи в написанный текст, позволит ему почувствовать, какого времени и каких сил требует расшифровка интервью. ^ Время, необходимое для расшифровки интервью, будет зависеть от качества записи, скорости, с которой расшифровщик будет набирать текст, требований точности и необходимой степени детализации. Расшифровка больших массивов интервью — работа напряженная и утомительная. Это напряжение можно снизить, если обеспечить высокое качество акустики. Что касается интервью в исследовании об оценках, то опытной секретарше в среднем требовалось около 5 часов, чтобы дословно распечатать часовое интервью, протокол его занимал от 20 до 25 страниц в зависимости от количества сказанного и плотности печати. ^ В большинстве исследований записи расшифровывает секретарь, который лучше, чем исследователь, набирает текст. Те исследователи, кого интересует прежде всего способ коммуникации и лингвистический стиль, могут решить делать расшифровку собственноручно, дабы сохранить детали, необходимые для их конкретного анализа. Некоторые дают машинистке сделать первую расшифровку всех интервью в исследовании, затем исследователь сам все их читает, выбирает те интервью или те части интервью, которые будут предметом подробного анализа, и распечатывает их заново сам. Стиль. В расшифровке есть одно основное правило — в отчете должно быть совершенно ясно обозначено, каким образом была сделана расшифровка. Обычно это делается на основании письменных инструкций расшифровщику. Если в одном исследовании работают несколько расшифровщиков, то стоит позаботиться о том, чтобы они придерживались одной процедуры при наборе. Если этого не сделать, то будет очень сложно сравнивать интервью между собой. Хотя стандартной формы или кода для расшифровки исследовательского интервью не существует, необходимо принять несколько стандартных ^ Глава 9. От речи к тексту 171 1 h решений: нужно ли расшифровывать высказывания дословно, слово за словом, включая частые повторения, или интервью должно быть превращено в более формальный письменный текст? Воспроизводить ли дословно все интервью, или расшифровщику нужно сократить и подытожить некоторые его части, не содержащие информации, соответствующей целям исследования? Нужно ли фиксировать паузы, интонационные ударения и выражения эмоций — такие, как смех и вздохи? И если паузы учитываются, то насколько подробно их нужно фиксировать? На эти вопросы не существует корректных стандартных ответов, они зависят от того, как исследователь намерен использовать расшифровку. Одна из возможных линий редактирования, справедливая в отношении респондентов, — представить себе, как бы они сами хотели сформулировать свои ответы в письменной форме. Тогда расшифровщик от лица респондента переводит его стиль устной речи в письменную форму в соответствии с основным способом выражения данного конкретного респондента. Степень детализации расшифровки будет зависеть от того, кто и как намеревается ее использовать; например, что касается пауз, то в некоторых случаях достаточно просто отметить «короткая пауза» или «длинная пауза», тогда как для детального социолингвистического анализа длительность пауз нужно фиксировать в миллисекундах. Выбор вида расшифровки зависит от аудитории, которой намереваются представить текст. Исследователю, чтобы помочь ему вспомнить интервью? Респондентам, чтобы подтвердить, что их взгляды переданы в интервью адекватно, а может быть, и для того, чтобы пригласить их расширить сказанное? Исследовательской группе для подробного анализа интервью, или критически настроенным коллегам, стремящимся проверить материал, на котором исследователь строит свои заключения? Или широкому читателю, ждущему от интервью иллюстраций конкретных случаев из жизни? Выбор вида расшифровки зависит и от ее предполагаемого использования. Если исследователю нужно дать некоторое общее представление о взглядах респондента, то допустимо перефразировать и сокращать высказывания. Если же анализ будет проводиться в форме категоризации или конденсации общего смысла сказанного, то расшифровку желательно несколько подредактировать. Однако если расшифровка служит материалом для социолингвистического или психологического анализа, она должна быть детальной и дословной. Даже многочисленные «хм» обычного разговора, которые раздражают при чтении расшифровки, могут пригодиться для дальнейшего анализа. Например, можно выяснить, являются ли «хм» интервьюера селективно прослеживающими ответ и таким образом подкрепляющими определенные виды ответов собеседника. Кроме того, если предполагается психологическая интерпретация, то фиксировать нужно еще и эмоциональный тон беседы. В этом случае именно паузы, повторения и тому подобное могут дать важный материал для интерпретации. В исследовании В. Якобсена (Jacobsen, 1981), посвященном социальной адаптации в университете студентов-языковедов (датский язык), и студентов-медиков к их профессиям, интервью расшифровывались дословно, с сохранением всех «хм», «правда ведь?» и тому подобного. Якобсен подсчитал использование этих «прокладок» у «датчан» и медиков соответственно, и обнаружил, что «датчане» используют «правда ведь?» заметно чаще. Вместе с другими признаками он проинтерпретировал этот факт как присущий гуманитариям, исходя из того, что в этой субкультуре основной упор делается на диалог и попытки получить от собеседника подтверждение своей интерпретации, включая обращения к собеседнику типа: «Не правда ли?». Напротив, для медиков более характерны лекции — то есть монологичные, авторитарные высказывания не подлежащих обсуждению истин. Вопрос степени детализации расшифровки можно проиллюстрировать отрывком разговора о соперничестве из-за оценок, в чем многие ученики сознаются с трудом, так как это в Дании считается нехорошим поведением. Интервьюер: Наличие оценок влияет на отношения между учениками? Ученик: Нет, нет — нет, никто не смотрит свысока на тех, кто получает плохие оценки, это не так. Я в это не верю: ну, может, кто-то так и делает, но не я. Интервьюер: Это значит, что в классе нет соперничества? • Ученик: Правильно. Нету. На первый взгляд, этот школьник говорит, что никто не смотрит свысока на учеников с низкими оценками, и подтверждает вывод интервьюера о том, что в классе нет соперничества из-за оценок. Если прочесть этот отрывок критически, то можно прийти к противоположному выводу — мальчик сам вводит в разговор сообщение о том, что на учеников с низкими оценками смотрят свысока: отрицая сначала существование этого, он в нескольких строчках своего высказывания повторяет отрицание тремя «нет» и четырьмя «не». Многократное отрицание того, что на других учеников смотрят свысока, может (при увеличении количества отрицаний) внезапно привести к качественному изменению для читателя, и высказывание приобретет смысл прямо противоположный высказанному. Если бы приведенный выше отрывок не был расшифрован дословно, а был бы кратко пересказан, например, так: «Никто не смотрит свысока на тех, кто получает ^ Глава 9. От речи к тексту 173 плохие оценки, и никто не соперничает из-за оценок», — то реинтерпрета-ция демонстрируемого смысла высказывания в прямо противоположный была бы невозможна. Эффект множественных отрицаний, уничтожающих сами себя, используется в литературе, в «Гамлете» например: Гамлет: Сударыня, как вам нравится пьеса? Королева: По-моему, леди не слишком протестовала. (Гамлет, акт III, сцена 2 ) Этика. Расшифровка поднимает и этические вопросы. Интервью может касаться болезненных тем, где важно обеспечить конфиденциальность респондента, а также людей и организаций, упомянутых в интервью. Наряду с необходимыми и простыми задачами, про которые, правда, иногда забывают, существует необходимость охранять записи и расшифровки и уничтожать их, когда надобность в них отпадает. В непростых случаях лучше как можно раньше, еще на стадии расшифровки, замаскировать личность интервьюируемого, а также легко узнаваемые события и персонажей интервью. Это особенно важно, если людей в исследовательской группе много и доступ к расшифровкам имеют сразу несколько человек. Некоторые респонденты вследствие чтения расшифровки своего интервью могут испытать шок. Дословно переданная устная речь может производить впечатление несогласованной, путаной и даже речи человека, чьи интеллектуальные возможности существенно ниже нормы. Респондент может оскорбиться и отказаться от любого сотрудничества и любого использования того, что он говорил. Если расшифровка возвращается респонденту, то необходимо с самого начала учитывать, что ей придется придать форму более беглого повествования, соответствующего письменной речи, или же придется сопроводить расшифровку разъяснением относительно различий между устной и письменной речью. Помните, что публикация несогласованного дословного интервью с многочисленными повторениями может привести к тому, что конкретные люди или группы людей будут морально запятнаны. Когда проводилось исследование об оценках, то учителя, выразившие интерес к исследованию, получили черновик той главы из книги, в которой обсуждались их высказывания. Учитель датского языка, которого очень много цитировали, позвонил и попросил меня вырезать его высказывания из книги или переформулировать их. Дословные цитаты его высказываний обнаружили, что этот учитель датского языка говорил на очень плохом датском. Он счел это предосудительным с точки зрения его профессии. В то время я еще плохо понимал разные правила построения устной и письмен- ной речи и был уверен, что дословная расшифровка интервью является наиболее мягкой и объективной. Однако я удовлетворил его просьбу и изменил цитаты в соответствии с правилами письменной речи, что к тому же сделало текст более читабельным. ^ В последнее десятилетие были разработаны компьютерные программы, облегчающие анализ расшифровок интервью. Они заменили требующий времени метод «склеек» сотен страниц бумаги «электронными ножницами». Программы помогают структурировать материал интервью для последующего анализа, но ответственность за интерпретацию все равно лежит на исследователе. Компьютерные программы служат для упорядочения текстовых баз данных, сохраняют часто очень большие массивы расшифровок интервью и позволяют производить множество аналитических операций (обзор см. Tesch, 1990; Weitzman, Miles, 1995; Miles, Huberman's, 1994. В приложении приведено краткое введение, позволяющее выбирать компьютерные программы для качественного анализа). Программы позволяют проделывать такие операции, как делание заметок для памяти, запись размышлений по поводу интервью для дальнейшего анализа, кодирование, поиск ключевых слов, подсчет слов и построение графических изображений. Некоторые программы позволяют производить кодирование в процессе записи и делать пометки во время чтения расшифровки. В настоящее время наиболее часто встречающаяся форма компьютерного анализа — кодирование или категоризация положений интервью. Исследователь читает всю расшифровку и присваивает категории интересующим его отрывкам; затем с помощью программ кодирования—декодирования закодированные отрывки могут быть декодированы и заново просмотрены, после чего их или кодируют заново или применяют комбинированные коды. Возможности некоторых программ устанавливать связи между категориями и формировать концептуальные структуры более высокого порядка иногда позволяют строить новые теории. Компьютерные программы анализа текстов интервью могут делать за исследователя большую часть нудной, механической работы и таким образом дают ему возможность сосредоточиться на смысловых творческих интерпретациях того, что было сказано в интервью. Еще одно их преимущество состоит в том, что программы заставляют исследователя составлять Для компьютера ясные команды, которые потом (когда они есть в отчете) ^ Глава 9. От речи к тексту 175 дают читателю возможность проникнуть в сам метод анализа интервью, часто предстающий этаким черным ящиком. Однако использование компьютера в качественном анализе может усилить существующую тенденцию овеществлять расшифровку и пренебрегать ее основой — живой социальной ситуацией. Современное увлечение кодированием может свести работу к анализу изолированных переменных, вырванных из контекста живого межличностного взаимодействия. Учитывая техническую легкость этого, компьютерное программное обеспечение может повлечь за собой пренебрежение контекстуальной базой высказываний в ткани живой беседы. Дальнейший технический прогресс в этой области может противостоять распространившемуся стремлению овеществлять расшифровки интервью. На сегодняшний день по большей части анализ интервью производится на базе расшифровок, а оригинальные записи где-то складируются, но используются при анализе очень редко. Однако в последние несколько лет появилось новое поколение компьютерных программ, которые можно использовать непосредственно для анализа аудио- и видеозаписей, в обход расшифровки. Непосредственное прослушивание и структурирование оригинальной устной речи позволяет эмпатически слушать то, что было сказано в процессе интервью. Возможности программы анализа и структурирования текста Textbase ALPHA расширяет программа KIT, которая работает с Windows (см. Tesch, 1990). Новая программа KIT делает расшифровку излишней — она записывает и сохраняет источник (интервью и естественное речевое взаимодействие) прямо в компьютере в устной форме (программа «Qualitative Interview and Therapy Analysis» — «Качественное интервью и анализ терапии» — разработана Карлом Вернером Скоу в Центре качественных исследований в университете Орхуса). Запись интервью переводится на компакт-диск и сохраняется в компьютере в цифровой форме. Во время воспроизведения речь может быть подана на монитор, можно записать комментарии и расшифровку центральных моментов для будущего отчета. Закодированные отрывки могут быть легко восстановлены для повторного прослушивания, перекодирования или выполнения других операций аналитической программы — в этом случае можно работать не с расшифровкой, а непосредственно с записанным интервью. Преимущества KIT не исчерпываются тем, что она сохраняет время и деньги, которые обычно тратятся на расшифровку всех интервью. А7Геще и обеспечивает такую скорость декодирования, что позволяет аналитику переходить от отрывка к отрывку или от интервью к интервью менее, чем за секунду. Многие методологические и теоретические проблемы перевода устной речи в письменную можно просто обойти, если аналитик работает непосредственно с записями живых разговоров. Такие технические изобретения могут дополнить современный процесс теоретического исцеления устной речи от отчужденности письменного текста и вырвать живую беседу из-под власти расшифровки в исследованиях с помощью интервью. В следующих трех главах я обращаюсь к современному состоянию анализа текстов интервью. Сначала мы обсудим некоторые общие вопросы современного анализа интервью (глава 10); затем выделим основные подходы к анализу (глава 11), и, наконец, будут представлены примеры интерпретации положений интервью (глава 12). ^ 177 Глава Ю. «Вопрос о IOOO страниц» Выступая на семинарах, посвященных качественным исследованиям, слышишь иногда вопрос: «Какой метод наиболее подходит для анализа 1000 страниц уже собранных мной расшифровок?». Эта глава и является ответом на «вопрос о 1000 страниц». Она включает некоторые итоги уже рассмотренных нами стадий исследовательского интервью, а также подготавливает почву для более подробного анализа стадий, который будет производиться в двух последующих главах. ^ Первая импульсивная реакция на такой вопрос — не отвечать или ответить: «Нечего задавать такой вопрос!» Если исследовательский проект был сделан так, что возникает вопрос о 1000 страниц, ответить на него уже нечего. Более адекватный ответ был бы следующим: «Нужно так проводить исследование, чтобы необходимость задавать этот вопрос не возникла». Предлагаемый подход идет несколько дальше простого игнорирования подобного вопроса. Концепция качественного исследования предполагает, что на «вопрос о 1000 страниц» можно ответить, если повнимательней взглянуть на его формулировку. Вопрос не только поднят слишком поздно — он является наводящим. Конечно, все вопросы можно назвать наводящими, они могут быть раскрывающими и маскирующими, продуктивными и непродуктивными. В исследовательском интервью слишком большое внимание уделяется влиянию наводящих вопросов на ситуацию интервью, в то время как наводящего влияния вопросов, адресуемых к тексту интервью во время его анализа, скорее не замечают. «Вопрос о 1000 страниц» в той формулировке, в какой он представлен выше, ведет в неверном направлении — он является маскирующим и непродуктивным. Подсказка о способе анализе вопросов позаимствована нами из фильма Антониони «Репортер». В одном эпизоде, когда белый репортер интервьюирует африканского шамана, тот отвечает ему на один из вопросов примерно следующее: «Я не буду отвечать на твой вопрос. Мой ответ скажет обо мне меньше, чем твой вопрос говорит о тебе». ^ Материалом для данного анализа выступают 13 слов формулировки «вопроса о 1000 страниц», приведенного выше. Цель анализа — раскрыть смысл вопроса, подчеркнуть его предубежденность и выявить скрытое непонимание существа качественного исследования. Основная задача носит профилактическую направленность: нарисовать такую схему проведения исследовательского интервью, чтобы исследователь никогда не обнаружил в себе желания задать «вопрос о 1000 страниц». Метод анализа вопроса будет обсуждаться в заключительной части главы. Основная форма анализа состоит в том, чтобы выбрать из вопроса 7 ключевых слов и проанализировать их по отдельности. Как (3) мне найти метод (4), чтобы проанализировать (7) 1000 страниц (2) расшифровок (5), которые я уже (1) собрал (6)? ^ Ответ прост: вопрос задан слишком поздно! Никогда не задавайте вопрос о том, как проанализировать расшифровки после проведения интервью — на этой стадии уже слишком поздно начинать думать. Ответ здесь напоминает ответ статистика: «Проконсультируйтесь со мной по поводу анализа данных прежде, чем вы свои данные соберете». Подумайте о методе анализа интервью до его проведения. Решение о том, как будет проводиться анализ, — или, по крайней мере, размышление об этом — будут направлять подготовку схемы исследования, процесса проведения интервью и его расшифровку. Каждая стадия исследовательского проекта предполагает принятие решений, которые определяют как возможности, так и ограничения последующих стадий проекта. Метод анализа нужно планировать не только непосредственно перед интервьюированием. До некоторой степени (хотя бывает по-разному) анализ встроен в процесс самого интервью. Прояснение смысла сказанного может быть просто в форме: «Я так понял, что смысл того, что Вы только что сказали, таков...». Позднее исследователь может попытаться подтвердить или опровергнуть свою гипотезу во время интервью, как это делается во время интервью при приеме на работу, когда интервьюер постоянно проверяет свои гипотезы относительно квалификации соискателя. ^ При такой форме анализа — интерпретации «по ходу» — значительная часть процесса анализа переносится в саму ситуацию интервью. Окончательный анализ от этого не становится легче или проще, но строится на более солидном фундаменте. Можно сказать, что идеальное интервью уже проанализировано к моменту выключения диктофона. Проведению анализа смысла в самой ситуации интервью противодействуют социальные и этические ограничения, но мысль о таком анализе может служить методическим идеалом для исследовательского интервью. Соответственно, в альтернативной формулировке «вопроса о 1000 страниц» должно быть изменено время: «Как мне проводить интервью таким образом, чтобы его смысл можно было проанализировать последовательно и творчески?». «1000 СТРАНИЦ» — СЛИШКОМ МНОГО! Ответ на эту количественную часть вопроса тоже очень прост: 1000 страниц расшифровок — слишком много материала, чтобы им можно было распорядиться с толком. Точное значение вопроса может зависеть от интонации. Если вопрос задан безнадежным голосом, то это может означать ситуацию перегрузки огромным количеством качественных данных, полной потерянности в джунглях расшифровок. Смысл вопроса тогда может быть таким: «Спасите меня от моих 1000 страниц, я не могу выбраться из этого лабиринта!». Когда голос звучит более уверенно, то тот же самый вопрос может иметь другой смысл: молодой усердный школяр выполнил свою практическую работу и документально подтвердил свою причастность к науке, собрав так много данных; теперь он ожидает похвалы эксперта и его совета относительно того, что ему делать с этими данными. Такой вопрос может содержать «перевернутый позитивизм» — поиск научной респектабельности в перевернутом идеале позитивизма: вместо большого количества количественных данных собрано большое количество качественных данных. Однако независимо от того, каким голосом задан вопрос — уверенным или безнадежным, — его формулировка ведет в ложном направлении, выявляет стремление к количеству — 1000 страниц, — а не к содержанию и качественныму значению сказанного. С тысячей страниц расшифровок справиться обычно слишком трудно. Материала чересчур много, чтобы весь его просмотреть и выделить глубинные смыслы сказанного. Анализ занимает слишком много времени и, как правило, ведет к поверхностным выводам, не законченным вследствие
|
Ваша оценка этого документа будет первой.
Ваша оценка: 